Дарвин не против Маши

В связи с новым витком "обезьяньего процесса" в Петербурге "Полит.ру" публикует размышления О. Э. Костерина, кандидата биологических наук, старшего научного сотрудника Института цитологии и генетики СО РАН (Новосибирск) о теории эволюции и о том, каким образом о ней можно было бы рассказать в рамках школьной программы по биологии.

Уже больше года по средствам массовой информации в нашей страны бродит призрак обезьяньих процессов. Все началось со статьи в "Известиях" от 2 марта 2006 г., озаглавленной "Маша против Дарвина". Старшеклассница, конечно же, не без поддержки, квалифицированной помощи и, скорее всего, по инициативе своего отца и его знакомых, подала в суд на министерство образования, возмутившись , что в школе ее знакомят только с теорией Дарвина, в то время как "существуют и другие теории происхождения человека". Как нетрудно было предугадать, эти процессы вызвали у большей части отечественных ученых глубокую озабоченность, если не возмущение, так что уже 20 марта прошлого года в "Известиях" было опубликовано письмо пятнадцати видных ученых, выступивших в защиту как дарвинизма, так и традиционной школьной программы. Однако неудивительно, что значительная часть общества сочла это естественной реакцией определенного цеха, имеющего свою систему взглядов и, к тому же, монополизировавшего образование. После этого борьба за "плюрализм мнений" в школьном преподавании биологии продолжает тлеть и разгораться во время очередных заседаний по затянувшемуся судебному процессу. Возможно ли попытаться наметить здесь некий консенсус?

Следует заметить, что в общественном сознании "теория Дарвина", как, впрочем, и во времена самого Дарвина, ассоциируется прежде всего с происхождением человека от обезьяны, а не с определенными механизмами эволюции. И те, кто возмущены "односторонним взглядом" школьных учебников, в качестве альтернативы рассматривают отнюдь не какие-то другие механизмы эволюции (возможно, они ничего и не слышали о Ламарке и, тем более, Берге), а отвергают эволюцию в целом. При этом они находятся либо на религиозных позициях креационизма, либо имеют в голове некоторый гибрид креационизма, эволюционизма и оккультизма, наподобие "гипотезы" об экспериментальной деятельности инопланетян на Земле. Оставляя в стороне наиболее распространенный, увы, гибридный вариант, мы видим по сути столкновение двух мировоззрений – религиозно-догматического и рационального.

Должна ли школы быть местом, в котором прививается то или иное мировоззрение? Может быть и да – начальная школа, где учитель не столько учитель, сколько воспитатель, который прививает детям элементарные навыки жизни в обществе. В более старших классах попытки повлиять на мировоззрение столь же малоэффективны, сколь и сомнительны – ведь у нас действительно свободное государство. Школа должна давать объективные знания, которыми человек в дальнейшем распорядится по собственному усмотрению. В том числе и по биологии, и в том числе – по биологической эволюции. Причем наука об эволюции спустя двести лет после Дарвина вполне заслужила право не называться "теорией". Ничто так не повредило теории Дарвина, как два слова: "теория" и "Дарвина". Складывается впечатление, что речь идет о точке зрения одного джентльмена, справедливость которой находится под сомнением. А "учение Дарвина" действительно выглядит как некая религия, с Дарвиным в качестве пророка. Жаль, если в каких-то школьных учебниках эволюция рассматривается в таком почти религиозном антураже.

В действительности, заслуга Дарвина состоит не в предложении понятия "естественный отбор", не в утверждении от кого и как произошел человек и, вообще, не в подобной конкретике, а в том, что он перевел область истории жизни на земле в поле рациональной науки. После Дарвина эволюцию стало возможно рассматривать как нечто само собой происходящее с объектами, способными к не вполне точному самовоспризведению, по естественным законам (включая законы вероятности) и в конкретных условиях земной поверхности. То, что такие процессы имеют место в любой момент времени, не оспаривает ни одна "альтернативная теория" и ни одна религия. То, что принято называть "дарвинизмом", состоит лишь в допущении, что биологическая эволюция свободна от действия каких-то других, особых сил, включая и сверхъестественные.

В рамках этого допущения работали десятки тысяч ученых, выявлявших эволюционные факты, предлагавших и проверявших модели для их объяснения и разрабатывавших для этого сложнейший математический аппарат. В результате биологическая эволюция оказалась необычайно изученной и вширь, и вглубь. Называть все это "теорией Дарвина" не более справедливо, чем физику – теорией Галилея, сколь ни огромна роль того и другого. Полемика "а прав ли был Дарвин" утратила актуальность уже около столетия назад. Было бы более чем желательно, чтобы школьная программа знакомила ученика с характером имеющихся знаний об эволюции и с характером существующих их интерпретаций в положительном, а не в полемическом ключе. Полезнее рассуждать не о происхождении человека от обезьяны, а просто говорить о человеке как об одном из приматов, то есть о достаточно необычной "думающей обезьяне" – каковой он по своей сути и является. (Заметим, что в такой формулировке вопрос о происхождении человека заменяется вопросом о происхождении сознания, который действительно далек от своего решения).

Здесь важно то, что даже признание существования сверхъестественного никоим образом не отменяет реальности эволюционных процессов, идущих под действием тех простых механизмов, которые мы по традиции зачем-то продолжаем называть "Дарвиновыми". Ни фактические знания по эволюции, ни их "дарвинистическая" интерпретация (которую лучше давать без этого ярлыка) не противоречат ни одной религии, и у школьника остается полная свобода выбора ограничиться только ими (как это с успехом делают ученые), либо допускать здесь действие также и сверхъестественных сил (тем более что никакой эксперимент в принципе не способен доказать или опровергнуть их существование). Дарвину, как и любому другому великому ученому, должен быть отдан долг уважения в историческом контексте, в содержательном же контексте лучше ограничиться изложением того "как оно есть".

Если все будет сделано так, мы останемся спокойны не только за соблюдение конституционных норм в нашем государстве, но и за умы подрастающего поколения. Мысль, заключенная в знаменитом ответе Лапласа Наполеону о боге: "я не нуждаюсь в такой гипотезе" – приведет в лагерь науки множество рационально мыслящих молодых людей, как привела в свое время нас самих. Ведь и религиозное мышление утвердилось в умах древних людей во многом благодаря рациональному мышлению. Английский ученый Джон Тайлор в свое время предположил, что в первобытных обществах анимизм – представление о душе как некоей сути любого предмета, живого и неживого, возник как наиболее рациональное объяснение двух фактов – смерти (когда жизнь покидает тело, сохраняющее свою структуру) и сновидения (когда можно общаться с отсутствующими или умершими людьми). Развитие социальных институтов и появление людей, освобожденных от производительного труда для мыслительной деятельности, способствовало преобразованию первичного анимизма в политеизм и затем в монотеизм, также в результате вполне рационального мышления. Обращение блаженного Августина из манихейства в христианство произошло под влиянием известной ему астрономии, которая противоречила манихейству, много рассуждавшему о небесных телах, но не противоречила христианству, оставляющему эту область науке. А развитие науки и техники, происходившее без участия религии, привело к широкому распространению атеизма (который я в данном случае представляю).

Люди, нуждающиеся в религии, останутся всегда. С атеистической точки зрения, это вызвано их психологической потребностью во внешнем источнике безусловного смысла жизни и в частичном снятии с себя ответственности за свою собственную жизнь. Кроме того, религия просто помогает некоторым жить в согласии с обществом. Мы знаем, что наши оппоненты категорически не согласны с такой интерпретацией. К счастью, выносить эту философскую дискуссию на страницы школьных учебников никто, кажется, не намерен.

В планах ввести в школе преподавание основ религии нет ничего плохого. Но хотя бы потому, что в России проживает значительное население, исповедующее практически все мировые религии, в школах следует знакомить с основами всех основных представленных на ее территории религий – христианства, мусульманства, буддизма, иудаизма, а возможно и шаманизма. Естественно, без попыток прозелитизма. Такое знакомство будет, как минимум, повышать культурный уровень, а как максимум – позволит задуматься о выборе мировоззрения. Причем, скорее всего, это знакомство только повышает вероятность выбора атеизма. Но и не более того – человек выбирает сам и только для себя. Заметим, что примерно тем же самым являлись курсы "научного атеизма" в советских вузах, и парадоксальным образом они заставляли некоторых серьезно задуматься о религии!

Некоторые утверждения традиционных религий (допустим, понятия о небе), в свое время соответствовавшие имеющимся знаниям, в наше время с очевидностью несостоятельны. В результате, богословам приходится пересматривать некоторые догмы. Они, к примеру, начинают говорить о метафоричности семи дней творения, а нынешний папа Римский в своей уже довольно старой книге "Введение в христианство" вынужден говорить о бессмертии исключительно в памяти бога и даже объяснять триединство божье по аналогии с корпускулярно-волновым дуализмом. Мы можем только приветствовать такое признание мощи науки, но хотелось бы надеяться, что в школьном курсе ученика будут знакомить с каноническими вариантами различных религий. Философские искания – уж точно не для школьной программы.

Никакое знание никому вреда не приносит. Лишь бы школьные курсы и учебники были составлены на действительно высоком уровне, отвечающем тем знаниям и достижениям из самых разных областей, которыми человечество располагает в настоящее время.