Сколько стоят дешевые сенсации

Поднятая в интернет-СМИ истерия по поводу "смерти" Патриарха Алексия еще раз дала возможность убедиться в том, что отечественная журналистика порой бывает далека от соблюдения каких бы то ни было норм – профессиональных, законодательных или нравственных.

Последние несколько дней были ознаменованы небывалым всплеском интереса массовой аудитории к церковной теме. К сожалению, этот интерес носил характер "желтизны": СМИ сообщили о смерти Предстоятеля Русской Церкви.

Нет смысла детально разбирать – кто первым растиражировал запущенную "утку". Вопрос о том, кем изначально была сформулирована "новость" о кончине Патриарха, также остается открытым. Здесь возможны лишь предположения и версии.

Задумаемся над тем, что подвигло сотрудников многочисленных СМИ вслед за "флагманами" (радиостанцией "Эхо Москвы" и газетой "Московский комсомолец") процитировать ложь, даже не задумавшись о том, чтобы потрудиться проверить эту информацию. Хотя – ответ в данном случае очевиден: сенсационность – вот тот единственный критерий, который поставлен во главу угла работы многих и многих редакций и изданий.

Об этом говорил Святейший Патриарх в своем январском интервью "Российской газете": "К сожалению, многие СМИ ставят во главу угла не общественную пользу и даже не достоверность информации, а извлечение прибылей и дешевую популярность своих изданий. При этом утверждается новое понимание постулата о свободе слова – как неприкасаемость даже самых нечистоплотных дельцов от журналистики, как капитуляция перед их откровенно провокационными нападками, оскорбляющими религиозные чувства верующих".

Об оскорблении религиозных чувств в случае с шумихой вокруг состояния здоровья Патриарха говорить не приходится. Но в остальном оценка деятельности современных СМИ, прозвучавшая из уст Предстоятеля Русской Церкви, оказалась абсолютно точной. А он, заметим к слову, может высказываться на эту тему, что называется, со знанием дела, на основе личного печального опыта.

Этот опыт свидетельствует: те средства массовой информации, которые пытаются быть "на острие", работают "на опережение", стремятся ухватить информацию буквально слету – им, как правило, совершенно не интересен ни сам Патриарх, ни Церковь как таковая. Главное, чем заняты журналисты этих СМИ – поиск если не сенсационных фактов, то, по крайней мере, сюжетов, которые хотя бы отдаленно отдают сенсационностью и конфликтом. Вспомним то, как подавал тот же "Московский комсомолец" информацию о погибшем в Тверской области священнике Андрее Николаеве и его семье: "Адская смерть святого семейства" – так назывался материал, рассказывающий о страшной трагедии.

Люди, которые сочиняют подобные заголовки – что у них в душе? О чем они думают, когда несут свои пасквили на подпись к главным редакторам своих изданий? Неужели они не видят всей чудовищности подобного обращения не только со словом, с языком, но – с судьбами людскими, с их памятью, честью, достоинством? Если не видят, то их очень жаль. Если видят – то их жаль вдвойне. Но вернемся к главному.

В ответ на мою реплику по поводу произошедшего в одном интернет-сообществе мне ответили, что привлечь к ответственности за нанесение морального вреда журналистов, написавших о "смерти" Патриарха, вряд ли удастся: в законодательстве существует понятие "добросовестное заблуждение", которое может практически освободить журналиста от ответственности за достоверность предоставляемой информации.

Но Закон о СМИ содержит вполне недвусмысленные нормы, вспомнить о которых сейчас как нельзя более кстати. В частности, пункт 2 статьи 49 ("Обязанности журналиста") гласит: журналист обязан "проверять достоверность сообщаемой им информации". А в пункте 10 той же статьи говорится: "При осуществлении профессиональной деятельности журналист обязан уважать права, законные интересы, честь и достоинство граждан и организаций".

Была ли проверена опубликованная информация – вопрос риторический. Насколько сотрудники "Эха Москвы" или "Московского комсомольца" (справедливости ради: в числе прочих "отметились" не только эти издания – в компанию к ним попали и Правда.ru, и Lenta.ru, и даже "Известия" в своей электронной версии, и многие другие, второстепенные СМИ) проявили уважение к чести и достоинству Патриарха, "похоронив" его заживо – тоже не вопрос для серьезного рассмотрения; ответы очевидны в обоих случаях.

И теперь – вопрос по существу: есть ли основания для судебного разбирательства в отношении тех средств массовой информации, которые либо запустили в интернет, либо растиражировали дезинформацию о кончине Патриарха, о его "двух клинических смертях", о "тяжелом состоянии" и многом другом? Если в Законе сказано: "Не допускается использование установленных настоящим Законом прав журналиста в целях сокрытия или фальсификации общественно значимых сведений, распространения слухов под видом достоверных сообщений" (статья 51) – а в другом месте: "Злоупотребление правами журналиста, выразившееся в нарушении требований статей 50 и 51 настоящего Закона, либо несоблюдение обязанностей журналиста, – влечет уголовную, административную или дисциплинарную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации" (в ред. Федерального закона от 04.07.2003 N 94-ФЗ) – означает ли это, что упомянутые СМИ понесут ответственность за допущенные нарушения?

Скорее нет, чем да. Почему? Хотя бы потому, что иск о защите чести и достоинства должен подавать в суд сам потерпевший – а Святейший Патриарх вряд ли низойдет до словопрений с представителями "желтой" прессы. Ему-то как раз хорошо известно значение таких слов, как честь и достоинство. Кстати, этим отчасти и объясняется такая "смелость" охотников за сенсациями: они прекрасно понимают, что Патриарх не станет отвечать на их памфлеты, и очередные сенсационные "проникновения за плотный занавес церковной жизни" вряд ли станут предметом судебного разбирательства, – и потому с легким сердцем отправляют живого человека на тот свет.

Итак, перспектива у данной ситуации, скорее всего, предсказуемая: Святейший Патриарх в очередной раз простит своих недоброжелателей и клеветников, и до судебного разбирательства дело не дойдет. Но значит ли это, что произошедшее не должно никак отразиться на репутации СМИ, позволивших себе распространить ложь? Думается, что, кроме апелляции к закону, у любого цивилизованного общества должны быть и другие рычаги воздействия на средства массовой информации. С этой точки зрения весьма эффективной могла бы стать деятельность Общественной палаты, которая за полтора года своего существования показала, что ее представители способны дать адекватную оценку сложным социальными процессам и подсказать пути разрешения различных конфликтных ситуаций. Такими же органами могли бы стать Общественные советы, создаваемые сейчас при различных государственных структурах – при том же Министерстве образования и науки, к примеру. Упомянутые организации могли бы стать эффективными инструментами, с помощью которых наше общество имело бы возможность регулировать деятельность тех же СМИ – не в смысле установления цензуры или осуществления надзора за соблюдением норм законодательства, но в смысле формирования и пропаганды некоего "нравственно-этического минимума", вне которого было бы невозможно говорить об авторитетности средства массовой информации.

Но я не случайно употребил сослагательное наклонение: "могли бы стать". И в Общественной палате, и в сформированном недавно Общественном совете при министерстве образования в качестве их членов фигурируют люди, несущие прямую ответственность за ложь, распространенную о Предстоятеле Русской Церкви на минувшей неделе. Членом Общественной палаты, как известно, является П. Гусев, главный редактор "Московского комсомольца", а в Общественный совет при Минобразования вошли сразу два сотрудника радиостанции "Эхо Москвы", также выступившей в роли локомотива дезинформации о Патриархе: главный редактор А. Венедиктов и ведущая одной из программ С. Сорокина. И, если лично к С. Сорокиной претензий в имевшем место скандале у Патриарха быть не может, то от г-на Венедиктова он вправе ждать официальных и публичных извинений. Хотя в то, что Его Святейшество когда-либо дождется этих извинений, верится с трудом.

Правду говорят: чужая душа – потемки. Трудно судить о том, насколько добросовестны в своих "добросовестных заблуждениях" те журналисты, которые публично солгали и теперь пытаются представить дело так, будто бы Церковь сама виновата в случившемся – якобы из-за своей "традиционной закрытости". Нельзя также знать наверняка, что эти журналисты и руководители СМИ – люди без чести и совести. В конце концов, жизнь души – область иррационального, к которой более применимо слово "верить".

Тем более что история со "смертью" Патриарха – логическое завершение информационной кампании, которую планомерно проводит "Московский комсомолец" начиная с конца 90-х годов. За прошедшие годы в газете с завидной регулярностью появляются материалы о "болезнях" Патриарха, о перспективах "престолонаследования" после его смерти, о якобы имевших место "операциях" и "тяжелом состоянии" Предстоятеля Русской Церкви. И вот, наконец, жирная точка во всей этой клеветнической шумихе: "смерть" Патриарха Алексия. Вот поэтому не верится в то, что заблуждения коллег-журналистов, во-первых, являются заблуждениями, а во-вторых, носят характер "добро-совестных".

Ведь добрая совесть – это чистая совесть. Это тот внутренний ограничитель, который удерживает человека от лжи, клеветы и сплетен; который не позволяет искушению славолюбием и сребролюбием овладеть душой человека; который предохраняет от необдуманных и уж тем более от тщательно спланированных компромиссов между правдой и ложью. Но "что может быть общего между светом и тьмой?" (2 Кор. 6, 14). Так вот, почему-то, когда вспоминаешь о том, как журналисты "хоронили" Патриарха, в их добрую совесть верится с трудом.

Тем более что перед глазами – другой, более оптимистичный пример: ни одно крупное информационное агентство, ни один федеральный телеканал не позволили себя втянуть в поднятую второсортными СМИ истерию вокруг состояния здоровья Патриарха. И упреки в адрес Пресс-службы Московской Патриархии в том, что она якобы "пока еще не успела стяжать доверие и завоевать авторитет в журналистской среде", и поэтому "пишущая и читающая публика почему-то не была настроена воспринимать всерьез" опровержения, сделанные ее руководителем о. Владимиром Вигилянским, верны лишь отчасти. А именно, верны они лишь в той части, которая касается "добросовестно заблуждающихся" представителей журналистской среды. Другая часть "пишущей и читающей публики" на протяжении всех трех дней, в течение которых развивался скандал, по-настоящему добросовестно консультировалась с Пресс-службой и потому оказалась не запятнанной клеветой и ложью.

Но – мы имеем то, что имеем: ложь прозвучала в эфире и была опубликована в сетевых СМИ. Ложь теперь, после того как сам Святейший Патриарх Алексий ее опроверг, очевидна. Это должно, как кажется, заставить всех, кто оказался причастным к ее распространению, по крайней мере, принести свои извинения – но "пишущий и читающий" "народ безмолвствует".

Поэтому процитирую еще раз слова Патриарха, сказанные им в интервью "Российской газете" – сказанные как будто о сегодняшней ситуации: "Такое положение дел свидетельствует о том, что нравственные ориентиры, моральный долг еще не стали обязательным и неотъемлемым атрибутом отечественной журналистики".

Любопытно. Подыскивая справочный материал для комментария, натолкнулся в интернете на статью в "Литературной газете" Виталия Третьякова, нынешнего главного редактора "Московских новостей". Так вот, в своем материале с характерным заголовком "Лживая правда журналистики" он еще в 2003 году озвучил эту же печальную мысль: "...Всерьёз говорить о морали в нашей журналистике – для этого время ещё не пришло".

Что ж, остается только ждать, пока наступит то время, когда чистая, добрая совесть станет для наших коллег-журналистов более ценна, чем дивиденды от дешевых сенсаций, а "добросовестные заблуждения" уступят место профессионализму и соблюдению элементарных этических норм.

Пространный постфактум:

Почитаем выдержки из Кодекса профессиональной этики российского журналиста, одобренного Конгрессом журналистов России 23 июня 1994 года, и попытаемся понять – какие из этих пунктов не нарушили своими действиями г-да Венедиктов и Гусев и иже с ними?

Итак, пункт 1: "Журналист всегда обязан действовать, исходя из принципов профессиональной этики, зафиксированных в настоящем Кодексе, принятие, одобрение и соблюдение которого является непременным условием для его членства в Союзе журналистов России".

Понятие "профессиональной этики", однако, слишком абстрактно для упомянутых господ. Они в своих действиях предельно конкретны и целеустремленны.

Не удержусь от того, чтобы процитировать третий пункт Кодекса, в котором говорится об ответственности журналиста за достоверность информации:

"Журналист распространяет и комментирует только ту информацию, в достоверности которой он убежден и источник которой ему хорошо известен. Он прилагает все силы к тому, чтобы избежать нанесения ущерба кому бы то ни было ее неполнотой или неточностью, намеренным сокрытием общественно значимой информации или распространением заведомо ложных сведений.

Журналист обязан четко проводить в своих сообщениях различие между фактами, о которых рассказывает, и тем, что составляет мнения, версии или предположения, в то же время в своей профессиональной деятельности он не обязан быть нейтральным.

Журналист рассматривает как тяжкие профессиональные преступления злонамеренное искажение фактов, клевету, получение при любых обстоятельствах платы за распространение ложной или сокрытие истинной информации <...>". Любопытно, какая в журналистском сообществе существует ответственность за "тяжкие профессиональные преступления"?

Цитирую далее. "Убедившись в том, что он опубликовал ложный или искаженный материал, журналист обязан исправить свою ошибку, используя те же полиграфические и (или) аудиовизуальные средства, которые были применены при публикации материала. При необходимости он должен принести извинения через свой орган печати.

Журналист отвечает собственным именем и репутацией за достоверность всякого сообщения и справедливость всякого суждения, распространенных за его подписью, под его псевдонимом или анонимно, но с его ведома и согласия <...>".

Весьма интересно будет узнать: не смущает ли Союз журналистов тот факт, что членами этой организации являются люди, совершенно очевидно игнорирующие программные документы своего "профсоюза"?