Актера, режиссера, политического деятеля, последнего министра культуры СССР Николая Губенко сегодня не часто можно встретить на светских тусовках – слишком много работы. Он практически все время проводит в своем театре, занят репетициями спектакля "Мисс и мафия" по пьесе Птушкиной. Беседа с корреспондентом "НИ" шла параллельно со световой репетицией, и именитый деятель рассказывал о том стержне, который помог ему сохранить верность себе при любых режимах.
– У Редьярда Киплинга есть рассказ об индусе из знатной семьи, который получил европейское образование, вернулся в Индию, сделал карьеру, но, достигнув высочайших постов, все бросил, ушел в религию. И закончил свою жизнь святым. Вы известный режиссер, востребованный актер, но в свое время вдруг резко ушли в политику. Это было вызвано убеждениями или стремлением к переменам?
– Я попал в политику достаточно случайно. Этот эксперимент надо мною совершил Кирилл Лавров, которому тогда предложили пост министра культуры. Он отказался, но назвал мою кандидатуру. Он в это время снимался в моей картине "Запретная зона". Там вообще был прекрасный ансамбль: Зельдин, Ларионов, Болотова, Рыбников, Смоктуновский, Лавров, Соколова. И прежде чем дать согласие Медведеву и Рыжкову, я три месяца советовался с ребятами: с художниками, актерами, со всеми теми, с кем полжизни проработал на "Мосфильме" , с Давидом Боровским. И не было ни одного человека, который бы мне не сказал: иди, нам нужен на этом месте человек своего цеха. И это было решающим. Я уверовал: что-то можно будет сделать полезное для культуры. Сделать за два года, пока я сидел в этом кресле, удалось очень немного, но все-таки что-то удалось. Увеличить бюджетные средства, выделяемые на культуру, и т. д. И последующие мои шаги определялись тем же стремлением.
– Сейчас принят новый закон об учреждениях культуры, касающийся впрямую театров. Как он отразится на судьбе вашего Содружества актеров Таганки?
– А как он отразится на судьбе музеев? Скоро музейное дело вообще рухнет. Сейчас, когда отменили экспертизу, нас захлестнут волны фальшивок. Из музеев так потащат все, что можно унести. Что касается нашего театра, то мы 14 лет живем в режиме самовыживания, без всякой помощи со стороны властей. Недавно, правда, Юрий Михайлович Лужков пошел нам навстречу, помог в налаживании противопожарной системы театра. Наконец-то мне удалось также вставить два наших спектакля, "Четыре тоста за Победу" и "Афган" , в городскую программу патриотического воспитания молодежи, теперь у нас будет побольше молодежи.
– А как обстоят дела с зарплатами актеров?
– Это самое тяжелое дело. Мои артисты зарабатывают деньги на стороне, и я этому не могу препятствовать. Жить в Москве с зарплатой 5-6, даже 10 тыс. рублей невозможно. Больше всех у нас получает народная артистка Зинаида Славина – 16 тыс. рублей. Но это потолок. Поэтому я не сопротивляюсь занятости своих артистов на телевидении, в рекламе, сериалах. У них театр – дело для души. И это неплохо. В этом тоже есть свои плюсы. Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы театр мог и кормить своих актеров. Хотелось бы иметь больше ресурсов, чтобы привлечь хорошую режиссуру. У нас нет главного художника. Эта единица не заполнена. Но люди не ропщут. Мы ведем свое хозяйство в режиме строгой экономии. Содержим здание (оно хотя бы не разрушается). Другое дело, что из-за недостатка финансов мы редко выпускаем новые спектакли. Вот в этом году у нас редкий прорыв: выпустили "Чао" , репетируем Птушкину, скоро приступим к "Коньку-Горбунку". "В "Чао" заняты молодые артисты. Труппа пополнилась выпускниками московских вузов: Школы-студии МХАТ, "Щуки" , "Щепки". На первой встрече я новеньким говорю: "Ребята, учтите, что здесь вы будете очень мало зарабатывать!" Ответ: "Мы сюда приходим не за заработком!"
– Сейчас на кинофестивале в Ханты-Мансийске вам должны дать специальный приз за вклад в мировой кинематограф. Как вы относитесь к признанию коллег?
– Честно говоря, все эти призы – большая чушь. Боюсь, что в Ханты-Мансийск даже не смогу поехать в связи с премьерой. Хотя город очень хвалят. Говорят, город будущего. Интересно, что Сергей Соловьев стоял у истоков нашего театра, поставил "Чайку". Надеюсь снять хотя бы еще одну картину. Но это пока только надежда. Театр изматывает безденежьем, очень изматывает: содержать огромное здание, заботиться об актерах... Когда уборщица получает больше актера, конечно, это угнетает.
– Сейчас вы репетируете пьесу Птушкиной "Мисс и Мафия". Почему вы выбрали именно этого автора?
– Эту пьесу я нашел в журнале "Современная драматургия" в 2004 году, и тогда же мы начали репетировать. Но с первых же шагов мы натолкнулись на сопротивление текста, который нам мешал своей пунктирностью. Главная трудность в том, что на сцене одновременно находятся пятнадцать персонажей. Поскольку автор не прописывает их ежесекундное пребывание, это создает огромные сложности для актеров. Ты находишься на сцене и как бы "ничего не делаешь". И на преодоление этого уходит большая часть времени. Поэтому мы отложили тогда эту пьесу и вернулись два года спустя. Я надеюсь, что где-то в марте состоится премьера. Хотя труд это адский. Пьеса в определенной степени фантасмагорична. Хотя наши артисты и привыкли играть все, от классики до абсурда. Но и абсурд у нас опирался на какие-то реалии. Здесь и в пьесу, и в автора надо просто веровать почти с религиозным пылом.
Тем более что речь идет именно о способности человека к вере. Действие происходит в деревне Желтая Грязь, куда только что вернулся из заключения Ваня Мафия. Неожиданно жителям деревни является Божья Матерь. Те, кто ее видит, верующие, считают это знамением. Неверующие считают это уловкой. Поскольку в Желтой Грязи живут, как во всех деревнях России, бедно, то верующие просят у Божьей матери помощи: места буфетчицы в районе, денег на ребенка, выплатить пенсии и т. д. Священник Леха, рожденный в этой деревне, приезжает "удостоверить чудо" , но Богоматерь исчезает. Священник не подтверждает чудо. Но все просьбы верующих странным образом начинают сбываться. Это одна линия пьесы. А вторая связана с бывшим заключенным, который хочет провести здесь конкурс красоты на звание "Мисс Желтая Грязь". Всего не буду пересказывать. Тут будет много смешного и грустного. Моя задача неизменна – заставить людей думать.
– Вопрос веры всегда был ключевым для русского искусства. Како веруеши – постоянный вопрос, который художники обращали к себе и к своему народу...
– Речь идет не о православной вере, иудаизме, исламе и т. д. А просто о вере. Мы хотим побудить публику подумать, как часто наш народ бросается из крайности в крайность. Крепостное право, его отмена, самодержавие, революция, советская власть, крушение Союза, снова разговоры о монархии. Думаю, что через семьдесят лет опять повернем налево. В какой мере это способствует процветанию? Если каждый задумается о своих пристрастиях, предательствах, ориентирах, буду считать задачу выполненной.
– То есть, выбирая пьесу, вы ориентировались на какие-то политические задачи?
– Это не я ориентировался, это пьеса меня сориентировала. Я удивляюсь, с какой легкостью люди изменяют своим убеждениям. Удивляюсь, с какой легкостью они "прикармливаются" у корыта новой власти. Я считаю это предательством самих себя. Жизнь слишком короткая, чтобы часто менять убеждения. В юности это позволительно. Зрелый человек тоже может сменить убеждения, если он столкнется с чем-то опрокидывающим его веру, с каким-нибудь катаклизмом: Всемирным потопом, Страшным судом. Но не присягать вечером одному, а наутро – другому. Ведь именно убеждения помогали нашему народу выживать в войне, во времена голода, разрухи. А без убеждений ничего не построишь. Без убеждений ты в лучшем случае перенесешь через дорогу ящик пива, продашь на рубль дороже и заделаешься коммерсантом...
Вот смотрите, сейчас на сцене красный уголок с членами Политбюро на фоне красного знамени. А во втором действии там будут висеть Московский патриархат и хоругви. Все очень просто, наглядно и очевидно.
– Героям пьесы помогает вера в Божью матерь. Что помогает жить вам, актеру, режиссеру, политику Николаю Губенко?
– Только вера в личные отношения, семью, в дружбу, в товарищество и в очень близких людей. Больше ничего!
Справка
Актер и режиссер Николай Губенко родился 17 августа 1941 года в Одессе. В 1964 году окончил актерский, а в 1970-м режиссерский факультеты ВГИКА. Параллельно с учебой в институте занимался в государственном цирковом училище. Актерский дебют в кино состоялся в 1961 году в фильме Марлена Хуциева "Мне двадцать лет" ("Застава Ильича"). Наиболее известны его актерские работы в фильмах "Дворянское гнездо" (1969), "Они сражались за Родину" (1975). В 1964 году принимает предложение Юрия Любимова и становится актером театра на Таганке, но в 1968 году уходит из него. С 1970 года работает режиссером-постановщиком на "Мосфильме". В 1977 году он снял здесь автобиографичный фильм "Подранки" , который сделал его знаменитым и принес приз "Бронзовый Хьюго" на международном кинофестивале в Чикаго и приз "Золотая гроздь" МКФ в Сантарене. В 1989-1991 годах был министром культуры Ссср. С 1995 по 2003 год – депутат Государственной Думы РФ. В 2001-2006 годах – член совета по культуре и искусству при президенте России.
20.02.2007
Источник: Новые известия
