Мы предлагаем то, что продается хуже всего

ИНОКИ ЭТО НЕ ТОЛЬКО МОНАХИ

Исполнилось пятнадцать лет православному братству "Радонеж", которое удивительно тем, что существует вопреки общепринятому представлению о том, как существуют общественные организации и при этом становится все более востребованным. Об этом феномене мы беседуем с председателем "Радонежа" Евгением Константиновичем Никифоровым.

– Радио, телестудия, сайт, фестиваль, газета, учебные заведения и много чего еще, где звучит ваше название. Так все-таки сегодня "Радонеж" это, прежде всего, что?

– Это – сложный организм о многих ногах. Мы – сороконожка, благодаря чему и выжили в сложнейшие постперестроечные годы, да еще чувствуем себя вполне устойчиво. Дело в том, что наше существование с точки зрения мира, с точки зрения практического смысла, невозможно и непостижимо. Я могу утверждать, что мы являемся в полном смысле слова иноками.

То есть мы инаковы во всем – в экономике, в своих целях и задачах. У нас нет ни бюджетного, ни коммерческого финансирования. Живем чем Бог пошлет в прямом смысле слова. Но, как ни парадоксально, тут и заложен особый творческий потенциал, который, в частности, сделал популярным радио "Радонеж". Ведь что получается?

Мы не можем существовать за счет рекламы. Потому что она не только по своей интонации базарной бойкости, но по своей сути является антихристианским явлением. Ведь реклама – это средство манипуляции человеком, тем самым насилием над его личностью. Она играет на его страстях и похотях. Ведь продается лучше всего что? То что обращено к самому низменному в человеке: водка, табак, порно, наркотики, азартные игры. Для того, чтобы продать машину, в нее почему-то обязательно нужно посадить полуголую девицу. 1000% прибыли!!! Мы-то про другое, мы-то говорим о горнем мире. Для этого нужно выпрямиться, посмотреть в небо, задуматься, сделать нравственное усилие... Это все требует духовного труда. А трудиться лень. Мы предлагаем то, что продается хуже всего...

Мы не можем существовать и за счет партий. Потому что политический выбор не связан с религиозной позицией. В Бога веруют и правые, и левые. А Церковь не есть партия. Партия в переводе это часть. А Церковь это целое. Поэтому наша экономика – это безумие для мира, это экономика навыворот, экономика иночества. Так можно существовать только с верой в Бога.

Мы более пятнадцати лет существуем исключительно на пожертвованиями наших слушателей. Они невелики – от пятидесяти рублей до тысячи. Но слушателей, слава Богу, достаточно, и они-то являются нашим сокровищем. Как-то на мое нытье , что денег нет и вот-вот закроемся, один старец сказал: "вы будете существовать столько, сколько будет у вас слушателей". Это и объясняет наше долгожительство и делает "Радонеж" зачатком настоящего гражданского общества. То есть люди разделяют наши ценности, сознают свою ответственность за проповедь Слова Божия. Хотят вместе с нами противостоять либеральному агрессивному аморализму, который разъедает общество, разрушает личность, губит жизни. Хотят совместно отстаивать добро и любовь. Все это диктует особую интонацию, создает атмосферу, которая привлекает все новых слушателей и авторов. Мне выпало счастье ежедневно общаться и сотрудничать все эти годы с цветом нашего общества, истинными аристократами духа. Среди них священники, историки, врачи, писатели...Так хочется, чтобы этих людей услышало как можно больше народа. Японцы таких людей называют пышно на восточный манер "национальное сокровище". В нашем случае это понятие совершенно точно. Всем нам надо знать: у нас есть настоящая элита, а не та тусовка стяжателей и прожигателей жизни, которую пытаются запечатлеть гламурные журналы.

Вот и получается, что такое дорогое предприятие, как радиостанция, существует за счет пожертвований своих слушателей, а не каких-то крупных инвестиций. Хотя, конечно, я был бы рад, если бы на нас обратил внимание серьезный бизнес. Но для этого нужен другой масштаб мышления, глобальный, государственный, национальный. Нужно понять, что мы не приносим быстрого осязаемого результата, но также как и фундаментальная наука, даем отдачу, которая действует не линейно, но скажется на качестве всей жизни нации. Но пока, видимо, мы не воспитали таких слушателей-бизнесменов, для которых стяжание Духа было бы важнее, чем норма прибыли.

– С другими вашими проектами картина похожая?

– Они, по крайней мере, не менее своеобразны. Наши православные гимназии, например, вообще первые негосударственные учебные заведения возникшие в России. Я хорошо помню как негосударственные школы пробивали себе дорогу. Все делалось под лозунгом необходимости инновационных программ, развития творческой педагогики. Так вот, посмотрите, во что превратились в большинстве своем эти школы. В условиях рыночной экономики они стали дрейфовать в сторону коммерциализации, стали школами для детей состоятельных родителей. А мы как правило предназначены для способных детей из малообеспеченных семей. Наши школы – это "последние могикане" той самой инновационной педагогики, потому что в самих глубинах нашей веры и тем самым педагогики мы обращены к основам личности ребенка. Как драгоценный нежнейший цветок возделывают наши учителя юные души. Все это и привлекает в наши школы поистине творческих педагогов, не инженеров душ, готовящих винтики и гвоздики для индустриального молоха экономики потребления, а садоводов райского сада, задача которых взрастить лучшее, что есть в человеке, не повредив ни единого листочка, защитить эти ростки от грязи и паразитов. Мы не можем много платить нашим учителям, но радость творческой педагогики такова, что они согласны, несмотря на весь этот рынок, работать за эти копейки. Так и во всем у нас. Потому что "Радонеж" – организация для православных творческих людей. Слава Богу они есть не только в Москве. Они есть по всей России. Наш фестиваль православных телепрограмм "Радонеж" тому яркое свидетельство. Это же фестиваль документального кино, т.е. мы готовы документально засвидетельствовать о том, что наш народ еще жив, что труженики на ниве Христовой еще существуют и их подвиг прекрасен.

Недавно состоялся очередной, уже одиннадцатый по счету фестиваль. Мы получили на конкурс 170 работ! И из них немало замечательных и по художественной форме. А когда начинали в 95-м году, чувствовали себя, честно скажу, авантюристами – неясно тогда было, есть ли в СМИ православные люди и делают ли они что-то на православную тему. Так вот я имею самое весомое основание утверждать – есть у нас православное телевидение. По всей стране, даже в отдаленной провинции. Что очень важно, потому что это – опять-таки иная жизнь, иной взгляд на вещи, это взгляд глазами веры. А это гораздо более глубокое понимание жизни, чем то, что может предложить обычная журналистика. Потому что религиозный взгляд на мир всегда глубже и объемнее.

– Вот парадокс: за эти пятнадцать лет вы не изменили своих позиций, говорите о том же и в принципе так же, как и в самом начале, но тогда очень многие воспринимали вас как каких-то радикалов, маргиналов, а теперь ваш голос признан и уважаем. Что произошло?

– Общество становится более религиозно зрелым. Ему уже не нужно объяснять, как это было 15 лет назад, что Бог есть, на каких-то, честно говоря, дурацких примерах. Потому что доказывать взрослым людям такие элементарные вещи, как бытие Божие, существование духовного мира, как-то даже унизительно. Сейчас для обычного русского человека это само собой разумеющиеся вещи. Многое становится на свои места, возвращается к естественному порядку. Но еще недавно все было иначе.

Мы сами, вышедшие из советского плена, не могли осознать, насколько низко пали, что собой представляли. Это было чудовищно изолгавшееся общество. И любой разговор о нравственных понятиях зачастую воспринимался чуть ли не как агрессия. Вы злой, говорили мне. Я отвечал: ребята, я разговариваю с вами не раздраженно, без гнева и ведь говорю правду. Правда – разве это зло? Говорить по совести – это зло? Но люди не готовы были воспринимать разговор по существу своей жизни, вот в чем дело. Не готовы были к самым главным вопросам. И когда такие вопросы ставились, они входили в ступор, раздражались, не знали, как на это вообще реагировать. И нас поэтому воспринимали какими-то радикалами.

Теперь люди привыкают жить в области нравственных понятий, которые не закрепощают нас, а напротив делают по-настоящему свободными. Православие ведь настаивает на свободе человека и всегда протестует против тоталитаризма. А как раз тоталитаризм и отнимает у человека свободу, отучая его говорить на языке ясных понятий. Все размывается, одно другим подменяется, и это все называется толерантностью, политкорректностью. А мое глубокое убеждение, что если вы не говорите с человеком прямо, то вы его просто не уважаете. Все люди имеют совесть, чувствительность к любви, к правде, и с ними нужно говорить честным языком. Так мы и делаем – на нашем радио и во всех остальных проектах. Наша задача всегда состояла в том, чтобы дать людям нравственный, духовный камертон. Чтобы люди услышали даже не текст, а его интонацию, духовную мелодику жизни. Вот она и будет тем камертоном, с которым они могут сверяться и сами принимать важные решения.