Слово митрополита Антония на приходском собрании – 10 ноября 2002 г.

"К этому было еще прибавлено нечто, что является глубоким оскорблением всех моих убеждений и чувств. Именно, что если будут какие-либо расхождения между отделом внешних церковных сношений и нами, то я уведу нашу епархию и в частности наш приход из Московской Патриархии в одну из других церквей. Мысли об этом у меня никогда не было. И еще в добавок я скажу , что эта мысль для меня настолько неприемлема, что я скорей уйду, чем ее допущу в действительность" .

Впервые у нас на этом годовом собрании , в период церковного кризиса . Я уже говорил несколько раз о том , что кризис может иметь две стороны. Это , либо момент, когда основы общей жизни потрясаются . Или же момент , когда выплывают наружу , проблемы . на которые мы закрывали глаза и которые нам надо разрешать со знанием их дружбы . Последнее полугодие было полно не только отражения , но инарастающего взаимного доверия разных людей и групп . И мне кажется, чточерезвычайно важно не избегать проблем , а смотреть им прямо в глаза. И не только проблемам смотреть в глаза , но смотреть в глаза друг другу, людям. Людям , которые нам дороги, мнение которых нам драгоценно и дружба , которая нам драгоценна тоже.

С приездом и отъездом владыки Илариона всплыло много проблем. Отчасти потому , что люди, которые расходились во мнениях не сделали основного шага. Этот шаг заключается в основе в том , что встечаться лицом к лицу , делиться своими переживаниями , ставить прямо вопросы и принимать , как честные , ответы , которые получаешь.

Мне было предложено дать возможность всем , кто хочет честно встретить друг друга , встретить своих единомышленников и то что можно было бы пока, надеясь не разорвать противника . До конца этого года у меня есть еще время на три беседы . Одна беседа будет посвящена тому , как я понимаю нашу епархию . А две других бесед я предлагаю вам оставить открытыми с тем . чтобы кто хочет мне ставил и друг другу ставил любые вопросы о приезде , работе , отъезде владыки Илариона. И о том , как строится наша епархия отныне.

Но сейчас я хочу сделать предварительные замечания , которые очень важны для нашего единства и понимания нашей епархии. Два вопроса было поднято на приходском собрании и в личных разговорах со мной. Эти вопросы связаны между собой и очень , как мне кажется, требуют ясного ответа.

Я принял решение несколько месяцев тому назад просить о том , чтобы имущественные права прихода были сейчас переданы попечителям . Это было истолковано некоторыми недоброжелателями , как будто я хочу обеспечить имущество церковное от , будто бы , захвата со стороны Отдела Внешних Церковных сношений Московской Патриархии. Это совершенно не так . Дело в том, что у нас договор с Англиканской церковью , что если когда-нибудь наша община покинет собор , мы не имеем права этот собор продать по высокой цене новым покупателям . Она была продана нам по дешевой цене , даже по тогдашнему времени. И Англиканская церковь просила , что если мы уйдем из этого храма, чтоб мы вернули этот храм Англиканской церкви и что нам будет выплачена таже сумма денег , которую мы заплатили в свое время , для того чтоб её приобрести . .... Вызвала у некоторых людей страх , будто мы хотим отнять у русской церкви этот храм в случае , если наш приход, или епархия решит оторваться от родной церкви. Я не знаю какие слухи об этом ходили и кто их распускал. Потому что никто из взволновавихся прихожан или участников епархии не счел нужным ко мне подойти и попросить у меня объяснений . Причина , почему я хотел передать имущественные права нашим собственным попечителям , заключается в том , что попечители являются постоянным органом нашего прихода. И в то время, как приходскойсовет . может постоянно меняться и он на самом деле меняется. И может прийти момент, когда проиходской совет , ставший совершенно иным по составу , чем он был в начале , мог бы принять решение не соответствующее с нашим основным договором с Англиканами. Мое желание передать ответственность попечителям только имело целью стабильность и уверенность в том, что мы не нарушим данного слова тех , кто великодушно и щедро нам дали этот храм . К этому было еще прибавлено нечто, что является глубоким оскорблением всех моих убеждений и чувств . Именно , что если будут какие-либо расхождения между отделом внешних церковных сношений и нами , то я уведу нашу епархию и в частности наш приход из Московской Патриархии в одну из других церквей. Мысли об этом у меня никогда не было . И еще в добавок я скажу , что эта мысль для меня настолько неприемлема , что я скорей уйду , чем ее допущу в действительность .

Семнадцати лет , 71 год тому назад с лишним , когда почти вся западная Европа откололась от Московской Патриархии и ушла под Константинополь , я , в числе малой группы 30-ти человек на всю Францию остался верным своей родной церкви. Это нам и мне в частности стоило очень дорого .Мы были отвергнуты даже самыми близкими нашими друзьями . Я помню семьи , с сыновьями которыми я дружил с восьми , девяти летнего возраста , в школе или в русских организациях , которые мне запретили переступать их порог, потому что я , будто бы, стал большевиком и отказался от призвания эмиграции. Больше семидесяти лет я остался верен нашей матери церкви , несмотря на все поклепы , которые шли против нашей небольшой , но верной сплоченной группы верующих русских людей. Много раз мне говорили о том , что рано или поздно на нас будет такой нажим , что мы не сможем оставаться верными своей совести . Жизнь показала обратное. Измученная , гонимая русская церковь сумела , захотела , порой даже очень дорогой ценой , защитьть нашу свободу и дать нам возможность быть верными матери церкви , родной церкви , без того , чтобы нарушать нашу независимость.Я хочу вам дать несколько примеров , которые , к сожалению, члены приходского совета уже слышали .

В первый пример , я сейчас точно числа не помню, было получено письмо из пвтриархии в 30-тых годах , где нам предлагалось подписать договор между Московской Патриархией и всемирным советом церквей, который нам казался бы нарушением нашей свободы . Я тогда по молодости не принимал участия в решении , но люди которых я глубоко уважаю , как Владимир Николаевич Лосский и другие, ответили патриархии , что это было бы против их совести и , что они не могут принять такое участие. Мы ожидали реакции патриархии с репетом и возликовали, когда патриархия нам послала письмо , что они одобряют наше решение и что мы должны защитить нашу свободу. И это было в сталинские времена . Позже у меня было несколько случаев , когда я убедился , что таже линия является линией современной нашей иерархии.

Я вам дам два примера . первый – я только что был назначен священником в Лондон и получил письмо из россии о том , что приезжает на съезд Английских профсоюзов метрополит Крутицкий Николай . В приходе реакция была отрицательная . И я послал митрополиту Николаю телеграмму , в которой я говорил , что в виду того он приезжает на политический съезд , я его прошу не приезжать к нам в храм . и предупреждал , что если он приедит – я его не допущу ни в храм , ни до служения . Я получил в ответ телеграмму от самого митрополита Николая говорящего : "одобряю и благословляю" .

Это был пример тому , с каким мужествоми со знанием разделения между церковными и политическими проблемами , даже такой деятель , как владыка Николай , который был посредником между Сталиным и Патриархией мог поступать

И второй пример . Я надеюсь , что я не истощаю все ваше терпение . Значительное время спустя , когда я был назначен экзархом западной Европы, Патриарх Алексий назначил в Париж священника , который , с нашей точки зрения, имел плохую политическую репутацию. Я написал патриарху письмо , которое я почти-что дословно помню. Я писал , что я удивлен , что в нарушении церковных канонов , вы сочли возможным назначить в чужую епархию священника без договора с епископом . Если вы не отмените своего решения , то отец такой-то будет запрещен в служении со дня приезда до дня отъезда своего . В ответ я полйчил от самого патриарха одобрительное письмо.

Это примеры я вам даю чтоб показать , что патриархия никогда не старается взять в свои руки нашу жизнь и людей .

Эту долгую речь я держу только для того, чтобы те из вас , которые обеспокоены возможностью нашей измены родной церкви – успокоились раз и навсегда . Поэтому связывая первую тему об имуществе и эту тему , о принадлежности нашей русской православной церкви , вопрос имущественный является чисто административным вопросом между нами и отделом внешних церковных сношений . И есть в уставе русской церкви правило , что этот отдел отвечает за имущество вне российских храмов , но в пределах законов страны .

Это все не связано с вопросом о владыке Иларионе и этот вопрос , как я вам уже сказал , я готов с вами обсуждать в течении последних двух бесед , которые мне принадлежат , в конце ноября , начале декабря . Я тогда попробую объяснить условия его приезда , трудности , которые у нас возникли и причины почему я его попросил уехать из нашей епархии .

Но представить всю проблему и все проблемы на нашем собрании заняло бы слишком много времени . Я предлагаю всем вам и кроме вас , кто заинтересованы и ранены этой темой , как и я ранен , прийти на мои беседы с готовыми вопросами . И я со своей стороны буду давать совершенно прямые ответы в пределах возможного. Я употребил слово в пределах возможного потому , что есть вещи , относящиеся к личности , которые не всегда можно излагать на собрании . Я в течении нескольких лет был духовником владыки Илариона, и хотя у меня нет никаких особенных проблем , я не могу затрагивать того , что является проблемами его души. Тут я буду вас просить поверить в мою добросовестность и честность и в то , что наши расхождения в церковной работе не нарушили во мне , ни в какой мере , искренней любви к нему . На этом я заканчиваю и прошу у вас прощения , что я говорил так долго . Но я счел нужным с вами поделиться основными проблемами , которые были подняты в разные времена и брошены мне в лицо , как измена и обман.