Русская православная церковь на распутье. От того, какой путь изберёт церковное руководство, зависит дальнейшая судьба крупнейшей религиозной организации России. Либо она сумеет адаптироваться к условиям демократического общества — и тогда сможет претендовать на почётное и пока пустующее место морального арбитра нашего общества. Либо покажет свою полную нежизнеспособность и зависимость от государства. Лучшее, что ждёт тогда церковь, — роль винтика в набирающей обороты идеологической машине, вынужденного, как когда-то, «колебаться вместе с линией». Понятно, что при таком развитии событий говорить о духовном авторитете церкви (именно церкви, а не отдельных священнослужителей) будет так же нелепо, как и во времена идеологического отдела ЦК. Но этот вариант не худший. Потому что возможная альтернатива — новый раскол и распад РПЦ на множество враждующих друг с другом поместных церквей.
Кстати, проблемой соответствия РПЦ современным условиям озабочены и в патриархии. В послании к участникам Московского епархиального собрания (неоднократно переносившегося из-за болезни патриарха, да так и прошедшего без его участия) говорится: «Адекватного ответа церкви на ожидания современного общества не получается. Конечно, основная причина в том, что десятилетия гонений сократили десятикратно количественный состав духовенства и восполнить утраты в короткий исторический срок невозможно. Но есть и другие причины, выявив которые, можно улучшить церковно-общественную жизнь на нашей родине, и на Московской земле в частности.
Сейчас началась смена поколений в нашем клире. С каждым годом всё меньше будет оставаться священнослужителей, прошедших горнило церковной жизни, связанной с бесправием и утеснениями, воспитанных в строгом послушании иерархии. Их духовный опыт нельзя переоценить, он является церковным сокровищем народа Божия. Но в то же время этот опыт нуждается не только в осмыслении, но и в расширении с учётом новых условий. Ведь одно дело — вести приходской церковный корабль в период стеснений, а другое — в эпоху разбушевавшихся соблазнов. Сейчас от пастырей требуются не только такие качества, как сдержанность, осторожность, терпеливость, гибкость, мудрость, спокойствие, дисциплина, которые были столь необходимы в прошедшую эпоху, но инициативность, образованность, коммуникабельность, воспитанность». И далее: «Но, к сожалению, некоторые священнослужители, настоятели не заслуживают этого наименования, потому что ведут себя на приходе как мини-папы, мини-цезари и грубо, властно требуют беспрекословного подчинения своей, часто неразумной, воле, своему эгоизму».
Примечательно, что послание Алексия оглашал не его помощник по делам Московской епархии митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (главой епархии по традиции считается сам патриарх), а управляющий делами патриархии митрополит Солнечногорский Сергий. По стилю доклада было понятно, что готовил его не патриарх и не его пресс-служба, а сам Сергий. Это может означать существенное изменение расклада сил в церковном руководстве. Управление делами ещё с 60-х годов прошлого века соперничало с Отделом внешних церковных сношений (ОВЦС) за лидерство. Тогдашний руководитель ОВЦС митрополит Никодим сумел сосредоточить в своей структуре практически все нити руководства, оставив в ведении управделами исключительно внутрицерковные вопросы. С тех пор и до настоящего времени это положение сохранялось неизменным. Выступление Сергия может означать ослабление позиций нынешнего главы ОВЦС митрополита Кирилла, которого считают одним из основных претендентов на следующих выборах патриарха.
Критический период, который решит судьбу РПЦ, уже наступил. Болезнь патриарха практически вывела его из активной церковной жизни. Когда было такое, чтобы в пасхальную неделю — время, имеющее особое значение для православных, — патриарх появился на публике всего однажды. Да и то скорее всего вынужденно. Отсутствие предстоятеля на главных службах года — всенощной и Пасхальной вечерне — однозначно было бы расценено как признак его болезни. Допускать такое — не в традициях церкви. Так, по свидетельству очевидцев, во время празднования тысячелетия крещения Руси патриарх Пимен находился уже в полном маразме. Тем не менее кресло с главой церкви аккуратно выносили на все основные мероприятия.
Аналогия с Пименом не случайна. По словам источника из окружения патриарха, происходящее сейчас с Алексием не может не тревожить. У патриарха нарушено мозговое кровообращение — результат перенесённого в конце прошлого года микроинсульта (который долгое время пытались выдать за гипертонический криз). Порой ему требуется некоторое время для того, чтобы вспомнить человека или слово. Это серьёзное препятствие для священнослужителя: нельзя же в разгар службы умолкать и пытаться вспомнить, что сказать дальше. Мало того, в начале весны святейший снова был госпитализирован — на сей раз с высокой температурой. По официальной версии, патриарх заболел гриппом. Однако, по нашим данным, дела обстоят куда серьёзнее — у предстоятеля пневмония, с которой ослабленный с возрастом иммунитет уже не в силах справиться. Хроническая пневмония, конечно, не приговор, однако условия требуются тепличные. Что опять-таки плохо совместимо с активной пастырской деятельностью.
Ситуацию усугубляет ещё и то, что сам патриарх тяжело переносит свою немощь. Все годы своего служения святейший много времени уделял поездкам по стране, посещению зарубежных епархий. Выпадение из привычного образа «народного патриарха», вынужденная изоляция — всё это не лучшим образом сказывается на душевном состоянии Алексия.
Вероятность того, что патриарха отправят в отставку или позволят добровольно уйти на покой (об этом ходят упорные слухи), практически нулевая. Хотя по уставу РПЦ никаких препятствий для этого нет, в своей деятельности церковные иерархи руководствуются в первую очередь традициями. По традиции же пост патриарха пожизненный. Более того, патриарх немощный, но продолжающий вопреки телесной слабости исполнять свои обязанности, даже лучше вписывается в православные традиции, согласно которым патриарх воспринимается скорее не как церковный администратор, а как священный символ. Мы искренне желаем патриарху Алексию II здоровья.
Кругом обман
Что касается управления церковью, то на ней даже полная недееспособность патриарха (о которой пока речь не идёт) никак не скажется по двум причинам. Во-первых, РПЦ управляется не одним патриархом, а Священным синодом, состоящим из восьми постоянных и пяти временных членов, где патриарх является председателем. Решения принимаются коллегиально. В случае невозможности его участия в работе синода место председательствующего переходит к старейшему по хиротонии члену синода. На сегодняшний день им является митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. Просто вместо тринадцати архиереев в синоде будут заседать двенадцать. Во-вторых, управляемость церкви сейчас — чистой воды фикция.
На Архиерейском соборе 2000 года наряду с другими важными вопросами — канонизацией новых святых и возвратом церковной собственности — обсуждался и следующий: недостаточно аккуратное предоставление епархиями годовых отчётов в патриархию. Недостаточно аккуратное — это слабо сказано. По словам человека, занимающего достаточно высокий пост в церковной иерархии, епархиальные архиереи годами не отчитываются перед «штаб-квартирой». В результате каждая из 131 епархии РПЦ фактически превратилась в удельное княжество, слабо связанное с центральной церковной властью и другими епархиями. Полномочия патриархии практически ограничены возможностью смены архиерея. Однако пользы от этого никакой — новый назначенец очень скоро начинает вести себя так же независимо, как и его предшественник. Зато вред может выйти вполне ощутимый. Обычно первым действием вновь назначенного митрополита или архиепископа становится перетасовка приходских священников. Известен случай, когда в одной из епархий новый архиерей переназначил батюшек в более чем 200 из 500 приходов. С точки зрения церковной деятельности — полный абсурд. Приходской священник только тогда может нормально работать, когда и сам он знает каждого прихожанина со всеми его бедами и заботами, и члены прихода знают и доверяют своему батюшке. А о каком близком знакомстве, тем более доверии, может идти речь, когда каждые несколько лет в приходской церкви появляется новый хозяин.
Ещё один пример. Известно, что бюджет патриархии формируется в том числе и за счёт отчислений епархий, приходов и прочих учреждений РПЦ. На сегодняшний день эти отчисления составляют 10% от всей деятельности каждого учреждения. Менее известен тот факт, что плательщики «церковного налога» ведут такую же двойную бухгалтерию, как и их светские товарищи по несчастью. Как заметил в частной беседе настоятель одного — заметим, небедного — московского прихода: «Жить-то надо». По его словам, обратно из патриархии он не получает ни копейки и вся деятельность прихода осуществляется на собственные средства. Какие уж тут нравственные ограничения. Да и чего стесняться, если по результатам проверки в Софрине выяснилось, что ни один грамм из центнеров заготовленных для производства церковной утвари и облачений драгметаллов не прошёл через Пробирную палату РФ и, следовательно, является контрабандой.
База для раскола
Всё вышесказанное относится исключительно к финансовой сфере. Но ложная отчётность пронизывает всё здание церкви. Ещё одна цитата из уже упоминавшегося послания патриарха Московскому епархиальному собранию: «В ряде храмов по-прежнему отсутствует дежурный священник. Выборочная проверка показала минимальное количество храмов, где священник был доступен для верующих. В остальных храмах он либо вообще отсутствовал, либо находился в комнате отдыха духовенства. В результате на все вопросы верующих пояснения давали уборщицы храма, сторожа, в лучшем случае продавцы за свечными ящиками. На вопрос, где дежурный священник, отвечали: «Заболел», «На требе», «Очень устал, отдыхает». В годовых же отчётах своему правящему епископу без тени сомнения рапортуют, что в храме всегда имеется дежурный священник».
Между прочим, для автора было большим сюрпризом узнать, что имущество прихода принадлежит, оказывается, не патриархии, а самому приходу. Следовательно, ЛЮБОЙ приход РПЦ может в любой момент перейти под юрисдикцию другой церкви — хоть Мумбо-Юмбо — и с ним ничего нельзя будет сделать. Наглядный пример — суздальские приходы под руководством архиепископа Валентина (Русанцова). С 1990 года отец Валентин дважды менял юрисдикцию, перейдя сперва из Русской православной церкви в Русскую православную церковь за рубежом (РПЦЗ), а затем — основав собственную Российскую православную автономную церковь (РПАЦ), которую он провозгласил наследницей нонконформистской Катакомбной церкви. И никакими законными средствами новоявленного иерарха (в РПЦ он имел чин архимандрита) нельзя принудить отдать суздальские приходы обратно Московскому патриархату.
Это уже прямой путь к расколу. Авторитет церкви неуклонно падает на протяжении последних лет. Да вряд ли он и существовал в реальности — за тягу людей к Богу по большей части принимали возникшую в годы перестройки моду на всё церковное. Мода прошла. Если в начале 90-х пасхальное богослужение в Даниловом монастыре (одном из главных в стране) проходило с невиданным размахом — пригласительные билеты, кордоны из казаков, тысячи собравшихся вокруг собора ожидают крестного хода, — то теперь эти времена миновали. Где билеты, где казаки? Крестного хода ожидают от силы несколько сот верующих.
В то же время почивающие на лаврах православные иерархи, вместо того чтобы бороться за души людей, борются в основном за привилегии церкви. На этом пути церковное руководство всё больше превращается в подразделение администрации президента. Недаром за двумя основными претендентами на пост патриарха стоят противоборствующие кланы в Кремле. Если так пойдёт и дальше, вполне могут найтись приходские священники, которые не пожелают связывать свою судьбу с церковью, более озабоченной делами земными, чем духовными.
Между прочим, в руководстве церкви хорошо понимают эту опасность. Упоминавшаяся ранее практика массового перемещения священников из прихода в приход — одна из форм борьбы с ней. Не успеет батюшка опомниться и обжиться на новом месте, как его уже тащат на другое. Где уж тут задуматься над глобальными вопросами церковной жизни.
Ещё один неожиданный клин в единство церкви может вбить обсуждающийся сейчас закон «О социальном партнёрстве государства и религиозных организаций в целях сохранения национальных духовных традиций и обеспечения социальной защиты населения России». По мнению Историко-правовой комиссии РПЦ (её председатель, митрополит Мефодий, также считается одним из возможных преемников патриарха), содержащаяся там формулировка «традиционная религиозная организация» приведёт к нежелательным последствиям. Угроза исходит из самого устройства РПЦ. Сегодня составные части церкви — епархии, экзархаты, поместные церкви и т.д. — зарегистрированы как отдельные юридические лица. По мнению комиссии, «приобретение централизованной религиозной организацией правового статуса традиционной не означает его экстраполяцию на входящие в её состав иные религиозные организации». Присвоение правового статуса традиционной в этом случае, — продолжают авторы заключения, — будет осуществляться каждой религиозной организацией в отдельности по её самостоятельному обращению в соответствующий представительный орган государственной власти. Следовательно, традиционной будет признана, например, не вся Русская православная церковь в целом, а каждое входящее в её состав каноническое подразделение (приход, монастырь, епархия и т.д.) в отдельности. Процедура присвоения этого статуса, таким образом, станет значительно более тяжёлой, чем обычная процедура перерегистрации, и не позволит получить этот статус всем религиозным организациям одновременно». Очевидно, что в период подобной реорганизации руководить церковью — даже так, как это делается сейчас, — станет решительно невозможно.
"Версия" №17 2003 г.
[оригинал статьи]
