Сегодня у русского писателя Валентина Распутина юбилей – 70 лет. Его повести "Деньги для Марии", "Последний срок", "Живи и помни", "Прощание с Матёрой", "Пожар", многочисленные рассказы и острую публицистику Россия читает и перечитывает. С раздумьями, в соучастии с судьбой родины. Как пишет произведения и сам автор, размышляя над извечными нравственными ценностями народа. Книги мастера слова изданы миллионными тиражами, о жизни и творчестве "байкальского отшельника", "молчальника земли русской" сказано и написано много. Но мало кому известно, что Валентин Распутин дважды бывал в Ельце и что этот старинный город стал для него духовной родиной. Здесь, рядом с Вознесенским собором, в доме на улице Шевченко, среди множества икон жил человек, бесконечно любивший Россию – схииеромонах Нектарий (Николай Овчинников). С ним Валентина Григорьевича познакомила кинорежиссер Ренита Григорьева. Предлагаем читателям фрагменты выступления писателя на научной конференции в Елецком университете, посвященной 100-летию со дня рождения отца Николая. Сам Валентин Григорьевич приехать в Елец не смог, и его живой голос звучал с экрана.
– Воспоминания в том возрасте, в котором пребываю я, вообще-то блекнут, кроме воспоминаний детства и самого-самого главного, что только бывает в жизни. Может быть, одним из такого самого-самого главного были встречи с Отче. Образ его настолько чист, настолько ясен, – образ молитвенный, голос, тоже молитвенный, – и это не убирается никак, ни с годами, ни с какой-то нажитью. После рождения крещение – это второе рождение, а крещение произошло благодаря тому, что мы бывали у Отче, благодаря тому, что он согласился принять меня.
Первый раз мы приехали в Елец в 1978 году после Оптиной пустыни: тогда уже было известно, что наследники оптинских старцев живут теперь в Ельце, продолжают их дело, молитву, продолжают принимать людей, приходивших к ним со своей тяжелой душой и облегчать эту душу. Один из этих старцев – Отче Николай.
Когда приехали к Отче, я уже был готов к встрече с ним. Помню слова, с которыми он встретил нас, поникших, усталых от бездорожья: "Воинство, воинство приехало, вот то воинство, которое будет возвращать святую Русь, вот то воинство, которое будет возвращать славу Поля Куликова"... Тогда это казалось просто словами, но сам вид Отче, обыкновенные слова, сказанные каким-то удивительно искренним и добрым голосом, не могли не повлиять на нас...
Я опустился на колени перед Отче. Мало что помню из нашей беседы, но помню только, что когда выходил оттуда – ЭТО случилось. Случилось какое-то духовное преображение, в котором я и потом пребывал с Отче. Мы ночевали в Ельце, и утром еще встречались с ним. Уже тогда было ясно, что без крещения нельзя, и это крещение должно происходить здесь, в Ельце, который обладал каким-то особым сиянием. Тоже разрушенные храмы, тоже обычная жизнь, но это особый город, особый уже потому, что здесь жил Отче и одним своим присутствием делал великое дело – возвращение духовного бытия на Русь, возвращение молитвы.
В 80-м году мы снова поехали в Елец, где я принял долгожданное крещение, к которому был уже подготовлен предыдущей встречей. Крестил меня отец Исаакий, один из насельников Троице-Сергиевой Лавры. После крещения пришли в дом Отче. Он сказал, что правда без любви добра людям не приносит. Та правда, которой мы тогда жили, – мы ее познали без любви, без этой осиянности любви, – а он напомнил, что ничего нельзя в этом мире делать без любви, без той веры, которой жили наши отцы.
И как будто крепостные стены упали, по крайней мере, у меня, те стены, которые чувствовались внутри. Их вдруг не стало, и открылся простор и сияние, которых прежде не было.
После крещения многое открылось: прошлое, настоящее и то преображение души, которое заставляет человека быть добрее... Я стал добрее, внимательнее к мелочам, которые проходили мимо, я стал строже и к тому слову, которое необходимо было искать для того, чтобы показать человека... Я стал писать меньше. Если до этого писалось легче – что хотел, то и писал, – то теперь уже шел отбор, духовный отбор, и при этом писать мне было все трудней и трудней. После этого, в 80-е годы, художественных работ писал совсем мало, а перешел на публицистику, – тут уже нужно было стоять за Россию. Стало ясно, что подошел ее крестный путь, совершенно другой путь...
г. Елец.
Подготовила
Тамара ФЕДЮКИНА,
соб. корр. "Липецкой газеты".
Источник: Липецкая газета
