Преодолеть раскол

История христианства вообще и православия в частности богата на разнообразные внутренние конфликты, за которыми стояли и конъюнктурные, и исторические, и канонические разногласия. Одним из последних расколов Русской Православной Церкви было послереволюционное разделение на московскую патриархию РПЦ, получившую после декларации митрополита Сергия 1927 г. возможность проводить богослужения, и русскую церковь за рубежом, отказавшуюся от любого сотрудничества с "коммунистическим режимом". В глазах консервативных иерархов РПЦЗ русские священники оставались "советскими" и после падения СССР: каталог претензий, основными из которых были "сергианство" и "экуменическое общение" клириков РПЦ МП, оставался актуальным до самого последнего времени. Долгий путь объединения двух церквей (или же, как полагают многие православные, двух течений одной и той же Русской Церкви) начался в 1981 г. с прославления на Архиерейском Соборе РПЦЗ новомученников и исповедников русских и продолжался почти четверть века, окончательно оформившись в конце 2000 г., когда была принята социальная концепция Московского Патриархата.

В ней, в частности, шла речь о том, что православные верующие имеют право отказать в доверии государству, если его действия смущают совесть христиан: так отечественная православная церковь декларировала возможность отказа от "сергианства", изначально предполагавшего сотрудничество с властью (тогда еще, правда, советской, что накладывало на это сотрудничество свой, весьма характерный, отпечаток). Кроме того, были сделаны разъяснения и относительно "экуменизма". Архиерейский собор РПЦ МП 2000 г принял документ "Принципы отношения РПЦ к инославию" и выразил готовность продолжить дискуссию о необходимости и мере участия церкви во Всемирном Совете Церквей. РПЦЗ в конечном итоге была вынуждена признать, что московская патриархия не поддерживает канонического общения с теми, кого обе церкви признают еретиками. Несмотря на то, что позиция зарубежников относительно экуменистического общения так и осталась весьма жесткой, бывший когда-то просто невозможным диалог все же начался, и уступки РПЦЗ, по существу, являются делом времени.

Объединению церквей поспособствовала и встреча иерархов РПЦЗ с Владимиром Путиным, состоявшаяся в ноябре 2001 г. Президент передал главе русской православной церкви за границей митрополиту Восточно-Американскому и Нью-Йоркскому Лавру письмо Патриарха Алексия II и пригласил его посетить Россию. На протяжении предыдущих 12 лет послания Москвы не находили отклика в Джорданвилле, где располагаются церковные структуры Зарубежной Церкви, а сам митрополит Лавр, посещавший Россию с частным визитом, ни с кем из московских иерархов официально не встречался. Через три года после приглашения митрополит Лавр и патриарх Алексий II провели первое совместное богослужение.

В начале нынешнего ноября был опубликован "Акт о каноническом общении", который подвел принципиальную черту под долгими переговорами и комиссиями, и почти сразу же вслед за этим был сделан один из самых важных шагов в объединении церквей, которое состоится в 2008 году. В прошлый понедельник Алексию II были переданы посох и облачение покойного третьего Первоиерарха РПЦЗ митрополита Филарета. Филарет был одним из самых последовательных сторонников воссоздания единой православной церкви, и дар Бостонского Богоявленского храма стоит рассматривать как вполне знаковое событие, подтверждающие необратимость изменений в жизни обеих церквей.

Меж тем, системные и административные изъяны объединения очень скоро почувствуют на себе и РПЦ, и РПЦЗ. В западной церкви уже сегодня зреет настоящий раскол, в ходе которого, вполне возможно, часть прихожан и клира уйдут к последователям митрополита Виталия, прежнего главы РПЦЗ, настаивавшем на продолжении взаимной изоляции. Московскую патриархию бунты, скорее всего, минуют, но напряжение между либеральным клиром (от лица которого чаще всего выступает о. Андрей Кураев и – реже – митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл) и консервативными священниками РПЦЗ неминуемо выльется в противоречия. Насколько серьезно они смогут осложнить жизнь прихожанам и самому клиру, во многом зависит от гибкости высших иерархов обеих церквей.

Одним из самых распространенных аргументов противников объединения является старое опасение излишней "консервативности" западной церкви, которая идет вразрез с более либеральными представлениями и – что еще более важно – литургической практикой клира РПЦ МП. Сомнительно, что существо этих разногласий и их возможное продолжение уже в новом формате коснется политики церкви по отношению к государству и обществу в целом и к приходам в частности. Само общество далеко не столь консервативно, как можно предположить на основании обильных "православных интернет-форумов", на которых обычно обитает маргинальный круг пространных субъектов. В целом же сочувственно относящиеся к православию люди от догматических разногласий различных течений церкви достаточно далеки. Количество прихожан и сегодня не столь велико, а на фоне постоянно реставрируемых и начинающих храмов оно кажется вообще исчезающее малым. Опасение потерять тех, кто в лоно церкви пришел, и оттолкнуть тех, кто готов переступить порог храма, не позволит даже объединенной церкви, в которой голоса "консерваторов" будут звучать достаточно весомо, повернуть вспять те процессы обновления, которые происходили в РПЦ почти пятнадцать лет.

Основные сложности, меж тем, ожидают московскую патриархию и зарубежников в тот момент, когда на местах начнется борьба за административное и отчасти политическое влияние внутри объединенной церкви.

Существенная часть приходов РПЦЗ в России управляются бывшими священниками РПЦ, по тем или иным причинам низвергнутыми из сана. Разумеется, не все из них захотят вернуться, и не всех из них готовы будут принять обратно. Какое-то время оставшиеся священники РПЦЗ будут непосредственно подчиняться специальному викарному архиерею, и эта система очень усложнит отношения внутри объединенной церкви. Если раньше клирики западной православной церкви были напрямую подчинены зарубежному митрополиту, то теперь они попадут в весьма непростую систему взаимоотношений: ориентируясь на викарного архиерея, они будут вынуждены искать необходимый баланс между интересами митрополита РПЦЗ и Синода и патриарха РПЦ МП.

В том, что русская церковь должна быть единой, не сомневаются в большинстве своем ни клирики, ни прихожане, ни простые миряне. Преодоление раскола – это уникальный исторический прецедент, который может состояться при одном нетривиальном условии. Иерархи обеих церквей должны будут в непростые времена объединения (а мириться – всегда легче, чем долго и громко скандалить) проявить все свое трезвомыслие и смирение, душевные качества, не случайно так высоко ценимые православными христианами.