Патриарх Московский и всея Руси Алексий II: "Не могу сказать о себе, что не вспыльчив"

Эксклюзивное интервью Его Святейшества Алексия II обозревателям "Известий" Марине Заваде и Юрию Куликову. Продолжение публикации, начатой 30 марта.

"Покушений на меня, по счастью, не было"

– Вы много летаете, ездите по стране и миру. Между тем до вас Патриархи в основном были затворниками. Вы легки на подъем? Вам не надо себя пересиливать, превозмогать, отправляясь в путь?

– То, что до меня Патриархи редко покидали столицу, было обусловлено ограничениями советского периода. Но когда открылась возможность посещать епархии, не использовать ее было бы преступлением.

Никогда не забуду, как встречали меня люди в начале девяностых. Приезд Патриарха был для них выдающимся событием. Конечно же и сегодня Патриаршие визиты – это особенное явление в епархиальной жизни, но тогда посещение отдаленных епархий Предстоятелем Церкви воспринималось многими как чудо.

Помимо радости и утешения, которое я нахожу в молитвенном общении с паствой разных епархий, есть еще один момент. Иногда отношения региональных властей и епархиальных Преосвященных не складываются. Приезд Патриарха нередко помогает разрешить проблемы.

Немало епархий нашей Церкви находится в странах ближнего и дальнего зарубежья. Во время визитов в эти государства стараюсь поддержать паству, исполнить традиционное для Предстоятеля Церкви миротворческое служение.

– При взлете и посадке читаете какую-нибудь молитву? Какую?

– Начиная путь, осеняю себя крестным знамением, испрашиваю у Господа благословение на дорогу. А приземляясь – благодарю Бога. Апостол Павел призывал христиан к непрестанной молитве (1 Фес. 5. 17), подразумевая не только непосредственное обращение к Богу, но и всегдашнее памятование о Нем, о Его присутствии в нашей жизни. Постоянная молитва помогает превозмогать жизненные тяготы, делает более совершенной радость, скрашивает беду. Поэтому стараюсь следовать апостольской заповеди.

– Кто-то из американских астронавтов вспоминал, что в космосе видел нечто необъяснимое, глубоко потрясшее его. Некоторые комментаторы предполагали, что то была, возможно, близость к Богу. Вы допускаете хоть малейшую вероятность чего-либо подобного?

– "Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят" (Мф. 5. 8), – говорится в Евангелии. Каждый человек может искренней молитвой приблизиться к Творцу, и тогда Он приближается к нам (Иак. 4. 8). В Священном Писании есть замечательные слова о том, что Господь "недалеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем" (Деян. 17. 27-28).

Однако, и об этом говорили святые, есть опасное состояние духовной прелести, при котором человек высоко думает о себе, считает себя достойным лицезреть Божественные тайны. В таком состоянии можно оступиться, принять ложное за истинное. Чтобы этого не произошло, необходимо смирение, осознание своего недостоинства, ибо, повторю, "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать" (Иак. 4. 6).

– Верно, что до драматических событий 1993 года у вас не было телохранителей? И появились они по настоянию Лужкова? Что за люди сегодня день и ночь рядом с вами? Доводилось ли убеждаться в их профессионализме?

– Это очень воспитанные, ответственные люди. Глядя на них, понимаешь, что не все так плохо с нашей молодежью. Покушений на меня, по счастью, не было, но иногда нужно удержать толпу, причем сделать это тактично, аккуратно, чтобы никто не пострадал и не обиделся. Это, насколько вижу, удается.

– Не в том же ли 1993-м, после того как вы выразили готовность участвовать в переговорах в Свято-Даниловом монастыре, у вас в переделкинской резиденции появилась правительственная связь? С кем сегодня доводится говорить по "вертушке", стоящей в домашнем кабинете?

– Связь также была и раньше – в Патриархии. А говорить приходится, естественно, с "сильными мира сего". Они ведь тоже люди, точно так же, как и все мы, имеют духовные потребности. Бремя власти, особенно в нашей огромной стране, – оно не из легких. Не все власть имущие выдерживают громадное напряжение, колоссальную ответственность. Вообще идущие во власть должны быть очень сильными людьми, способными противостоять всевозможным соблазнам.

У Гончарова есть роман "Обыкновенная история", в котором показано, как молодой человек, жаждущий правды, соприкоснулся с жизненными "реалиями" и утратил совесть, превратился в банального карьериста. Говорят, что власть меняет людей. Мое мнение – все зависит от самого человека, который может противостоять греху. Конечно, не без помощи Божией. "Будем и мы учиться любить грешника и ненавидеть грех"

– Есть недостатки и недостатки. Являясь человеком толерантным, к каким качествам людей вы не снисходительны?

– Долг пастыря – принимать исповедь у кающихся. Если человек осознаёт свой грех, раскаивается и обещает не повторять его в будущем, – долг священника простить, хотя может быть наложена епитимия. А ведь грехи бывают разной степени тяжести. Так вот, исповедь учит терпению и смирению. Допустим, человек раскаивается, сожалеет о проступке, а священник или епископ, принимающий исповедь, думает: и у меня есть этот грех... И тоже мысленно начинает каяться перед Господом, ибо нет человека без греха. Но, как говорил святой праведный Иоанн Кронштадтский, никогда нельзя отождествлять грех и грешника, потому что грех есть не сущность человеческая, но лишь болезнь, недуг, помрачение образа Божия, живущего в каждом человеке, даже самом грешном. Будем и мы учиться любить грешника и ненавидеть грех.

– Говорят, вас никто и никогда не видел в гневе. Вы умело контролируете эмоции или благодушны, невспыльчивы по складу характера?

– Как раз не могу сказать о себе, что невспыльчив. Вас это удивляет? Патриаршее служение – совершенно особое. С одной стороны, ясно видишь свою немощь, а с другой – не перестаешь удивляться: откуда берутся силы? Видимо, это Господь покрывает мою немощь, дабы не было препятствий в деле Божием.

– Ваше Святейшество, знаем, вы способны на язвительность. Как-то во время вашего доклада на епархиальном собрании в храме Христа Спасителя то в одном, то в другом ряду зала беспрестанно звонили мобильники. Вы не стали читать нравоучения, требовать отключить сотовые. Просто едко заметили: "Вас что, президент может вызвать?" С тех пор в вашем присутствии мобильные молчат. Вы всегда предпочитаете насмешливость скучным нотациям, разносам? Это более эффективно?

– Считаю, что не должно быть грубости в отношениях между людьми. Согласитесь, малопривлекательное зрелище являет собой начальник, когда начинает стучать кулаком по столу, унижая подчиненных. "Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому" (Кол. 4. 6).

– Патриарх Московский и всея Руси при всей специфике работы (точнее, службы), говоря современным языком, управленец высшего звена. Если хотите, топ-менеджер. Не зря в конце 90-х вас даже признали "лучшим руководителем года". То есть Анатолий Чубайс, "лучший менеджер всех времен и народов", в тот год "отдыхал"?

– Церковь – не коммерческая организация, а Патриарх – не председатель совета директоров. Хотя соглашусь, что работа с людьми, документами, решение различных вопросов – все это внешне имеет много общего и у представителей бизнеса или власти, и у церковных иерархов и пастырей. В былые времена говорили: кадры решают всё. Ну, всё или нет, мы не знаем, но по крайней мере – очень многое. Ведь каждому даны Господом таланты. Кому-то больше, кому-то меньше: "каждому по его силе" (Мф. 25. 15). Нынче приходской священник должен сочетать в себе многие таланты: быть и пастырем, и завхозом, и прорабом, разбираться в юридических и финансовых вопросах, уметь находить общий язык с людьми разного возраста, социального положения и менталитета.

Приходы, в свою очередь, объединяются в епархии. Каждая епархия управляется архиереем. Патриарх – лишь первый среди епископов, но в силу этого положения он, вместе со Священным Синодом, имеет попечение обо всей Поместной Церкви. Присвоенные же мне почетные титулы я с благодарностью принимаю как признание заслуг Русской Православной Церкви, ее иерархов, духовенства, мирян.

– У вас хорошая интуиция? Мы привыкли употреблять это понятие в обычном, обиходном контексте. Но что такое "интуиция" с точки зрения церковного иерарха? Почему одним людям она дана, а другие глухи к внутреннему или скорее – внешнему голосу?

– Апостолы Христовы были неучеными людьми, но это не помешало им благовествовать миру о Христе. Среди почитаемых Церковью святых есть люди, которые практически не имели образования, но созерцали таинственные глубины Божии (1?Кор. 2. 10). Если понимать под интуицией непосредственное познание Истины, которая есть Христос (Ин. 14. 6), то это? – Божие откровение, Божий дар.

В сердце каждого человека звучит голос совести, научающий нас добру. Важно не заглушить его страстями, малодушием и отрицанием, всегда стремясь исполнить волю Божию.

– Человеку верующему, думается, легче принять житейские скорби, болезни, напасти. Будучи королем или нищим, он покорен воле Божией, уповает на милость Господа. Атеист в этом смысле не может себя утешать, что рядом есть Некто, Который не оставит его. Но как поверить в Бога тому, кто страстно хочет этого, пытается, но не может, ибо его сознание обросло многолетними атеистическими клише, словно затонувший корабль ракушками и тиной?

– Да, иногда прийти к вере мешают небылицы, усвоенные со школьной скамьи, и предрассудки, укоренившиеся под воздействием безбожной пропаганды. Ныне, к счастью, времена изменились. Но и сейчас принять Христа многим не дают греховные страсти. А они бывают разными: то человек живет богато и не хочет ни с кем делиться, то скован жаждой удовольствий, то считает себя "мерой всех вещей", то подвержен алкоголизму, наркомании, другим порокам.

У каждого свой путь к Богу. Господь знает сердце и мысли любого из нас, и если мы всем существом взыщем Его, то Он не оставит нас без Своего водительства.