О православной детской литературе, о переложении Библии для малышей и многом другом

Валерий Воскобойников – председатель секции детской литературы Союза писателей Санкт-Петербурга, член Совета по детской книге России, лауреат Международного Почетного диплома имени Г. Х. Андерсена (высшей международной награды, присуждаемой российским детским писателям).

– Валерий Михайлович, с вашей точки зрения, в каком состоянии сегодня пребывает детская литература?

– Состояние детской литературы – как погода на земном шаре: во-первых, она постоянно меняется, а во-вторых – где-то она хороша, а где-то не устраивает наши ожидания. Сегодня есть достижения в поэзии для самых маленьких и нет прорыва в поэзии для детей лет 10-12. Некоторые писатели жалуются: что, мол, за дети у нас такие – в раннем детстве стихи слушают с удовольствием, а как наступает им 11 лет – поэзию, кроме той, что задают на уроке, вовсе перестают читать. Мне же сразу хочется задать им вопрос: "А что вы написали такого, что бы глубоко взволновало душу читателя? Русская детская поэзия для детей этого возраста у нас вообще традиционно поверхностная. Кроме "Хорошая девочка Лида" Ярослава Смелякова, да "Сын артиллериста" Константина Симонова, и нескольких стихов петербуржца Сергея Махотина, пожалуй, и назвать нечего. И в этой области у нас колоссальный голод. Талантливый поэт, который сумел бы писать о том, что всерьез волнует 10-12-летнюю девочку и такого же мальчика уже очень давно необходим русской культуре. Но, увы, поэты, пишущие для детей, в последние лет 10-15 увлекались "забавками". Дело еще и в том, что в известное семидесятилетие ХХ века был другой перекос: преимущественно издавались книги ангажированные, а игра словами, парадоксы, воспринимались почти как вражий промысел. Отсюда с приходом свободы наступила "эра игры" в литературу. Детская книга в те годы потеряла, например, такое достояние русской классики, как сострадание, вдумчивость. Идеальное же состояние литературы – это когда есть все: игра, парадоксы, веселье, но и книги для души и разума. Сейчас, по крайней мере, в прозе состояние гармонизируется.

– Вы часто встречаетесь с молодыми детскими писателями, выступаете на семинарах для молодых авторов, пишущих для детей. Есть ли среди них подрастающие астрид линдгрен или милны?

– Веду различные семинары молодых, в том числе и всероссийские, я постоянно. И литературно одаренных людей на них немало. Но кто-то из них потом уходит в литературу "для взрослых", кто-то слишком увлекается стихией жизни. А кто-то годами ждет публикации своей талантливой книги, ибо многие издательства наши уж очень любят имена раскрученные. Они состязаются за второе и особенно третье место, но никак не за первое.

– Считалось, что советская детская литература воспитывала идеалистов. Хорошо это или плохо? А вы сами идеалист?

– Я-то, наверное, идеалист. В том смысле, что не устаю переживать, когда "материализуясь, идея теряет свою чистоту". Хотя эту фразу Ренана знал с юных лет. И все же считаю, что идеалисты лучше "прожженных циников". А насчет детской литературы советского периода – думаю, что она воспитывала людей разных. У нас и тогда были замечательные писатели. Их знают все, и я назову лишь несколько имен, от Николая Носова, до Радия Погодина и Владимира Железникова.

– Постперестроечное общество быстро превратилось в общество прагматиков. Повинна ли в этом детская литература 80-х – 90-х годов?

– Думаю, что в этом не повинен никто. Это – закон любых слишком скорых реформ. Как известно, революцию делают романтики и герои, а плодами ее пользуются прагматики. Детская литература – это часть особого культурологического пространства, где немалую часть занимают другие его составляющие: детский кинематограф, мир компьютерных игр, и т.д.

– Слухи о том, что современные дети перестали читать и предпочли компьютер книге, я считаю сильно преувеличенными. Мой младший сын читает и перечитывает книги по нескольку раз. Детские сутки гораздо больше взрослых: книги и компьютер легко уживаются. Встречаетесь ли вы со своими маленькими читателями? Какие они сегодня?

– Встречаюсь с читателями я постоянно – и в больших городах и маленьких. В конце августа у меня было много встреч на Вятской земле. В октябре – в Пскове. В прошлые годы – в Вологде, Белозерске, Твери и Новгороде. Очень скоро поеду в Чебоксары, потом – снова в любимый Псков. О родном Петербурге я уж и не говорю. Все мои знакомые дети – заклятые читатели. Компьютер – же замечательный инструмент, в том числе и для общения, созданный человеческим гением. И бояться его, ругать – не стоит. Я своему сыну с самых первых лет стал внушать, что дети должны быть сильнее, добрее и умнее родителей. Иначе остановится развитие человечества. Многие нынешние мои читатели – именно такие.

– Замечательные книги Толкиена и Льюиса пришли в жизнь не только наших детей, но и в жизнь взрослых. Дети читают, смотрят фильмы, играют, живут со своими героями. В чем секрет такой популярности? Может быть, если говорить языком взрослых, в многоуровневой адресации: на одном уровне они адресованы детям, на другом – взрослым?

– Совершенно верно – в том числе и поэтому. А еще – просто обаяние великолепного таланта автора. И то умение говорить с юным человеком всерьез, но не занудно, каким не всегда обладаем мы. Толкиен – просто великий писатель. Но со временем и его заменит кто-то другой, и он встанет рядом с Гомером. Все знают, кто такой Гомер, но читали немногие.

– В 2002 г. вышла ваша "Библия для семейного чтения". Что заставило вас взяться за новый пересказ Вечной книги?

– Это особый случай. Мне издательства предлагали сделать такую работу еще в середине 90-х. Но я отказывался, потому что считал, что и так много всяческих пересказов. Потом, когда прочитал их, оказалось, что почти все они чересчур поверхностные, потому что в основном, по крайней мере, тогда, это были протестантские миссионерские варианты, одинаковые для любого рода и племени. У нас же – страна иной духовной культуры. Поэтому я и решился. Работа эта была для меня очень важной – не просто пересказом, а осмыслением многих исторических и духовных реалий. Само собой, я попутно изучал широкий круг литературы, от Франциска Ассизского до Нила Сорского. С другой стороны Господь дал мне возможность еще в середине 70-х написать первую в советское время книгу о жизни святых равноапостольных братьев Кирилла и Мефодия. Она была издана в 1979 году в "Молодой гвардии". Так что, хотя и небольшой, но опыт написания исторической и духовной литературы у меня был. Современный пересказ "Библии" был издан по благословению святейшего патриарха Алексия II и, что для меня тоже дорого: на абсолютно светском мероприятии – Международном книжном салоне в Петербурге он получил высшую награду – Серебряную литеру.

– Расскажите о своих последних книгах, о планах. С кем вы сотрудничаете, какие издательства заказывают вам книги и какие?

– Честно говоря, хорошо бы работать вообще без заказов, т. е. писать, что Бог на душу положит. Но это получается редко. Совсем недавно у меня в московском издательстве ОГИ вышла современная детская повесть, которую издательство назвало "Все будет в порядке". Я писал ее несколько лет, сам по себе, никто меня не торопил, даже не знал, кому предложу. Послал в ОГИ, и они сразу ее взяли. Теперь она вроде бы номинирована на "Национальную премию по детской литературе". Но главное, что я написал ее так, как хотел и мог. В этом же издательстве очень скоро выйдет книга о Москве – это будет история Москвы от древних времен до сегодня в датах, событиях, судьбах. Основная часть моих книг в последние годы – это заказные. И тут автор ограничен во многом: в объеме, в четко оговоренной теме, в формате книги. То есть порой ему приходится жертвовать собственным голосом и зажимать свою личность. В результате, некоторые из таких книг я с удовольствием дарю (это, когда везет с редактором), а некоторых – стыжусь. За последние годы у меня вышло восемь исторических повестей в редакции православной литературы "Росмэна", два очень дорого проиллюстрированных тома в издательстве "Оникс", состоящих из рассказов о детстве великих: "Жизнь замечательных детей". Они же вышли тремя выпусками в школьной роман-газете "Путеводная звезда". Эти книги тоже награждены – всероссийскими премиями имени Самуила Маршака и имени Александра Грина.

– В обществе продолжаются споры по поводу введения в школах "Основ православной культуры". Патриарх Алексий II подчеркивает, что ОПК – это культурологический предмет, и что каждый образованный человек должен знать историю культуры своей страны. Министр образования считает, что до революции Церковь оказалась неэффективным институтом в деле поддержания морали в обществе, поэтому предлагает изучать "Основы мировых религий". Ваша точка зрения?

– Этот вопрос ужасающе сложный и однозначного ответа на него нет. Главное, по моему мнению, чтобы не было насилия на детской душой. Ибо православие из-под палки оберется цинизмом. Мне-то кажется, что в идеале в школе должна быть возможность для факультативного изучения истории любой мировой религии. Только где столько достойных учителей найдешь.

– Руководитель Школы молодежного служения Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи о. Петр (Мещеринов) на круглом столе "Церковь и дети" заявил, что учебники по ОПК "никакого отношения собственно к культуре не имеют, все они – переложение учебника Закона Божия протоиерея Серафима Слободского, даже его структура полностью соблюдена". Написать качественный учебник – дело сложное. Может быть, детские писатели возьмутся?

– Поглядел я такие учебники и согласился с отцом Петром. Но критиковать намного легче, чем создать корректный, деликатный учебник, который был бы не архаичной, но одновременно и не просто информативной книгой. За это чрезвычайно сложное дело мог бы взяться сегодня лишь один детский писатель – Георгий Николаевич Юдин. Он, кстати, написал для детей две прекрасные книги: "Букваренок" и "Главное чудо света". Я бы эти книги советовал держать в каждой семье, где подрастают дети. Думаю, что он мог бы создать и такой учебник.

– Проблема отсутствия культуры в обществе – бытовой, языковой, исторической, религиозной – остается нерешенной. Видите ли вы свет в конце тоннеля?

– Свет в конце тоннеля есть всегда, да только тоннель этот бесконечен, а до конца – как до линии горизонта. Постоянно рождаются дети и их надо учить от самого ноля, и постоянно есть абсолютно невежественная часть общества, нуждающаяся в просвещении.