Ударно по Морозовой

– Я много раз брался за "Боярыню Морозову"... за этот кровавый конфликт религии... но понимал, что иду куда-то не туда, – Родион Щедрин, в сущности, за одно лето написал эту оперу. И музыку, и либретто. Уже 30-го ее дадут в Большом зале консерватории...

Что интересно: опера писана для камерного хора, четырех солистов, а из инструментов лишь труба, литавры да полная группа ударных (включая сюда православные колокола). Все. Никаких тебе симфонических оркестров... Однако сам г-н Щедрин отмечает, что "впечатление от прослушивания такое, будто играет большой оркестр". Скоро увидим. Пока же – слово Щедрину:

– Нынешним летом встречаюсь я с Борисом Тевлиным (худруком камерного хора Московской консерватории). Аон меня не единожды провоцировал на написание хоровых сочинений. Вот и в этот раз он говорит мне эдак повелительно: "Пиши для хора!" Мол, 30 октября у нас юбилей, и будет неплохо, если...

Конечно, какие-то наброски у Щедрина были уже давно. Идея вынашивалась годами. Но в кратчайшие сроки были написаны партии для самой Морозовой (сопрано), ее сестры – княгини Урусовой (сопрано), протопопа Аввакума (тенор) и царя Алексея Михайловича (бас). Кстати, "по западному образцу" сразу же назначили два состава солистов, дабы не было сбоев. Среди них Вероника Джиоева, Лариса Костюк, Эндрю Гудвин (Австралия) и Михаил Давыдов... Идет произведение где-то 1 час 20 минут, хотя точно еще никто не хронометрировал. Слово Борису Тевлину:

– Это поистине царский подарок нашему хору, с которым я работаю уже 11 лет! Поверьте, это сочинение по силе своего воздействия потрясающе. И также, как живет уже более 100 лет образ Морозовой на полотне Сурикова, так и русская опера Щедрина проживет, думаю, не меньше! Потом мне сообщат... сколько... Не 100, а 200 лет!

О судьбе Морозовой до сих пор спорят. Вечный нравственный сюжет. Хотя существует и более прямолинейная, "экономическая" точка зрения. Дескать, в момент раскола церкви царь побоялся, что второе по значимости состояние в России (в ведении Морозовой было около 120 000 крепостных, 8000 дворов – больше только у царя) перейдет в руки церкви, не придерживающейся официальной государственной политики...

Однако Щедрин оговаривается сразу: "Я не историк и не религиовед. Женщина для оперного сочинения – это всегда лакомый кусочек, а уж такая, как Морозова..."Хотя, разумеется, написанию предшествовала серьезная литература с источниками. Но для композитора не историческая достоверность, а именно эмоциональное, чувственное начало становится основным движителем к написанию...