В статье "Размышления над Февральской революцией", опубликованной в "Российской газете" 27 февраля 2007 года, Александр Солженицын высоко оценил нравственные качества Николая II, но осудил его "нецарскую нерешительность": "Может быть все предшествующие цари романовской династии были нравственно ниже Николая II, – и конечно Пётр, топтавший народную душу, и себялюбивая Екатерина, – но им отпустилось за то, что они умели собою представить необъятную силу России. А кроткий, чистый, почти безупречный Николай II, пожалуй, более всего напоминая Фёдора Иоанновича, – не прощён тем более, чем, не по месту, не по времени, был он кротче и миролюбивей.
Его обнажённую переписку с женой кинули под ноги миллионам (с кем поступила судьба безжалостней?), и мы лишены возможности не прочесть: "Не надо говорить – у меня крошечная воля. Ты просто чуть-чуть слаб и не доверяешь себе... и немножко склонен верить чужим советам."
В его нецарской нерешительности – главный его порок для русского трона. В таком же непримиримом конфликте с образованным обществом можно было стоять скалою, а он дал согнуть себя и запугать. Не признаваясь, он был внутренне напуган и земством, и Думой, Прогрессивным блоком, либеральной прессой, и уступал им – то само своё самодержавие (осенью 1905), то любимых своих министров одного за другим (лето 1915), всё надеясь задобрить ненасытную пасть, – и сам загнал себя в положение, когда не стало кого назначить. Он жил в сознании своей слабости против образованного класса – а это уже была половина победы будущей революции. В августе 1915 он раз единственный стянул свою волю против всех – и отстоял Верховное Главнокомандование, – но и то весьма сомнительное достижение, отодвинувшее его от государственного руля. И на том – задремал опять, тем более не выказывал уменья и интереса управлять энергично самою страной".
