Истории земные и небесные

Два года назад ко Дню космонавтики мы печатали интервью с полковником Валентином Петровым, доцентом военно-воздушной академии, которая носит имя его друга – Юрия Гагарина. С той поры круг преподавательских обязанностей Валентина Васильевича расширился – в сентябре прошлого года в учебный план академии им. Гагарина официально включены "Основы православной культуры". На этих занятиях полковник Петров рассказывает молодым офицерам не только о подвигах святых Древней Руси, но и поучительные истории о своих товарищах-космонавтах, в душах которых даже в советское время теплилась вера.

Как раз одну из таких историй Валентин Васильевич поведал нашим читателям в прошлом интервью (Как св. Даниил Московский космонавтам помогал, "Вера", N487). Речь там шла о том, как в 1988 году Владимир Титов (однофамилец Германа Титова и близкий друг Петрова) из космоса на весь мир возгласил: "Поздравляю страну, и особенно Россию, с тысячелетием Крещения Руси!" К этому, неожиданному для ЦУПа, поздравлению, а также к полету в космос первых православных икон, Валентин Васильевич имел самое прямое отношение. Так что начальник политотдела ему тогда пригрозил: "Ну, Петров, жди выговора. Один уже получал за Гагарина, теперь будет за Титова".

"Что же это за история с Гагариным?" – спросил наш корреспондент космонавта на недавних Рождественских чтениях. Печатаем запись его ответа, а также другие воспоминания.

Как Гагарин храм восстанавливал

Было это в 1964 году. Юрию Алексеевичу исполнялось 30 лет, и на день рождения прилетел его друг еще по Оренбургскому летному училищу – Николай Копыльцов. Обычно у нас как... Если кто в Звездный к первому космонавту приезжает, то попробуй ему не "налить" – сразу скажет, что Гагарин зазнался, оторвался от народа. И вот сели мы за стол, слышу, как Копыльцов говорит Гагарину:

– Тут от тебя недалеко Троице-Сергиева лавра, давай съездим?

– Валентин, я про эту Лавру... – поворачивается ко мне Гагарин, но Копыльцов на него шикает, мол, "молчи".

– А что перед командиром скрывать? – говорит ему Юрий, и я тоже киваю: не бойтесь, ребята, я с вами.

Юрий Алексеевич спрашивает: если поедем туда, попадем ли на церковную службу? Заверяю его: да там служба все время!

– Тогда переодеваемся в гражданку – и вперед! – предлагает Гагарин.

Приехали мы в Лавру к вечеру, и, к счастью, там действительно была служба. После нее я впервые увидел, что значит народная любовь к первому космонавту. Люди выходят из храма, видят Гагарина... А его хоть в гражданку, хоть во что одень – все равно узнают. Все сразу к нему. Образовалась огромная очередь за автографами. Гагарин, в отличие от многих космонавтов, не имел даже тени мании величия – как был из народа, таким и остался. Стоит, всем подписывает. Чувствую, чья-то рука моего плеча касается. Монах стоит. Спрашивает:

– Помощь нужна?

– Батюшка, еще какая! Мы ж приехали в Лавру...

Идем к нему в келью. И тут оказывается, что он наместник Лавры. Угостил нас наливочкой. Выясняется, что в прошлом отец наместник прошел войну, имеет пять боевых наград.

– Ну, за это не грех и выпить, по русскому обычаю! – восклицает Гагарин, а наместник вздыхает: – Да-а... Ведь никто не поверит, что вот с первым космонавтом сижу!

А Юрий Алексеевич – человек простой, он сразу это дело начал исправлять. Похлопал себя по карманам, нашел открытку:

– Батюшка, ничего, что здесь не по-нашему написано? За рубежом печатали.

К тому времени Юрий Алексеевич уже 33 страны объездил, и ему там надарили разных открыток с его фото. Написал на обороте очень теплые слова, обращенные к наместнику. Тот:

– Ну, чем я могу отблагодарить? Юрий Алексеевич, давайте я вам всем ЦАК покажу.

– Цаг? – удивленно переспрашивает Гагарин и кивает на меня. – Вон Валентин из цага просто не вылезает.

"Цагом" мы в обиходе называли ЦАГИ – Центральный аэрогидродинамический институт. Батюшка, видимо, знал об этом, улыбается: "А у нас ЦАК – это церковно-археологический кабинет". И вот представляете... Во-первых, такой был восторг от увиденного там, а во-вторых – замечательный рассказ самого наместника. Гагарина больше всего потряс макет Храма Христа Спасителя. Стоял-стоял перед ним, потом спрашивает:

– А где этот храм?

– Там, где сейчас лужа – бассейн "Москва", – ответил наместник.

Юра заглянул внутрь макета, зовет меня:

– Валентин, посмотри, какую красоту разрушили!

Позже я забыл об этом диалоге, а Юрий Алексеевич – нет.

Никогда не думал, что у Гагарина такая смелость. Через две недели был пленум ЦК по воспитанию молодежи, куда пригласили и первого космонавта. Он выходит на трибуну, читает заготовленный текст и вдруг поворачивается к президиуму, и на весь зал звучат его слова: "О каком патриотическом воспитании молодежи мы можем говорить, когда взорвали Триумфальную арку – памятник воинской славы? Точно так же взорвали храм, построенный в честь победы в Отечественной войне 1812 года, от него остался один макет – и душа замирает, когда на него смотришь. Поэтому у меня есть предложение от ЦК – восстановить Храм Христа Спасителя".

И тут... Вы представить себе не можете. Сначала – гробовая тишина, а потом зал взорвался аплодисментами. Сидят члены ЦК, комсомольцы – а внутри-то у них православие не умерло. И это 1964 год, когда Хрущев обещал "показать последнего попа"!

Когда предложение Юрия Алексеевича ставилось на голосование, из президиума было сказано: "Ну, Гагарин есть Гагарин. Первое, что мы сделаем, – обязательно восстановим Триумфальную арку". Ее действительно восстановили, правда не на том месте.

Если б не трагическая гибель, Гагарин смог бы увидеть и осуществление второго своего предложения. В 1994 году, когда началось восстановление Храма Христа Спасителя, Юрию Алексеевичу было бы всего 60 лет.

Та поездка в Троице-Сергиеву лавру имела еще одно последствие. Посещать ее стало традицией для космонавтов. Не раз бывал там "космонавт N 2" Герман Титов, впоследствии ставший депутатом в Подмосковье и много сделавший для возрождения православия в своем районе. Алексей Леонов, первый совершивший выход в открытый космос, перед полетом корабля "Союз – Апполон" добился, чтобы все космонавты – и наши, и американские – побывали в Лавре. За благословением к преподобному Сергию наши космонавты ездят до сих пор.

А мне, кстати, за ту, первую, поездку с Гагариным здорово влетело. Обвинили в том, что я Гагарина "тащу в религию". Но Юрий Алексеевич спас, объяснив в парторганах: "Не он меня возил – мы ездили на моей машине". В результате я получил всего лишь выговор по партийной линии – за то, что "ввел Юрия Гагарина в православие".

Но зачем его "вводить", если он сам был православный? Помню, возвращаемся мы тогда из Загорска в машине и слышим с Копыльцовым: "Отче наш, иже еси на небесех..." Это Гагарин вдруг произнес.

– Юрий Алексеевич, вы что, молитвы знаете? – спрашиваю Гагарина. Тот отвечает:

– Валентин, да у нас молитвы пол-отряда знает. Только не все вслух говорят.

Молитва матери

Мама у Гагарина была простой русской женщиной, дояркой. Известен случай (о нем в наше время в газетах писали), как ее пригласили в Кремль на какое-то торжество. Среди приглашенных был и Святейший Патриарх Алексий I. Все партийные и общественные деятели держались от него подальше, так что на приеме он стоял в одиночестве. И вдруг на глазах у всех к иерарху подходит мать первого космонавта и... просит благословения. Святейший благословил, как будто это самое обычное дело в стенах Кремля.

Когда ее сын 12 апреля 1961 года впервые в истории полетел в космос, то Анна Тимофеевна, конечно, молилась. Как же иначе. А молитва матери – великая сила.

Я уже 40 лет преподаю в Центре подготовки космонавтов и чего только не повидал. Вот случай с космонавтом Лазаревым, который мне говорил, что его мама молилась во время известного полета "Союза-18".

1975 год. В экипаже "Союза" – командир Василий Лазарев и бортинженер Олег Макаров. С Байконура стартовали нормально, через восемь минут корабль поднялся на высоту 192 км – и тут поломка, не отходит третья ступень. Счет идет на секунды, чтобы отстрелиться с капсулой от ракеты-носителя. Но что будет дальше? Капсула превратится в обычный кусок железа и по суборбитальной орбите полетит обратно на землю. И куда? Отклонение в полградуса – и станция приземлится в Китае, с которым сложные отношения, постоянные стычки на границах. То-то китайцы обрадуются! Отклонение на полградуса в другую сторону – и посадка на Северный полюс, верная смерть.

Капсула отстреляна, летит неведомо куда. А тут еще перегрузка. Теоретически человек может выдержать 12-кратную перегрузку, у нас, в центре подготовки полетами, это считается пределом. Для сравнения: в 2003 году при баллистическом спуске корабля "Союз-ТМА" международный экипаж испытал 9-кратную перегрузку – и сколько было шума, мол, еле выжили. А в 1974 году на Лазарева с Макаровым навалился ни много ни мало 18-20-кратный груз, эквивалентный тонне веса. Ребята каким-то чудом выдержали.

Идут секунды, Земля стремительно приближается, раскрывается парашют. Площадь его – квадратный километр, так что перед самым приземлением его нужно отстрелить, чтобы куполом не накрыло. Василий тянется к кнопке, и, как он мне рассказывал, откуда-то сверху голос ему идет: "Не нажимай кнопку". Абсурд! Но послушался – так с парашютом станция и совершила посадку. Удар. Капсула немного покачалась, словно на волнах, и замерла. Приникли к иллюминатору: кругом снег. Ну, думают, в Северный Ледовитый океан угодили, надо готовиться к встрече с белыми медведями. Вылезают наружу и глазам не верят...

Оказалось, что они упали на одну из гор в Алтае. Спасло их то, что командир Лазарев не выполнил инструкцию – не отстрелил парашют. Там, на скале, стояла одна-единственная сосна, купол парашюта за нее зацепился, стропы самортизировали – и капсула остановилась, не покатилась на дно ущелья. Вот тогда и вспомнилась непонятно откуда поступившая команда: "Не нажимай кнопку". Видно, Господь услышал молитву матери и остановил ее сына в нужный момент.

У этой истории было продолжение. Итак, кругом горы, космическая станция стропами к дереву привязана. Порядок. Космонавты включают рацию и слышат: "Ребята, держитесь! К вам идут альпинисты". Но альпинистам добираться – двое суток. А питания с собой только на сутки. И даже не это страшно – очень холодно там, на вершине.

И тут второе чудо... Над горами летит замечательный наш вертолетчик Вася Щербаков. Он случайно вырубил рацию и не слышал, когда всем экипажам радировали приказ не подлетать близко к станции. Видимо, опасались, что вертолет своими лопастями может поднять ветер, купол соскользнет, и станция покатится вниз. Вася, ничего об этом не зная, видит: на горе стоят люди в скафандрах, страдают, рядом висит какой-то купол непонятный. Какое действие русского православного человека? Спасать надо!

Василий сбрасывает космонавтам трос, поднимает их на борт, привозит на аэродром – и получает десять суток ареста за неисполнение приказа. После гауптвахты его отправляют в Афганистан. Когда космонавты пришли в себя, спросили: "А где же наш спаситель?" Им ответили так, как было принято в советское время: "Он выполняет задание". И более ни слова.

Позже Василий Щербаков учился у меня в академии, я его спросил: "Ну, как ты отнесся ко всему этому?" Он: "Да я благодарен космонавтам своим! Судьба-то вот как повернулась..."

И рассказывает, что в Афганистане было. На боевые вылеты "вертушки" всегда уходили попарно, чтобы прикрывать друг друга. И не зря. Душманы стреляли метко, у них такие расценки держались: за сбитый вертолет – 10 тысяч долларов, за голову вертолетчика – 30 тысяч. Причем голову требовалось отрезать вместе со шлемофоном – это как бы квитанция на получение денег.

И вот однажды Васиного напарника подбивают, и он делает вынужденную посадку прямо в расположение бандитов. Ну, те от радости лезут в вертолет: какие деньги Аллах послал! В это время Щербаков поливает душманов пулями, сажает свою "вертушку" рядом, разворачивается носом и нацеливает два пулемета на подбитый вертолет – давая проход тем, кто там был. На глазах ошалевших боевиков ребята бегут и запрыгивают к нему. "Вертушка" взмывает вверх, делает круг над бандитами, которые со злости набросились на покинутую машину. И тут Вася с круга неуправляемыми ракетами укладывает всю банду. За этот подвиг и другие заслуги по совокупности Вася одним из первых в Афгане получил Героя Советского Союза.

И что в итоге? Спас двоих героев, и сам герой. Наверное, за него тоже молились, когда он уходил в афганское небо.