К симфонии – через партнерство (Интервью газете "Консерватор")

Александр Щипков – кандидат философских наук, социолог религии, директор региональных программ Медиасоюза, председатель Гильдии религиозной журналистики, руководитель интернет-портала "Религия и СМИ". Александр Владимирович является сегодня одним из наиболее влиятельных экспертов религиоведов и известен последовательно отстаиваемым им взглядом о необходимости не только укрепления, но и формализации отношений между Церковью и государством, вплоть до создания госструктуры, которая бы занималась формированием государственной политики в отношении религиозных организаций.

– Соблюдаются ли в России права верующих? И какова политика государства в отношении религиозных организаций? Кто эту политику определяет?

– В целом соблюдаются. Существующие нарушения лежат не в области идеологии, а в области отношений чиновников и религиозных организаций. Для борьбы с этими нарушениями и существует закон. Присмотритесь, у Михаила Одинцова (Аппарат уполномоченного по правам человека) и у Анатолия Пчелинцева (Институт религии и права) все меньше работы. А пастор Майкл Бурдо (Кестон Институт) и вовсе свернул свою правозащитную работу в России и сегодня перепрофилирует институт с правозащитной на научную деятельность. Сегодня нужно бороться за то, чтобы права доставались по закону, а не за взятки.

Кто определяет сегодня религиозную политику? Точнее спросить – кто пытается определять. Правительство пытается регламентировать отношения религиозных организаций и государства. Партии, в первую очередь КПРФ и Народная партия, – в сфере законодательных инициатив (законопроекты Глазьева и Райкова, касающиеся сохранения традиционных ценностей). Аппарат президента – в сфере политических концепций и решений.

– Какова, на ваш взгляд, роль СМИ в установлении отношений между государством, обществом и религиозными организациями?

– Давайте посмотрим, как религиозная тематика сегодня представлена в СМИ. Она отчетливо присутствует и в развлекательном блоке, и в информационно-политическом. Развлекательный блок делается все более агрессивным, жестким, на экране мелькают сатанисты, примитивная мистика и т.д. Информационно-политический блок – это в основном конфликты и противостояния, экстремизм. Познавательных программ мало. Православие в тех программах, которые делают сами православные, представлено слишком лубочно, очень много патоки, отечественная история в них выглядит упрощенно и мифологизируется. Реальная религиозная жизнь не находит адекватного отражения в СМИ. Я много лет проработал ведущим программ о религии на разных радиоканалах и то, о чем говорю, знаю изнутри. Хотя уровень публикаций в светских СМИ очень вырос по сравнению, скажем, с первой половиной 90-х годов.

Роль СМИ в сфере религии очень ответственная. Затрагиваются очень чувствительные струны. Можно растиражировать какое-то опрометчивое высказывание, которое вызовет массовые беспорядки, погромы, кровопролитие, как это случилось в Камбодже, Кении.

– Вы возглавляете Гильдию религиозной журналистики Медиасоюза. В чем ее цель и смысл?

– Журналисты, которые пишут о религии, имеют право объединяться в свою отдельную корпорацию. В первой половине 90-х гг. в Петербурге я организовал Секцию христианской журналистики при Союзе журналистов. Встречено это было коллегами вяло. Я возил из Москвы интересных людей, питерские журналисты иронично их слушали. Секция не состоялась. Полный провал потерпел Евгений Никифоров в попытках построить Союз православных журналистов. Виктор Хруль и покойный Виктор Тарасевич регулярно собирали свои традиционные январские католические посиделки для журналистов, но из них тоже ничего не произросло.

Прошло время, и в сентябре 2000 года, уже в Москве, мы организовали неформальный журналистский клуб. Мы не стремились к публичности. Встречаясь, мы обсуждали свои профессиональные проблемы. Потом круг участников расширился, мы перестали помещаться на моей кухне и создали Цех религиозной журналистики и даже подготовили документы для регистрации в Минюсте. Но в этот момент Александр Любимов создал Медиасоюз, который устроен по гильдийному принципу, и наш Цех влился в большой журналистский организм.

Первостепенной задачей Гильдии было добиться признания религиозной журналистики как самостоятельного направления. Гильдия самим фактом своего существования создала форму религиозной журналистики и постоянно заявляла о ее существовании. Мы проводим по стране всевозможные акции, круглые столы, конференции, читаем лекции и для журналистов, и для профильных чиновников. Сегодня мы проводим серию круглых столов на базе интернет-портала "Религия и СМИ".

Год назад Гильдия заявила о необходимости создавать конфессиональные журналистские клубы: православный, протестантский и проч. Конфессионалы к нам относятся ревниво, и Союз православных граждан создал свой собственный клуб православных журналистов. Протестанты тоже взялись за дело, но их беда – в катастрофической конкурентной раздробленности. Легче помирить суздальцев с Московской патриархией, чем харизматов с баптистами. Что касается католиков, то после трагической гибели члена нашей Гильдии Виктора Тарасевича здесь наблюдается вакуумная тишина.

Лидерами исламской журналистики постепенно становятся бывшие православные. Например, Вячеслав Полосин и Сергей Маркус, безусловно, талантливые люди, но в православном мире их воспринимают как предателей, что осложняет контакты между православными и исламскими СМИ.

– Можно ли рассматривать созданный вами интернет-портал "Религия и СМИ" как рупор власти в освещении государственной религиозной политики?

– Разумеется, нет. Это экспертная площадка. Не более того. Портал "Религия и СМИ" создан по инициативе Гильдии религиозной журналистики на грант Минпечати. Это не зависимость от государственной власти, а независимость от всех существующих в России религиозных структур.

– Каково, на ваш взгляд, положение РПЦ в современной России?

– Уже не имперская и уже не советская. Сегодня идет процесс превращения РПЦ в Церковь национальную, то есть в Церковь большинства, которая при этом находится в светском государстве, не пытается выполнять полицейские функции по отношению к иным конфессиям, но берет их под свой патронат. Последнее принципиально.

Национальная Церковь фактически уже существует. Но вопрос о ее существовании пока не решен между Церковью и государством. Нужен регламент отношений, и мне он видится в переходе к договорной (конкордатной) системе, о чем я за последние шесть-семь лет не раз писал и говорил.

– Вы выступали в пользу создания министерства по делам религий. Какова ваша аргументация.

– Аргументация проста – ни РПЦ, ни иные религиозные организации в России никогда не существовали без патроната государства. Государство практически не занималось религией лишь с 1990 по 1993 гг. Очень интересный опыт, который показал полную организационную несостоятельность религиозных объединений. Они не смогли ни построить собственной политики, ни договориться между собой о разделе сфер влияния, ни о координации в социальной сфере, не научились самостоятельно строить экономику. Я считаю, что, если мы попытаемся кардинально изменить систему, сложившуюся за тысячелетия, нас ждет неудача.

У нас сегодня нет четко выработанных правил взаимоотношения между Церковью и государством. Мы должны создать то место, где будет вырабатываться религиозная политика. Очевидно, что орган, о котором мы говорим, не должен, да и не может повторить Совет по делам религий с его репрессивными функциями. Это должен быть политический орган, он должен быть в структуре политической власти, то есть в Аппарате президента РФ.

– Как, на ваш взгляд, на это отреагирует РПЦ, которая достаточно упорно сопротивляется созданию подобного органа?

– Сегодня сопротивляется. Но я убежден в том, что в самое ближайшее время те уста, которые сегодня осуждают идею политического органа по делам религий, будут выступать за его создание, потому что это объективный процесс. Я ожидаю широкой публичной дискуссии в светских СМИ на эту тему. Ее начало будет означать, что орган на подходе.

– Кто будет сотрудниками этого ведомства или органа?

– Журналисты будут ломать копья по поводу кандидатур и заниматься прогнозами. Руководители конфессий будут пытаться внедрить в создаваемый орган "своего человечка". А мне кажется, что все просто: если президент создаст такой орган, то президент и будет формировать его аппарат.

– Одна из ваших последних статей называется "К симфонии – через партнерство". Под симфонией вы понимаете корреляцию действий государственных и церковных органов?

– Я выдвинул такой лозунг и не буду скрывать: собираюсь его пропагандировать. Сегодня время коротких текстов, брендов и лозунгов. А фраза "К симфонии – через партнерство", мне кажется, наиболее точно отражает необходимую форму отношений государства и церквей. Само понятие симфонии сегодня виртуально, но оно греет нас, в нем скрыта какая-то трогательная надежда на то, что между властью земной и властью небесной возможен союз. А партнерство – это честные, договорные отношения. Поэтому я и предложил такой лозунг: "К симфонии – через партнерство!"

Беседовал Егор Холмогоров

"Консерватор", № 15 [31] от 25. 04. 2003.
[оригинал статьи]