На страшный суд – со справкой из патриархии?

"Кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует". Ну, и кто мы в глазах Божиих? Дважды прелюбодеи? И что, на Страшном суде я покажу бумагу из Патриархии, и она перевесит слова Христа?

Здравствуйте!

Я долго сомневалась, прежде чем решила все же написать. Я не очень надеюсь получить от вас ответ на вопрос, который мучает меня уже много лет, но, возможно, моя история и попытка разобраться в ней послужит предостережением тем, кто попадает в похожие ситуации.

Когда я пришла в Церковь, я уже была замужем. Многие думают, что взрослый человек обращается к Богу только после долгих духовных поисков или в период душевной смуты, с горя или от одиночества. У меня все было не так. Я была влюблена и недавно стала женой любимого и любящего меня человека. У меня была интересная и высокооплачиваемая работа, вокруг были новые талантливые люди, жизнь буквально била ключом. В храм я зашла просто "за компанию" с подругой и... осталась навсегда – через неделю приняла Крещение и решила: надо воцерковляться. Правда, я не очень представляла себе – как. Решила для начала попробовать соблюдать все правила: молиться утром и вечером, ходить в церковь по воскресеньям и праздникам, соблюдать посты, исповедоваться, причащаться. Муж поначалу воспринял мой порыв с пониманием, хотя сам верующим не был. Потом начались ссоры. Потом случилось чудо, и он сам уверовал в Бога. Мы обвенчались.

Все складывалось прекрасно: нам было очень хорошо вместе, мы понимали друг друга, нам всегда было о чем поговорить. Бытовых проблем не было – бытом занимался тот, у кого было на это время. Муж не мешал мне ездить по святым местам, петь на клиросе, заниматься приходскими делами. Это была любовь-дружба, основанная на уважении и доверии друг к другу.

И если бы кто-нибудь тогда сказал мне, что скоро вся эта идиллия разлетится вдребезги, я бы решила, что этот "кто-то" – просто злобный псих. Но все произошло именно так. У меня была неудачная беременность, которая чуть не стоила мне жизни. А после операции я узнала, что детей у меня уже не будет. Началась депрессия. Да и от операции я отходила долго и тяжело. Не знаю, что за помрачение нашло тут на моего мужа (мы с ним до сих пор общаемся как друзья или даже, скорее, как близкие родственники, ну, там, двоюродные брат с сестрой, например, и никогда больше он таким не был), но его словно подменили – стал вдруг требовать, чтобы я сидела дома и занималась хозяйством и вообще соответствовала идеалу жены "по Домострою".

Все это ничуть не походило на ту жизнь, которой мы жили уже пять лет. Я была в шоке. Да тут еще депрессия и неотступная мысль о том, что терпеть всю эту тягомотину бессмысленно – детей-то ведь все равно не будет. Мне хотелось в храм, на приход, окунуться в дела и заботы о других людях. А сидеть дома и щи варить? Ну зачем? Для кого? Его же самого целыми днями до позднего вечера дома нет. Мы же никогда не ставили это во главу угла, тем более что я всю женскую домашнюю работу и так всегда делала... В общем, терпела я, терпела, а потом терпение лопнуло. И я ушла.

И словно крылья выросли. О мужчинах я больше вообще не думала: все свободное время – на приходе. Батюшка наш мой разрыв с мужем воспринял спокойно: не одобрил, но и не осудил. Энергия у меня била через край, за что ни бралась, все получалось. Как-то поехала в один монастырь, подошла под благословение к духовнику обители, а он вдруг говорит: "Ты обязательно церковный развод получи". "Зачем? – думаю, – Я же больше замуж не собираюсь". Но бумагу о расторжении брака и благословении на повторный в Патриархии все-таки получила (тогда это было не сложно – чисто формальная процедура).

Мне сказали, я сделала. И забыла. А через год влюбилась до умопомрачения. Ничего об этом писать не буду – об этом все Шекспир написал. О чувствах такого рода хорошо кино снимать: когда страсти клокочут, когда все – на разрыв аорты. Мой любимый, человек с очень сложной, изломанной судьбой, цеплялся за это чувство, как утопающий за соломинку. Он верил, что если мы обвенчаемся, Бог даст ему последний шанс спастись. Строго постился Великим постом, нашел духовника, первый раз за шесть лет поисповедался и причастился. И на Красную горку повел меня под венец (перед этим пришлось зарегистрироваться в загсе – иначе венчать не соглашались).

Венчались мы в деревенской церкви. День был солнечный, храм весь пронизан светом, и любимый мой стоял перед аналоем просветленный и счастливый, как мальчишка. А у меня все не шли из головы евангельские слова: "Кто разведется с женою своею и женится на другой, тот прелюбодействует от нее; и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует". Ну, и кто мы в глазах Божиих? Дважды прелюбодеи? И что, на Страшном суде я покажу бумагу из Патриархии, и она перевесит слова Христа?

Мысль эта намертво засела у меня в голове. Она изводила меня все несколько лет нашего недолгого брака. (Правда, распался он не из-за этого – слишком много в нем было шекспировских страстей. Но это уже совсем другая история.) К кому я только не ходила с этим вопросом... Батюшки сочувствовали: утешали, объясняли... Мне становилось легче. Но ненадолго.

Расстались мы очень тяжело, страдали оба чудовищно, но выхода не было – оставаться вместе значило просто погибнуть (у моего второго мужа оказалось серьезное психическое заболевание, и в момент обострения могло случиться все что угодно). И осталась я не то женой, не то вдовой – не знаю. Не знаю даже, за здравие его молиться или за упокой. Замуж выйти не могу. Любое сближение с мужчиной в такой ситуации, по сути – прелюбодеяние. Прошло уже много лет, и всякое в жизни бывало. Но любое, даже самое чистое и искреннее взаимное чувство неизменно как кислотой разъедает сознание его греховности. Сколько раз я исповедовала этот грех – а он все равно со мной.

Так и живу с камнем на сердце. Я не жалуюсь, я понимаю, что сама все запутала и поломала в своей жизни. Но жизнь же на этом не кончилась. Нужно жить дальше. А как? Неужели нести этот груз до самой смерти?

Татьяна

ОТ РЕДАКЦИИ:

Решив опубликовать письмо Татьяны, показавшееся нам интересным и актуальным, мы неожиданно столкнулись с необычной для нас ситуацией: получить комментарий священника оказалось очень сложно. Некоторые, поддавшись эмоциональному порыву, давали не столько комментарий, сколько отповедь автору письма, обличая ее в гордыне и непонимании сути христианского брака. Другие возмущались тем, что она "взялась судить Церковь" вместо того, чтобы смиренно принять Ее благословение на второй брак. Третьи заявляли, что тема развода настолько им не близка, что давать какие-то пастырские рекомендации, не видя конкретного человека и не имея возможности с ним поговорить, они просто не берутся.

Действительно, очень трудно давать какие-то общие советы по "правильному поведению при разводе". Правильной бывает только семейная жизнь. И только в ней и могут быть какие-то "правила". Поэтому мы благодарны священнику Алексею Уминскому за то, что он согласился дать нам свой комментарий. Вместе с тем его ответ вызвал ряд возражений со стороны других священнослужителей. Предлагая священникам и психологам обсудить проблему церковного развода, редакция не ожидала, что эта тема окажется столь больной, что вызовет дискуссию даже между духовными пастырями. По мнению многих из них, само выражение "церковный развод" – это некорректное и противоречивое понятие, порождающее совершенно ложные ассоциации с разводом гражданским. Возможно, публикуемая нами подборка – только начало большого разговора, к участию в котором мы приглашаем всех наших читателей:

Священник Алексий УМИНСКИЙ: ПРОФАНАЦИЯ ТАИНСТВА

Психолог-психотерапевт Андрей ФОМИН: СЕМЬЮ НЕЛЬЗЯ СТРОИТЬ НА ИЛЛЮЗИИ

Александр и Полина расписались и обвенчались шесть лет назад. Но с рождением первого ребенка стало накапливаться непонимание, раздражение друг на друга. Оба темпераментные, супруги постоянно скандалили по пустякам, словно превратились в чужих людей. А когда родился второй ребенок, ситуация настолько усугубилась, что было решено: Полина с детьми переезжает к своим родителям, Александр подает на развод. Но их духовник приложил все силы, чтобы семья не разрушилась окончательно. Он предложил подождать с разводом, чтобы все серьезно обдумать. Так супруги прожили отдельно друг от друга больше года. Александр виделся с детьми, но в отношениях с Полиной все оставалось по-прежнему. Все это время батюшка не оставлял их: он не только сам молился за них и советовал им молиться и просить Бога помочь разрешить ситуацию, но и не раз беседовал с Полиной и Александром по отдельности, выслушивал их, разбирал каждый конфликт, искал вместе с ними способы прийти к миру в семье.

В итоге супруги поняли, что оба были не правы, не могли переступить через свою гордость. Они снова стали жить вместе, и теперь стараются сдерживать негативные эмоции, с любовью прощать недостатки друг друга. Постепенно конфликты сошли на нет. У них родился третий ребенок. Сейчас это красивая и очень дружная молодая семья.

Супруги Сергей и Елена, как большинство людей старшего поколения, были комсомольцами, коммунистами. В самом начале брака Елена увлеклась другим мужчиной и изменила мужу. Но молчать не смогла и призналась Сергею. Он простил, даже не упрекнул ее – так сильно любил жену. И семья сохранилась.

Позже супруги пришли к вере, повенчались. У них родилось трое детей. Потом супруги уехали из центра Москвы в дальнее село восстанавливать храм. Там они прожили несколько лет, терпели нужду, но вместе выдержали все испытания, а когда церковь была восстановлена, вернулись в Москву. Сейчас у них уже четверо внуков.

Из Социальной Концепции Русской Православной Церкви

Церковь настаивает на пожизненной верности супругов и нерасторжимости православного брака. Развод осуждается Церковью как грех, ибо он приносит тяжкие душевные страдания и супругам, и особенно детям. В случаях разнообразных конфликтов между супругами Церковь видит свою задачу в том, чтобы всеми присущими ей средствами (научение, молитва, участие в Таинствах) оберегать целостность брака. Священнослужители также призваны разъяснять желающим вступить в брак важность и ответственность предпринимаемого шага.

В 1918 году Поместный Собор Российской Православной Церкви в "Определении о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью" признал в качестве таковых, кроме прелюбодеяния и вступления одной из сторон в новый брак:

• отпадение супруга или супруги от Православия,

• противоестественные пороки,

• неспособность к брачному сожитию, наступившую

до брака или явившуюся следствием намеренного

самокалечения,

• заболевание проказой или сифилисом,

• длительное безвестное отсутствие,

• осуждение к наказанию, соединенному с

лишением всех прав состояния,

• посягательство на жизнь или здоровье супруги

либо детей,

• снохачество, сводничество,

• извлечение выгод из непотребств супруга,

• неизлечимую тяжкую душевную болезнь,

• злонамеренное оставление одного супруга другим.

В настоящее время этот перечень оснований к расторжению брака дополняется такими причинами, как заболевание СПИДом, медицински засвидетельствованные хронический алкоголизм или наркомания, совершение женой аборта при несогласии мужа.

Согласие на расторжение церковного брака не может даваться ради прихоти или для "подтверждения" гражданского развода. Впрочем, если распад брака является свершившимся фактом, а восстановление семьи не признается возможным, по пастырскому снисхождению также допускается церковный развод. После законного церковного развода второй брак разрешается невиновному супругу. Лицам, первый брак которых был расторгнут по их вине, вступление во второй брак дозволяется лишь при условии покаяния и выполнения епитимии, наложенной в соответствии с канонами.

Священный Синод Русской Православной Церкви в Определении от 28 декабря 1998 года осудил действия тех духовников, которые "запрещают своим духовным чадам вступление во второй брак на том основании, что второй брак якобы осуждается Церковью; запрещают супружеским парам развод в том случае, когда в силу тех или иных обстоятельств семейная жизнь становится для супругов невозможной" (глава Х).