Проблематика прав человека и проблемы культурной интеграции в Европе

Я глубоко признателен вам за то, что вы пригласили меня участвовать в сегодняшнем семинаре и выступить на тему "Проблематика прав человека и проблемы культурной интеграции в Европе". Это тема жгучей актуальности и особой важности в контексте Совета Европы, организации, которая хочет быть примером в защите прав человека (благодаря Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и правовой деятельности Суда по правам человека) и проектом для совместного проживания и культурной интеграции, основанных "на моральных и духовных ценностях, которые являются общим наследием" народов и государств-членов, как это можно прочитать в Преамбуле Устава Совета Европы 1949 г. (п. 2).

Запад: идентичность и кризис

Как всем известно, мы присутствуем в настоящее время при широкой дискуссии о культурной, моральной и духовной идентичности Запада; эта дискуссия еще более оживленная в Европе из-за значительного потока людей из других регионов мира, которые приносят с собой разные культуры и религии, приглашают к открытости и диалогу, источникам взаимного обогащения, но вызывают также на размышление о культурной, моральной и религиозной идентичности Европы. Такое размышление нас отсылает в прошлое, но оно главным образом касается настоящего и будущего Европы.

Уже в прошлом веке, некоторые эксперты – как Освальд Шпенглер (1) – поддерживали теорию, так называемую биологическую, согласно которой культуры подвергаются естественным законам рождения, роста и смерти. Согласно такой перспективе, Запад достиг своего конечного этапа, который ведет к смерти этого культурного континента. Другие эксперты противостояли этому тезису, как Арнольд Тойнби (2), сторонник волюнтаристской теории, согласно которой кризис Запада совершенно не является конечным этапом, но эффектом перехода от общества, ориентированного на Бога, к обществу, ориентированному на научно-технический материализм и утилитаризм. Иначе говоря, материальное благополучие и научно-технический прогресс Запада не были сопровождены культурным, моральным и духовным развитием. Не вдаваясь в дискуссию между этими двумя теориями, следует все же задать себе вопрос, как это сделал в 2000 г. тогда кардинал Ратцингер – теперешний Папа Бенедикт XVI – во время одной конференции: "Является ли европейская культура распространенной по всему миру цивилизацией техники и торговли"; или обобщая: что случилось с культурой, "что осталось от западного христианства?" (3) Мы, таким образом, подошли к самой сути нашего вопроса: какова модель культурной интеграции? Как достичь высоких стандартов защиты прав человека в Европе?

Культурная интеграция в Европе

Что касается первого вопроса, есть две возможные модели интеграции: одна – с ориентацией на признание и на устранение различий; другая – с ориентацией на гармонию и на принятие ценностей различных культур.

а) Прогресс и торговля в качестве общего языка

Первая модель – та, которая как будто подтверждается в Европе, где научно-технический прогресс и торговля должны бы составить общий язык для европейских культур и народов. Такой процесс включает радикальный разрыв с культурной, моральной и духовной традицией Европы, а также создает трудности для ведения диалога с другими крупными культурами, такими как исламская, африканская и азиатская. "Проповедуя" в политическом плане материализм и утилитаризм, Европа ведет к устранению Бога из культуры и общественной жизни, утверждая, таким образом, культурный нигилизм и секулярность, которые препятствуют диалогу с другими культурами, в которых святое – важнейший элемент культуры и общественной жизни. Как это подчеркнул Бенедикт XVI в Мюнхене 10 сентября 2006 г.: "Безусловно, народы Африки и Азии восхищаются техническими достижениями Запада, а также нашей наукой, но они испуганы таким пониманием разума, который полностью исключает Бога из сознания человека, считая, что это самая высшая форма разума" (4).

б) Общее и различия

Как было сказано раньше, есть вторая модель культурной интеграции, которая, с одной стороны, выявляет ценность идентичности и различия и, с другой стороны, стремится к диалогу и к поиску общего между культурами. Нам кажется, что только такая модель потенциально может гарантировать гармонию между культурами и народами, присутствующими в Европе. До того как подойти к вопросу об этом общем, нам представляется полезным задаться вопросом: в чем же идентичность Европы? Это довольно трудный вопрос, как мы могли это констатировать во время дискуссий в 2004 г. о Преамбуле Европейской Конституции, в которой упоминается "культурное, религиозное и гуманистическое наследие Европы" (п. 1).

Я не хочу вступать в дискуссию о своевременности их точного напоминания, но мне кажется справедливым считать, что значительную часть этого наследия надо искать в христианских корнях и, в частности, в пересечении между греческой культурой и христианством. Для большей точности, мы можем утверждать, что эта точка пересечения состоит в логосе (по-гречески logos), слове которое можно перевести как "речь" или "разум". Что касается греческой философии, достаточно процитировать Аристотеля, который в Политике утверждает, что "речь (логос) способна выражать и то, что полезно и что вредно... что справедливо и что несправедливо... и только человек способен к восприятию таких понятий, как добро и зло, справедливость и несправедливость" (5). Если сослаться на Священное Писание, достаточно процитировать Евангелие от Иоанна, которое начинается с утверждения: "В начале было Слово (logos)" (Ин 1). И как сказал Святой Отец Бенедикт XVI в своей речи в Университете г. Регенсбурга 12 сентября 2006 г., в логосе "проявляется глубокое сходство между греческим, в лучшем понимании этого слова, и верой в Бога на основе Библии. (...). Это пересечение, к которому также в дальнейшем добавилось римское наследие, создало Европу и остается тем, что можно, с полным основанием, назвать Европой" (6). Идентичность Европы включает два важнейших элемента, исходящих от пересечения греческой культуры и христианства: а) рациональное понятие Бога: Бог это разум, и Он оставил отпечаток Своей рациональности и Своего ума на творении; б) трансцендентное понятие человеческого достоинства: человек участвует в рациональности Бога, он был создан "по образу и подобию Бога" (Быт 1:26-27), и поэтому он в центре вселенной.

Говоря "разум", следует уточнить, мы не собираемся указывать только на позитивистский разум, основанный на научной методике, измеряемый тем, что можно проверить на опыте, и не способный ответить на чисто человеческие вопросы, то есть те, которые касаются вопросов "откуда" и "куда" (7). Разум здесь понимается в широком смысле этого слова: это разум, открытый к возможности существования Бога и абсолютных истин. В такой перспективе "логос" представляет собой "то, что есть божественного в каждом человеке" (чтобы использовать терминологию греческого философа Плотина), и позволяет человеку рационально ответить на вопросы религии и "этоса": "откуда?" и "куда?".

Что касается второй стороны вопроса, каким должно быть общее в разных культурах? Это должно быть уважение человеческого достоинства в контексте взаимного уважения и диалога. Как подчеркнул Бенедикт XVI, великие культуры "видят угрозу, исходящую не от христианской религии, а от презрения к Богу и к тому, что свято, что считается их правом" (8). Если святое присутствует в культуре и в общественной жизни, все могут участвовать в "общественном пространстве разума" и в реализации общего блага; и никто не сможет прибегать к культурному или религиозному различию, чтобы оправдать насилие по отношению к другим людям. Со своей стороны, Католическая Церковь уважает все главные культуры и религии и в Декларации Nostra aetate (об отношении Церкви к нехристианским религиям) она утверждает: "Мы не можем призывать Бога, Отца всех людей, если отказываемся вести себя по-братски в отношении некоторых из них, сотворенных по образу Божию" (п. 5).

Защита человеческих прав

Из вышесказанного вытекает, что защита человеческих прав должна основываться на достоинстве человека. Этот принцип ясно выражен во Всемирной Декларации прав человека 1948 г. (Преамбула, п. 1), повторен в Преамбуле (п. 1) Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.; на это ясно ссылается Католическая Церковь в своем Учительстве, говоря: "Окончательный источник прав человека не находится в простом волеизъявлении людей или властей, но в самом человеке и в Боге, его Создателе" (9). Однако, несмотря на декларации о намерениях, на европейском уровне не видно никакого взаимодействия между политикой прав человека и человеческим достоинством.

Самый показательный пример – это право человека на жизнь, от его зачатия и до смерти. Как мы уже видели, в Уставе 1949 г. государства-члены Совета Европы "непоколебимо дорожат общими духовными и моральными ценностями", которые, без всякого сомнения, включают также человеческое достоинство. Однако, как это заявляет Страсбургский Суд "на европейском уровне (...) вопрос о природе и статусе эмбриона и/или утробного плода не является предметом консенсуса (...), даже если начинают появляться элементы защиты этого последнего (этих последних). (...) В лучшем случае, можно признать, в качестве общего знаменателя для Государств, что они принадлежат человеческому роду" (10). С той же проблемой мы сталкиваемся и тогда, когда дело касается конечного этапа жизни (достаточно вспомнить об эвтаназии).

Другой пример расхождения между европейской политикой по правам человека с европейским культурным, моральным и духовным наследием – это право на свободу религии. Как мы уже говорили, особенность человека состоит в приближении к Богу и к смыслу жизни через разум-логос. Поэтому свобода религии или веры должна защищаться как наивысшее проявление человеческой природы. Каждый человек и каждая община людей должна иметь право на свободу религии, при уважении человеческого достоинства и общего блага (11). Однако в рамках Совета Европы, политики, занимающие секулярную позицию или противостоящие религиозности, никак не способствуют праву на религиозную свободу.

Заключение

Европа по разным причинам переживает тяжелый кризис идентичности, но главная из них – искушение порвать связь со своими культурными, моральными и духовными корнями.

Как мы отмечали, один из важнейших элементов европейской идентичности – ее христианские корни и, в частности, переплетение греческой культуры и христианства. Это переплетение (которое синтезируется в Боге-логосе и в человеке как образе и подобии Бога-логоса) привело Европу к демократии, к свободе и к утверждению человеческих прав. В Варшавской Декларации 2005 г. главы государств-членов Совета Европы сами обозначили свою позицию в пользу общих коренных ценностей и принципов культурного, религиозного и гуманистического наследия Европы. Кроме этого, особая связь между идентичностью и политическими завоеваниями Европы подчеркиваются в Европейской Конституции 2004 г. где признается, что, "вдохновляясь культурным, религиозным и гуманистическим наследием Европы, (...) развились универсальные ценности, которые составляют неприкосновенные и неотчуждаемые права человека, а также свобода, демократия, равенство и правовое государство" (Преамбула, п. 1). В таком контексте трудно не признавать вклад христианства в секулярность государства и в отделение Церкви и государства, принципы, продиктованные самим Христом в Евангелии, когда Он утверждает: "Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу" (Мф 22:21).

Затем христианские корни привели к антропологии, к гуманизму, основанному на человеческом достоинстве, необходимом условии для признания человеческих прав. На эту тему позиция Церкви также очень четкая: она выступает за интегральный и солидарный гуманизм, нацеленный на развитие человека во всех областях, культурной, моральной, духовной и материальной (12).

Мы ранее указали на риск того, что удаление от христианских корней повлечет за собой сужение разума до позитивисткого разума и что в свою очередь сужение разума приведет к сужению понятия человека и к понижению стандартов прав человека вплоть до оспаривания права на жизнь (от зачатия и до смерти) и религиозной свободы. Сознавая такой риск, Католическая Церковь утверждает, что права и обязанности по своей сути связаны в человеческом существе (13). В такой перспективе человеческая жизнь имеет неприкосновенную ценность "от своего начала и до своего конца", и все люди имеют право на жизнь, с момента зачатия и до своей естественной смерти (14).

Другой признак постепенного удаления Европы от своих христианских корней мы видим в европейской политике относительно семьи, института, который стараются ассимилировать с другими формами союзов и который, таким образом, не защищаетсяв качестве союза, основанного на браке мужчины и женщины, что является глубоким выражением социальной природы человека и основным ядром общества.

От восстановления ее культурной, моральной и духовной идентичности будет для Европы зависеть ее способность смело идти навстречу будущему и сравниваться с другими крупными мировыми культурами; а значит еще и олицетворять те идеалы секулярности, демократии и свободы, которые ее характеризовали в истории. Но все культуры и религии призваны к рациональному диалогу и внесению своего вклада в общее благо благодаря созиданию морального и рационального порядка, основанного на истине, на свободе, на справедливости и на любви, согласно учению Папы Иоанна XXIII (15).

Я хотел бы закончить, процитировав вам старую африканскую поговорку: "Человек, который идет один, быстро передвигается, но тот, который идет в компании своих друзей, идет очень далеко". Только материальное благополучие и научно-технический прогресс идут быстро; но общий путь культур и религий, основанный на человеческом достоинстве и на рациональном диалоге, даже если он медленный и трудный, приведет к полному утверждению человеческого достоинства, к миру и к гармонии между народами.

(1) O. SPENGLER, Der Untergang des Abendlandes, Beck, München, 1927.

(2) A.J. TOYNBEE, Der Gang der Weltgeschichte II: Kulturen im Übergang, Europa-Verlag, Zürich-Stuttgart-Wien, 1958.

(3) Cf. J. RATZINGER, Europa: I suoi fondamenti oggi e domani, Ed. San Paolo, Milano 2004, p. 21.

(4) BENOIT XVI, Homélie à la Messe sur l'esplanade de la "Neue Messe", Münich, 10 septembre 2006, L'Osservatore Romano, éd. française, n° 38, 19 septembre 2006, p. 3.

(5) ARISTOTE, La politique, Livre I, chap. 1, n° 10. Traduction de Jules BARTHELEMY-SAINT-HILAIRE, Paris, Ladrange 1874.

(6) BENOIT XVI, Discours aux représentants du monde scientifique dans l'Amphithéâtre de l'Université de Ratisbonne, 12 septembre 2006, L'Osservatore Romano, éd. française n° 38, 19 septembre 2006, pp. 9-10.

(7) BENOIT XVI, ibidem.

(8) Cf. BENOIT XVI, Homélie à la Messe sur l'esplanade de la "Neue Messe", Münich, 10 septembre 1006, L'Osservatore Romano, éd. française, n° 38, 19 septembre 2006. p. 3.

(9) CONSEIL PONTIFICAL "JUSTICE ET PAIX", Compendium de la doctrine sociale de l'Eglise, Libreria Editrice Vaticana, Città del Vaticano 2004, n° 154.

(10) COUR EUROPEENNE DES DROITS DE L'HOMME, Cas Vo. C. France, 8 juillet 2004 (n° 3924/2000), par. 84.

(11) Cf. CONCILE VATICAN II, Déclaration Dignitatis humanae (1966).

(12) Cf. PAUL VI, Lettre encyclique Populorum progressio (1967), n° 14.

(13) Cf. JEAN XXIII, Lettre encyclique Pacem in terris (1963), n° 14.

(14) Cf. JEAN-PAUL II, Lettre encyclique Evangelium vitae (1995), n° 2 ; CONGREGATION POUR LA DOCTRINE DE LA FOI, Instruction Donum vitae (1987), nos 70-102.

(15) Cf. JEAN XXIII, op. cit. note 13, nos 18 et suiv.

Перевод с французского: REOR