Тверская епархиальная соборность: от невероятного к очевидному

В истории всегда есть события, в существование которых можно поверить лишь тогда, когда сам был их свидетелем. Именно поэтому существуют высказывания, относящиеся, правда, к миру приключений и открытий – "очевидное – невероятное", "невероятно, но факт". В жизни современной церкви невероятность событий давно стала свершившимся фактом. Многое из происходящего в ней перестало удивлять даже само государство, которое взяло на себя "заботу" о единстве церкви.

Многолетняя, полная драматизма история православного священника Георгия Кочеткова и его общины, положившей начало полноводному духовному движению в РПЦ, – тому пример, хотя далеко не единственный. Казалось бы, самое трудное – позади, и разного рода обвинения и подозрения ушли в прошлое, а бесценный опыт катехизации и серьёзного воцерковления взрослых людей – востребован в церкви. Тысячи людей, прошедших катехизацию, стали не просто прихожанами храмов в своих епархиях, а ответственными и активными членами церкви. Однако не везде активность оказалась "ко двору". Ведь в епархиях уже есть миссионерские отделы и даже ведётся работа. Где-то удалось договориться и найти общий язык, где-то нет. Но настоящая ревность, зависть и полное отторжение было проявлено лишь в единственной епархии РПЦ – Тверской, миссионерский отдел в которой возглавляет "известный" сектовед и знаток "настоящего православия" – священник Александр Шабанов.

Отца Александра уже много лет не отпускает проблема о. Георгия Кочеткова, который, по его мнению, не настолько православный, как сам о. Александр. Написано и сказано им за последние пятнадцать лет было много, но всё можно забыть, ибо главное – это собирание церкви. Но о. Александр ничего не забывает и очень ревностно относится к вверенной ему высокой должности главного тверского миссионера. Как только чада о. Георгия в Твери вступили на "помеченную" о. Александром миссионерскую территорию – провели несколько встреч, презентаций, круглых столов, собиравших сотни людей – так последовал гневный окрик: "А где благословение правящего архиерея?"

В открытом письме автору настоящей статьи священник Александр Шабанов пригрозил отлучением за проведение презентации, посвящённой дневникам о. Александра Шмемана, ещё весной 2006 г. На епархиальном совете 26 марта 2006 г. в присутствии благочинных Тверской епархии "открытое письмо" было зачитано и потребованы объяснения. Объяснения были даны как устно, так и письменно по благословению правящего архиерея. Однако мой ответ о. Александру так и не был напечатан в тверской "православной" прессе. Я что-то не помню, чтобы священника Александра Шабанова за игнорирование благословения владыки подвергли какому-либо прещению.

Но дело прошлое и, казалось, что недоразумение улеглось. Однако проведение новых встреч, таких как вечер памяти жертв советских репрессий в Тверском госуниверситете, презентации книги о. Виталия Борового, книг издательства ИМКА-пресс вызвали новую волну недовольства. Отмечу, что приглашения на встречи, которые проводили светские научные учреждения и организации, были переданы в епархиальное управление, но ответа на них не поступало. Однако этого показалось мало, и 8 февраля 2007 г. состоялся епархиальный совет, который принял историческое решение, прецедентов которому в истории православной церкви, наверное, не найти. О решении совета стало известно совершенно случайно, и лишь события 25 февраля явно показали, что невероятное – очевидно. В тексте решения, которое было отнесено к важнейшим вопросам жизни епархии, чёрным по белому были написаны следующие слова: "особое внимание уделено вопросу о деятельности в Тверской области последователей священника Г. Кочеткова (г. Москва). Вопрос поставлен в связи с жалобой на антицерковную деятельность этих людей, которая стала соблазном для верующих некоторых храмов Твери. Совет подтвердил уже состоявшееся ранее решение епархиального совета о запрещении всем, кто относит себя к т.н. "кочетковцам", разделяет их взгляды и практикует их ложное учение, имеющее своей целью церковный раскол, причастия Святых Христовых Тайн во всех храмах на всей канонической территории Тверской епархии". Как сказал один священник автору статьи: "А на что ещё ссылаться, как не на анонимных верующих?"

В день Торжества Православия – 25 февраля – в Вознесенском соборе г. Твери более 100 человек были отлучены от причастия. Зрелище отдавало настоящим сюрреализмом, хотя и было лишено ожесточения и охотничьего азарта прежних лет. В глазах стоявшего с Чашей священника было явное сожаление о происходящем, но решение епсовета надо было выполнять. Горько было смотреть на одну прихожанку, которую приняли за "кочетковку" и гоняли от одной Чаши к другой. Плакали дети, не понимающие, почему не причащают их родителей, кое-кто из "ревнителей православия" внимательно следил, чтобы не "проскочил" к причастию лично известный ему "кочетковец", кто-то из прихожан тихо возмущался произволом, а случайно зашедшие в храм поставить свечку смотрели во все глаза на представление. Но абсолютному большинству находящихся в храме людей происходившее было глубоко безразлично: "меня не касается, ну и ладно". Этот старый и порочный принцип покорности несправедливой власти церковного начальства говорит о том, что именно церковная организация осталась заповедником самого худшего, что было в советской системе. Конечно, не Церковь как Тело Христово, не Церковь как Царство Божие подверглась коррозии и покрылась плесенью, а именно организационная структура, впитавшая в себя запахи партийных кабинетов и конспиративных квартир КГБ.

Удивительно, что в советское время церковь советской не была. Унижаемые государством и вынужденные идти на компромиссы с совестью архиереи старались собирать Церковь и понимали собирающую роль церковной интеллигенции. Куда это всё ушло? Что стало со священством, которое не прогибалось перед уполномоченными, и за правду Христову готово было лишаться приходов и пенсий? Что стало с церковным народом, который с радостью встречал глазами друг друга в храме, а сейчас подозревает в стоящем рядом брате тайного "сектанта и еретика"? Кого сейчас боятся архиереи, взрастившие целые плеяды современных Ферапонтов-сектоведов, не любящих никого, кроме себя, и ищущих только личного спасения?

Ответ на последний вопрос прост. Именно их, новых Ферапонтов, и боятся старые епископы, театрально показывающие свою власть, но ею, по сути, уже не обладающие. Настоящей властью обладает или влиятельная группировка "бизнес-отцов", или безликий епсовет, который подменяет собой епархиальную соборность. Ведь соборность – это пребывание в Духе, общении и любви. А какая возможна соборность среди людей, часть которых друг друга давно и последовательно ненавидит? Какая соборность возможна, когда главным православным делом считается поиск затаившихся "врагов" и "тайных сектантов"? Расцвет современного сектоведения – это рецедив 1937 г., и именно тверская епархия является центром радикального подхода к этой болезненной проблеме. Прямо "порохом" пахнет от высказываний тверских священников – Александра Шабанова и Льва Семёнова. Обсуждать эту проблему нужно, но тон обсуждений и проекты её решения должны быть иными. Не жёсткая контрмиссия стоит на повестке дня, а широкая, добрая и свободная проповедь Евангелия, проповедь о Христе – Пути, Истине и Жизни.

У нас мало собственно исторического времени, чтобы тратить его бездарно и пусто, выясняя друг с другом, кто более православный. Массовые переходы природных русских и по "рождению православных" в ислам, буддизм, даже в секты свидетельствуют о том, что в православной церкви духовные искания современных людей не востребованы. Ведь люди тонко чувствуют разницу между духовностью и лжедуховностью. Именно лжедуховность и стилизация под старину и рождает настоящее обновленчество, приводящее к настоящему, а не мнимому сектантству. Как писал о. Александр Шмеман: "я уже давно понял, что распознание лжедуховности просто: ей сопутствует странная скука, от которой, выражаясь русской пословицей, "уши вянут". Уши вянут оттого, что нет жизни во многих, по названию очень хороших, проектах. Нет жизни, потому что языки, на которых говорят церковь и общество – разные. Не видно движения церкви к обществу и серьёзных попыток диалога с ним. К этому бездвижничеству добавляется епархиальная самость, выраженная и в решении епсовета от 8 февраля с.г., разрушающем единое Тело Церкви. Ведь в храмах соседней Московской области тех, кого отлучают в Тверской, свободно причащают, зная кого и зная почему. Как это объяснить? Какими канонами и какими книгами "святых Апостол" оправдать административный произвол тверского епсовета? Три дня мы пытались поговорить с епископом Виктором на эту тему. В первый день владыка шумел, и лишь вопрос о детях заставил задуматься тверского архиерея. Как быть с детьми? Ведь они тоже попадают под решение епсовета как "последователи" если не прямо о. Георгия Кочеткова, то своих родителей, и как им объяснить, что происходит в церкви? Секунду подумав, владыка милостиво разрешил детям причащаться. Чаша, оказывается, принадлежит архиерею и он решает – кого миловать, а кого нет. В третий день владыка отказался принимать ходоков, сославшись на занятость неведомым нам отчётом. Что ж, отчёт важнее, чем судьбы и души полутора сотен человек, которые должны пережить ещё одно "торжество православия".

Известно, что российские территории сейчас не существуют изолированно ни друг от друга, ни от центра. Всякие попытки обособиться и ввести свой закон, даже епархиальный, неизбежно вызывают цепную реакцию распада. Поэтому отлучать по административному произволу часть церковного народа – это значит повреждать церковь и приближать тень великого Инквизитора. То, что такие события, как в Твери, продолжают случаться, свидетельствует о том, что не извлечены нравственные уроки из прошлого – гонений на церковь, на слово, на мысль, на всякое живое действие. И в церкви, и в обществе так и не состоялось покаяние за, как писала А.И. Шмаина-Великанова, "механическое мышление тоталитаризма, который избавляется от людей не по какой-нибудь причине, а потому, чтобы их просто не было". За что отлучены от причастия больше ста человек в Твери? За то, чтобы нас просто не было? Сейчас пока горько и оттого, что наша церковь не пошла по пути диалога с обществом, а пошла по пути договорённости с государством, забывая, что государство, не подчинённое обществу, рано или поздно обманет и церковь, и само общество.

Вероятно, наступают времена, которые 60 лет назад предсказала монахиня Мария (Скобцова) – знаменитая "мать Мария", мученически погибшая в 1945 г. в Равенсбрюке. Она говорила, что церковь в России, несомненно, победит, но руководить в ней будут люди, сформировавшиеся в советское время. И это значит – "всякая свободная мысль в Церкви будет караться смертной казнью". В таком случае уже сама жизнь в ней по евангелию, а не по мнениям отдельных современных "авторитетов", будет рассматриваться как ересь, о чём свидетельствует дух и буква решения тверского епархиального совета от 8 февраля сего года.