"Пусть погибнет имя мое в истории, лишь бы Церкви была польза". Часть 1

Часть 1 | Часть 2

Святейшей Патриарх Сергий, в миру Иван Николаевич Страгородский, родился 11 (24) января 1867 года в городе Арзамасе Нижегородской губернии.

Род Страгородских издревле принадлежал к духовному сословию. Мать будущего Патриарха умерла в молодости, вскоре после рождения сына, и мальчик рос сиротой. Глубокое и истовое церковное воспитание дали ему дед и отец, которые были протоиереями в Арзамасе.

Самые ранние воспоминания отрока связаны с Алексеевским женским монастырем, где его тетка – мать Евгения – была монахиней, а потом игуменией. На восьмом году мальчика отдали в приходское училище. По окончании его в августе 1880 года Иван Страгородский поступил в Нижегородскую духовную семинарию.

В августе 1886 года Страгородский поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию на историческое отделение. На последнем курсе Академии 30 января 1890 года он принял пострижение в монашество с именем Сергия (Валаамского), а вскоре был рукоположен в иеромонаха.

Кандидатскую диссертацию "Православное учение о вере и добрых делах" он писал под руководством профессора А.Л. Катанского, и в 1880 году закончил Академию первым из 47 кандидатов-магистрантов.

13 июня 1890 года иеромонах Сергий, который подал прошение ректору Академии направить его на службу в Японскую Православную Миссию, был назначен в Японию членом этой миссии. В Японии он служил под началом епископа Николая (Касаткина) – будущего святого равноапостольного Николая Японского. Исключительные лингвистические способности молодого миссионера (он превосходно знал греческий, латинский, еврейский и новые европейские языки) позволили ему за несколько месяцев овладеть японским. С осени 1891 года он уже преподавал догматическое богословие в семинарии на родном для учащихся языке.

В 1893 году иеромонах Сергий был вызван в Петербург и назначен на должность доцента Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре Священного Писания Ветхого Завета, в 1894 году – инспектором Московской духовной академии и в том же году – настоятелем русской посольской церкви в Афинах с возведением в сан архимандрита. В 1899 году он был назначен инспектором Санкт-Петербургской Духовной Академии с предоставлением ему кафедры истории и обличения западных исповеданий.

25 февраля 1901 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры состоялась его хиротония во епископа Ямбургского. При своем наречении во епископа архимандрит Сергий произнес речь, замечательную по провидческой глубине мысли: "Внешняя обстановка епископского служения, – сказал он, – может быть весьма разнообразна. Епископы могут быть в почете и богатстве, могут пользоваться обширными гражданскими правами и преимуществами, но могут быть и в полном бесправии, нищете и даже в гонении. Все это зависит от причин случайных и внешних, от государственного положения христианства, от народных и общественных обычаев... С изменением этих внешних причин может измениться и внешняя обстановка. Но само епископское служение в его сущности, в том настроении, какое требуется от епископа, всегда и всюду остается одним и тем же апостольским служением, совершается ли оно в великом Царьграде или в ничтожном Сасиме... Истинный пастырь постоянно, в ежедневном делании своем "душу свою полагает за овцы", отрекается от себя, от своих привычек и удобств, от своего самолюбия, готов пожертвовать своей жизнью и даже душой своей ради Церкви Христовой, ради духовного благополучия своего стада".

В том же 1901 году ему поручается ректорство в Санкт-Петербургской академии. Ученик будущего Святейшего Патриарха по Академии, архиепископ Фотий (Тапиро) вспоминал: "Каждый вечер после учения в академической церкви в присутствии Преосвященнейшего ректора владыки Сергия прочитывались молитвы на сон грядущий. После этого владыку окружала тесная семья студентов, и он долго и любовно беседовал с ними, назидая, научая, наставляя простыми и понятными словами, предупреждая юношей от увлечений и соблазнов столичного города, убеждая не сходить с церковного пути и беззаветно отдать себя на служение Церкви Православной и родному народу. Студенты ценили эти отеческие беседы своего ректора и платили нелицемерной преданностью и любовью".

Параллельно с административной деятельностью в Академии он ведет научную богословскую работу. Его магистерская диссертация на тему "Православное учение о спасении", в простой и ясной форме раскрывая ошибку западных исповеданий в учении о личном спасении человека, дает глубокое понимание того, как об этом учит Православная Церковь. Основная мысль этой замечательной работы – о тождестве добродетели и блаженства, нравственного совершенства и спасения. По мысли автора диссертации, верного святоотеческому учению, спасение начинается в земной жизни и состоит в изменении тварной природы, совершаемом Божественной благодатью, действующей в согласии с человеческой волей и приводящей к обожению тварного бытия.

Эта работа владыки Сергия была оценена по достоинству и отечественными богословами, и за границей. Она выдержала за пятнадцать лет пять изданий и несколько популярных переложений, что говорит об исключительном интересе в церковном обществе к этой книге.

Святейший Синод назначает его председателем целого ряда самых ответственных комиссий: по старокатолическому и англиканскому вопросам, по исправлению богослужебных книг, председателем отдела о церковном суде в предсоборном присутствии.

В 1902 году Святейший Синод поручает владыке Сергию дать исчерпывающий ответ старокатоликам от лица Русской Православной Церкви. Епископ Сергий помещает в редактируемом им "Церковном Вестнике" две статьи: "Что разделяет нас со старокатоликами?" (1902) и "К вопросу о том, что разделяет нас со старокатоликами" (1903). Убедительно и понятно вскрыты в этих двух статьях заблуждения старокатоликов и их православных защитников и установлен православный взгляд на спорные вопросы. Эти статьи были приняты старокатоликами не как частное мнение одного из русских богословов, а как мнение всей Русской Православной Церкви.

Во время русско-японской войны и начавшейся в ее разгар революции епископ Сергий говорил встревоженным студентам Академии: "Да, Российская империя может быть сметена надвигающимися событиями, но Церковь погибнуть не может".

В 1905 году церковные служители с тревогой ожидали выхода правительственного указа о веротерпимости. Понимал, что это принесет Церкви и владыка Сергий. Множество сект и вероучений хлынет на Русь с Запада, увлекая в свои сети нетвердых в вере людей. Однако на приближавшуюся брань он смотрел как на путь к победе, которую Святая Церковь непременно должна одержать. "Христиане первых веков, – говорил владыка в одном из своих обращений к пастве, – знали, что царство зла открыто и нагло восстанет на царство Божие и будет воевать на Церковь Христову, что многие не выдержат этого огненного искушения и погибнут в водовороте соблазна. Зная все это, христиане первых веков отнюдь не содрогались пред грядущими ужасами... Так же радостно и бодро, с такою же уверенностью в победе и с такою же готовностью принести Христу и Его Церкви все свои силы и способности должны ожидать и сыны Православной Русской Церкви грядущее на нее испытание. В дальнейшем потребуют от нас уже не красных фраз и не заученных силлогизмов, не пестрого наряда показной учености, от нас потребуют духа и жизни, потребуют веры – настоящей православной учености, настоящего познания христианства, потребуют, чтобы мы писали не чернилами, да еще заимствованными, быть может, из чужих чернильниц, а кровью из нашей собственной груди...".

Последние слова владыки оказались пророческими.

6 октября 1905 года епископ Сергий был назначен на самостоятельную Финляндскую и Выборгскую кафедру с возведением в сан архиепископа. С 1905 года преосвященный Сергий почти беспрерывно работает на сессиях Святейшего Синода, а в 1911 году был включен в его состав. Он руководил важными синодальными учреждениями: был председателем Особого совещания по вопросам внутренней и внешней миссии, председателем Совещания по исправлению церковно-богослужебных книг, с 1912 года назначен председателем Предсоборного совещания, с 1913 года – председателем Учебного комитета. После отречения императора Николая II архиепископ Сергий возглавил Синод нового состава и Предсоборный Совет. На Поместном Соборе 1917-1918 годов архиепископа Сергия избрали членом Священного Синода, а после интронизации Патриарха Указом Святейшего он был возведен в сан митрополита.

Преосвященнейший Сергий занимает последовательно архиерейские кафедры во Владимире на Клязьме, а потом в Нижнем Новгороде. В годы гражданской войны подвергался неоднократным арестам.

В 1918–1921 годах митрополит Сергий – один из ближайших сотрудников Святейшего Патриарха Тихона.

В 1922–1924 годы он на короткое время примкнул к обновленческому расколу, но в 1924 году после публичного покаяния в соборе Донского монастыря, митрополит Сергий был принят назад в лоно Русской Православной Церкви.

В 1925 году, вскоре после смерти Святейшего Патриарха Тихона, митрополит Сергий был назначен заместителем Патриаршего Местоблюстителя. С этих пор он по Промыслу Божию фактически возглавил Русскую Православную Церковь, приняв на свои руки заботу о ней в страшные годы гонений, в себе исполнил слова своего святого предшественника: "Умереть нынче немудрено. Нынче труднее научиться, как жить" и "Пусть погибнет имя мое в истории, лишь бы Церкви была польза". Но если сам митрополит Сергий был готов стоять за веру Христову до смерти, то не мог позволить себе хранитель Святой Церкви отправить на эшафот тех православных русских людей, кто остался верен Христу, обречь христианство на истребление по всей некогда Святой Руси.

Тогда и пошел он на диалог с безбожной властью, заявляя о церковной лояльности и гражданском непротивлении, сохранив при этом за Церковью право на сохранение вероучения и свободу внутренней жизни.

"В чекистском застенке, – пишет митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким), – митрополиту Сергию был предложен тот же дьявольский выбор, который стоял перед святителем Тихоном в 1923 году: или немедленный расстрел всего православного епископата, а также заключенного в лагерях духовенства, или выражение Предстоятелем Церкви лояльности к существующему режиму. Первая угроза означала не только мученическую кончину множества пастырей: полное уничтожение епископата – это разрыв апостольской преемственности, то есть смерть Русской Православной Церкви. И митрополит Сергий, как ранее святой Патриарх Тихон, выбрал второй путь – грех лживой лояльности, смертный для совершающего его, но не затрагивающий основ Святой Церкви Христовой".

Так появилось его Послание к пастырям и пастве от 29 июля 1927 года, известное как Декларация. В документе говорилось, что Церковь, храня верность Православию, разделяет радости, успехи и неудачи со своей гражданской родиной, тогда – Советским Союзом.

Архивы донесли до нас предварительный, запрещенный к публикации властями текст этого Послания, в котором владыка Сергий ясно выразил свою мысль: "Отнюдь не обещаясь примирить непримиримое и подкрасить нашу веру под коммунизм, мы религиозно остаемся такими, какие есть, – староцерковниками, или, как нас величают, тихоновцами. Прогресс церковный мы видим не в приспособляемости Церкви к "современным требованиям", не в урезке её идеала и не в изменении ее учения и канонов, а в том, чтобы при современных условиях церковной жизни и в современной обстановке суметь зажечь и поддержать в сердцах нашей паствы весь прежний огонь ревности о Боге... При всем том мы убеждены, что православный христианин, свято соблюдая свою веру и живя по её заповедям, именно потому и будет всюду желательным и образцовым гражданином какого угодно государства, в том числе и Советского".

Митрополит Сергий исполнил заповедь, отдав кесарю кесарево, а Божие – Богу (Мф. 22: 21). "...Ни веры святой мы не предаем, – писал он – ни от свободы церковной не отрекаемся...".

Что ощущал он, совершая шаг примирения с богоборческой властью? "Мы с Вами подошли уже к той черте, – писал он в те годы одному из епископов, – у которой все земные ценности и всякие земные счеты теряют свою абсолютную значимость, и остается только одно: дать добрый ответ на судилище Христовом...".

Однако эмигрантские иерархи объявили митрополита Сергия еретиком, а всю распятую Русскую Православную Церковь – еретически-сергианской. Русская Зарубежная Церковь надолго порвала свои отношения с Московской Патриархией. Лишь в настоящее время эти разногласия преодолены.

"Чем же были продиктованы дела и поступки многогрешного митрополита Сергия (Страгородского)? – пишет митрополит Владимир (Иким). – Стремлением к земным благам? Суровый аскет, он всю жизнь изнурял свое тело постом и молитвенными бдениями. Жаждой власти и почтения? Невелика корысть быть Предстоятелем гонимой Церкви, сносить оскорбления и презрение от большевицких чиновников, издевательства от чекистов, свист и улюлюканье одурманенного молодняка из Союза безбожников и в любой момент ждать ареста, лагерного срока, расстрела. Нет, вряд ли митрополит Сергий искал своего в земной жизни. А в вечности? Глубокий богослов, причем не только богослов, а ересиолог, митрополит Сергий превосходно понимал, к чему приводят малейшие отступления от церковных устоев и поэтому так берег их в Русской Церкви; в то же время он не мог не сознавать, чем чреваты взятые им на себя грехи. Похоже, очень похоже на то, что митрополит Сергий сознательно обрекал на вечные адские муки свою бессмертную душу ради спасения Матери-Церкви Российской. Если это действительно так, то его подвиг в истории Церкви беспримерен".

Часть 1 | Часть 2