После объявления в 1569 году Люблинской унии, соединившей в одно государство – Речь Посполитую – Польшу и Великое княжество Литовское, ситуация в Речи Посполитой резко изменилась. Государственной религией в ней стал католицизм, в то время как основная часть населения, украинцы и белорусы, исповедовали православие.
Король Сигизмунд II все больше склонялся к идее церковной унии, предупреждая, однако, что единства веры необходимо добиваться без насилия совести. Варшавская конференция 1573 года санкционировала свободу вероисповедания, но обстановкой толерантности лучше других воспользовались иезуиты, основной задачей которых было искоренение реформационных учений и охрана прав Римского престола.
Благодаря покровительству короля Стефана Батория, правившего в 1572 – 1586 годах, они утвердились в двадцати крупных городах Речи Посполитой. Все свои силы иезуиты направили на подчинение "схизматиков", то есть православных жителей Украины и Беларуси, Риму.
По всей территории Великого княжества Литовского стали строиться величественные костелы и монастыри, в больших городах открывались коллегии, в которых обучались дети православных магнатов и шляхты.
По королевскому привилею высшим учебным заведением Великого княжества Литовского стала Виленская иезуитская академия, в которой обучалось больше тысячи учеников. Располагая огромными материальными ресурсами, за двадцать лет иезуиты возвели борьбу против православия в ранг государственной политики.
Но самым большим завоеванием иезуиты считали возведение на королевский престол своего воспитанника Сигизмунда III Вазы. Именно в годы его правления (1587 – 1632) православное население Великого княжества Литовского подверглось наибольшей дискриминации.
Надо сказать, после смерти Стефана Батория борьба за королевский престол развернулась нешуточная. Баркулабовская летопись сообщает: "На том же сейму Варшавском (7 июня 1587 года. – А.К.) ничего доброго не усеймовали, бо межи панами была великая незгода: поляки вотовали на Максимилиана, цесаря христьянского, литва вотовала на князя московского, кролевая вотовала на кролевича шведцкого, и затым розъехалися, не постановивши ничего доброго. На том же зьезде было немилостивые посварки и забойства, выличили на том сейме невинне забитых семьсот голов...
Року божого нароженя 1588. Взято на кролевство Полское кролевича шведскаго Жикгимонта Третего, а короновано у Кракове на Вознесение Христово".
И далее: "...за держаня кроля пана нашего Жикгимонта Третего явилася промеж панами великая немилость, показалося отщепенство и великое гонение у святой вере на церкви Христовы, а наболей на веру кафолическую, на веру християнскую".
Первым из православных владык мысль об унии подал львовский владыка Гедеон Балабан. Его поддержали епископы луцкий Кирилл Терлецкий, пинский Леонтий Пельчицкий и холмский Дионисий Збируйский. В 1590 году они составили грамоту о том, что "для спасения своего и всего христианского люда" отдаются под главенство "наисвятейшего отца – римского папы" при условии сохранения Западнорусской церкви православных обрядов, уравнения униатских епископов с католическим духовенством в правах и пожизненного обеспечения за ними кафедр.
Однако заявление это хранилось в тайне от других иерархов и было подано Сигизмунду III только в 1592 году. Король с радостью поддержал его и высказал пожелание, чтобы к унии примкнула вся Западнорусская церковь.
В 1593 году умер епископ брестский Мелетий Хребтович. На его место был возведен сенатор и каштелян брестский Ипатий Потей, и идея церковной унии стала стремительно развиваться.Под давлением католических иерархов свое одобрение унии выразил митрополит киевский Михаил Рагоза. Он долго скрывал от паствы, что за поддержку унии получил большое вознаграждение, но шила, как известно, в мешке не утаишь. Многие миряне стали открыто, возмущаться способами подготовки унии.
Наиболее сильный протест высказал киевский воевода князь Константин Острожский. Он обратился к православному населению Речи Посполитой с окружным посланием, в котором назвал действия епископов бесстыдными и беззаконными, давал обет оставаться верным православию и призывал к этому всех русских людей. Дальше – больше. На съезде протестантов в Торуне он призвал к вооруженному протесту против "католической интриги" и короля, который своим покровительством унии нарушил свободу вероисповедания. Он изъявил готовность выставить собственное войско в защиту православия.
Это послание вызвало широкий резонанс среди православного населения Речи Посполитой. В частности, оно стало одной из причин восстания под руководством С. Наливайко на Украине и в Беларуси.
Львовское православное братство обратилось за помощью к константинопольскому патриарху, и тот написал грамоту с повелением низложить львовского епископа Гедеона Балабана. Однако сторонников унии это не остановило. В ноябре 1595 года Потей и Терлецкий прибыли в Рим и изъявили покорность папе, прося, правда, о том, чтобы православным были оставлены их обряды и доплаты. Папа Климент VIII этих условий не принял. Он оставил православным только те обряды, которые не противны католическому учению.
В знак подчинения папе Потей и Терлецкий облобызали его ногу, и Климент VIII торжественно объявил, что принимает отсутствующего митрополита, епископов, духовенство и весь русский народ, живущий во владениях польского короля, в лоно католической церкви. В память об этом событии была выбита медаль с изображением на одной стороне лица папы Климента VIII, а на другой коленопреклоненных перед ним русских епископов с надписью "Ruthenis receptis" ("На восприятие русских"). Потей и Терлецкий были возведены папой в звание прелатов и ассистентов римского престола. Митрополиту Рагозе он поручил созвать Собор для установления унии.
Собор состоялся 6 октября 1596 года в храме святого Николая в Бресте. Кроме крупнейших иерархов, ратовавших за унию, на нем присутствовали гетман Великого княжества Литовского Николай Радзивилл и канцлер Лев Сапега.
Но одновременно с униатским в Бресте состоялся и православный Собор, гарантом спокойствия заседаний которого выступил Константин Острожский. Председательствовал на нем экзарх константинопольского патриарха грек Никифор. Среди участников его" были экзарх александрийского патриарха Кирилл Лукарис, епископ львовский Балабан, епископ перемышльский Копыстенский, а также множество священников. Численный перевес был явно на стороне православных.
Заседания Собора проходили в протестантской молельне шляхтича Райского, поскольку все православные храмы Бреста были закрыты Ипатием Потеем. Никифор трижды приглашал" униатских митрополита и епископов на православный Собор, но они не явились. Тогда Собор лишил их сана, отверг унию и проклял ее. В свою очередь, 8 октября 1596 года митрополит киевский и униатский Синод епископов приняли соборную грамоту о вступлении православных иерархов в. унию с Римской церковью.
Сигизмунд III, естественно, поддержал униатов, и сразу же повсеместно начались преследования православных. Первым был арестован и заточен в Мальборкский замок Никифор. Из него он уже не вышел.
Брестская уния расколола не только церковь, но и народ Речи Посполитой. Православные люди не допускались на должности, за ними не признавались политические права. Однако она и предопределила в дальнейшем падение Речи Посполитой.
В Баркулабовской летописи, которая подробнейшим образом рассказывает о перипетиях брестских событий, есть такая запись: "Там же у олтара руского, где служил римлянин, в келиху (чаше. – А.К.) вино у кров барзо... смродливую обернулася, же тот езуита не поживал, а у олтаря римского у Потея вино обернулося у простую горкую воду".
Это уже была не беспристрастная запись летописца. Это свое отношение к свершившемуся предательству высказал православный гражданин Великого княжества Литовского.
"Там же у Берестью нашолъся был человек... простый, который великие речы мовил... и напоминал, абы люде своей веры моцность держали".
Так оно и случилось. Несмотря на всевозможные гонения и притеснения, простые люди Великого княжества Литовского в своей массе остались православными. Они веру отцов и дедов не предали.
20.12.2006
Источник: Литературная газета
