В переводе с греческого "эвтаназия" означает "благая смерть". Впервые этот термин использовал в XVII веке английский философ Френсис Бэкон в значении – "легкая смерть", то есть – "безболезненная, непостыдная, мирная". В XIX веке эвтаназия стала обозначать "умерщвление пациента из жалости". Другими словами, убийство. В фашистской Германии якобы добровольной эвтаназии были подвергнуты 50 тысяч пациентов психиатрических клиник и стариков. Просьбу об этом высказали лишь 5.
В современном словаре "эвтаназия" означает – "удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти" и в большинстве стран она запрещена. Но с ростом борьбы за так называемые общечеловеческие ценности, начиная с середины прошлого века, в мире все шире стала разворачиваться дискуссия вокруг легализации эвтаназии. Из соображений гуманности. Докатилась она и до нас.
Геннадий Гудков, член Комитета Госдумы по безопасности: – Я считаю, что такой институт должен быть в цивилизованном обществе, потому что многие болезни обрекают людей на невыносимые страдания. Я много раз видел собственными глазами, что болезнь делает с человеком – зрелище ужасное. Я согласен с тем, что это институт не должен быть широко распространен. Должен решать не только консилиум врачей, который определяет, что не иного выхода, чем смерть, но нужно, возможно, еще и решение суда.
Сегодня эвтаназия официально разрешена в Бельгии, Швейцарии, Голландии и в американском штате Орегон.
Заведующий отделением реаниматологии больницы Святителя Алексия Борис Белоцерковский: – Еще за 500 лет до Рождества Христова в клятве Гиппократа было записано: "Врач обязуется никогда не дать просящему тяжелобольному человеку смертельного средства и не указать пути к тому". На этих же позициях стоим и мы. Эвтаназия ничем не отличается от убийства. В моей практике были случаи, когда выживали больные, которым врачи пророчили летальный исход, выживали, вопреки всем прогнозам.
Кто может решить за тяжело страдающего человека, что его счеты с жизнью покончены? Кто может поручиться, что на следующий день после смертельного укола не появится чудодейственное лекарство, а человеку просто надо было до него дожить? Когда человек говорит "Убей меня!", он чаще всего просит "Помоги мне!" Он говорит это от отчаяния, оттого, что не приходит помощь, оттого, что он один на один со своим страданием. И если к нему в этот момент помощь придет, – медицинская, психологическая, социальная, человек, скорее всего, умирать не захочет.
Вера Миллионщикова, Главный врач Первого Московского хосписа
Главный врач Первого Московского хосписа Вера Миллионщикова: – Я – ярая противница эвтаназии вообще и для безнадежных онкологических больных, в частности, потому что я эту проблему знаю 20 лет. Даже не буду говорить, сколько смертей мне пришлось за свою жизнь видеть, и вижу их каждый день, и не одну. Надо перестать лукавить и убийство называть убийством. Сегодня мы будем уничтожать онкологических тяжелобольных, потом стариков. Старики ведь тоже устали от жизни. Один больной просил: "Помогите мне умереть!" Но на четвертый день его пребывания в хосписе, мы более-менее сняли боль. Я его спрашиваю: "Владимир Николаевич, Ваша просьбе все еще в силе?" Он удивился: "Какая просьба?!" Я говорю: "Ну, как же, Вы же так страдали и жить не хотели." А он мне: "Не может этого быть, как же не жить?!"
В клятве российского врача есть такие слова: "клянусь проявлять высочайшее уважение к жизни человека, никогда не прибегать к эвтаназии". Сегодня эвтаназия в России запрещена. Пока.
Икона Божией Матери "Целительница"
* * *
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Сегодня гости нашей студии – Председатель комитета по социальной политике Федерального собрания Валентина Петренко и преподаватель биоэтики Российского Государственного медицинского университета дьякон Михаил Першин. Здравствуйте, Валентина Александровна, здравствуйте, отец Михаил.
Валентина Александровна, я знаю, что члены Вашего комитета обсуждают вопрос об эвтаназии с разными людьми и ведомствами, – с врачами, юристами и так далее. А какие Вы получаете аргументы в пользу эвтаназии?
Валентина Петренко
Валентина Петренко, Председатель комитета по социальной политике Федерального собрания: – У Вас несколько искаженная информация. Дело в том, что мы вообще не говорили о законе об эвтаназии. Мы изучали вопрос в связи с тем, что к нам поступает много писем от тяжелобольных людей, где авторы пишут: "Я не хочу жить". Нас, Комитет по социальной политике, и меня лично волновал вопрос: "Почему люди не хотят жить? Почему они стали говорить об этом?" Ведь это вопрос даже не физического состояния сильной боли, а за этим стоят куда более глубокие проблемы: человеческого одиночества, отсутствия нужных обезболивающих лекарств
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Отец Михаил, а как Вы считаете, насколько обсуждение этой темы актуально для нашей страны? А почему она вообще появилась и почему так активно муссируется?
Диакон Михаил Першин, преподаватель биоэтики Российского Государственного медицинского университета: – Тут несколько причин. Во-первых, мы находимся на изломе, в ситуации конфликта двух типов цивилизаций: древней, когда человек видел смысл своей жизни за ее пределами и знал, ради чего он живет и ради чего умирает, и современной, которая смыслом жизни постулирует кайф, наслаждение и больше ничего. А если смысл жизни – наслаждение, то для чего мучаться от болезни? Этот тип проявился уже в Древнем Риме в эпоху упадка, когда заболевшие или состарившиеся патриции убивали себя, чтобы без смысла не проводить остаток дней.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – То есть это своего рода эвтаназия античная?
диакон Михаил Першин
Диакон Михаил Першин, преподаватель биоэтики Российского Государственного медицинского университета: – Не эвтаназия сама по себе, а ситуация отсутствия смысла жизни. В Античности слово эвтаназия обозначало дар богов, легкая или благородная смерть, но никак не самоубийство. В конце XIX в. смысл слова был искажен: Ницше внес свою черную лепту, а фашисты реализовали новое значение.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – А Вы, Валентина Александровна, как считаете?
Валентина Петренко, Председатель комитета по социальной политике Федерального собрания: – Я думаю, что в большей степени влияют социальные причины – неустроенность современного общества и отдельного человека, экономическое бессилие и, самое главное, социальная незащищенность, тяжелобольных людей. В этой связи наш комитет и лично я хотели, прежде всего, привлечь внимание общества и тех министерств и ведомств, которые обязаны выполнить свой долг по отношению к тяжелобольным.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Тем ни менее, простите, слово "эвтаназия" говорилось?
Валентина Петренко, Председатель комитета по социальной политике Федерального собрания: – Нам сказали, что если человек просит смерти, это называется эвтаназия. Может быть, поэтому и распространилась информация о некоем законопроекте. Но уже хорошо, что такой разговор идет, – может быть хотя бы это заставит многих иначе взглянуть на проблемы тяжелобольных людей.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – А не случится ли так, что сейчас обсуждается только проблема, но слово-то уже произнесено. И после этого появятся уже и проекты, и законы, и эвтаназия будет легализована. Не приведет ли это к массе злоупотреблений, афер и убийств под видом эвтаназии? Валентина Петренко, Председатель комитета по социальной политике Федерального собрания: – Я сама против эвтаназии. Подача была совсем другая. Я хотела привлечь внимание общества к тяжелобольным людям, не защищенным ни финансово, ни социально, ни психологически. Давайте говорить честно. К примеру, человек лежит на улице, спит на люке канализации. Все проходят мимо, проезжают на машинах, – это не осуждается, а говорить об эвтаназии нельзя. Но мы ведь не должны бесчеловечно относиться ни к тем, кто живет на улицах, ни к тем, кто неизлечимо болен.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Тогда давайте обсуждать вопросы жизни, а не вопросы смерти.
Валентина Петренко, Председатель комитета по социальной политике Федерального собрания: – О чем и речь! Если не передергивать проблему, а искать причины желания человека уйти из жизни и попытаться эти причины устранить, тогда и получится разговор о жизни.
Диакон Михаил Першин, преподаватель биоэтики Российского Государственного медицинского университета: – В России у онкологов в советское время была проблема, как говорить с умирающими. А на Западе было проведено исследование психологии умирающих пациентов. Выявили интересную закономерность: человек проходит 5 стадий умирания. Сначала отрицание (это не я!), потом – протест (почему я?), затем – отсрочка (не сейчас!), далее депрессия (да, это я умираю), а последнее – принятие. На последней стадии тело распадается, а душа начинает обновляться. И вдруг он понимает, что цена его успеха в жизни – отношение к людям, как к вещам (к родителям – как к трамплину, к жене – как к тому, что обеспечивает быт и т.д.), и он отказывается от такого отношения, отказывается от жизни и принимает смерть.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – У нас есть звонок от телезрителей. Алло, Вы в эфире?
Телезрительница: – Здравствуйте, мне хотелось бы узнать, если человек выбирает свою жизнь, почему он не может выбрать свою смерть, способ своей смерти?
Диакон Михаил Першин, преподаватель биоэтики Российского Государственного медицинского университета: – В вопросе ошибочен первый посыл. Конечно, мы не сами выбираем свою жизнь. Строго говоря, мы сами себе не принадлежим. Жизнь – это дар. Если предположить, что человек это только биология, только "покойник в отпуске", как шутит наша молодежь, то тогда – да, человек может выбирать свою смерть. А если нет? Помните, у Гамлета, "быть или не быть?" Это же вопрос о самоубийстве! У него все плохо, его мир разваливается, но что его останавливает? Он говорит: "А если я умру и буду видеть сны?" Т.е., если смерть – не конец, а продолжение, но в самоубийстве нет смысла. Конечно, мы сами себе не принадлежим. Душа проходит сквозь врата смерти в Вечность. Какой она туда войдет: с гримасой ужаса и отвращения, как в случае суицида, или как-то иначе? Это очень важный момент. Мы о нем часто забываем, а потом локти кусаем. Нам говорят о легкой смерти, но, на самом деле, с таким "легкоумирающим" могут происходить только 2 сценария. Первый, – ему вкололи спасительный укол, а инстинкт жизни вновь проснулся, но уже ничего нельзя изменить. Второй, облегчая физические страдания его лишили возможности сознательно пройти через все стадии умирания и с миром войти в Вечность.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Я в жизни видел, действительно, легкие смерти. И всегда это происходило только так: после долгих страданий, ужасных духовных, душевных и физических мучений, примирившись с Богом, поисповедавшись, причастившись святых Христовых Таин, человек говорит: "Господи, я хочу умереть, потому что я хочу жить. Прими мой дух". Как это не странно звучит, существует ведь христианская, церковная эвтаназия. В требнике есть специальный чин, который читается священником над человеком, который долго страдает и не может умереть. В этом чине священник просит Бога послать больному разрешение от мучений, чтобы он, примирившись с Господом, мог легко умереть. В моей практике было несколько случаев, когда после совершения такого чина, тяжелобольные легко, примирено, достойно умирали.
У нас есть еще один звонок. Алло, Вы в эфире. Здравствуйте!
Телезрительница: – Здравствуйте. После травмы я стала инвалидом I группы III степени. Я ранее не была верующей, но теперь поверила в Бога, и, с Его помощью, могу ходить. До сих пор я верю и молюсь. Я поднялась, хотя все мои родственники и врачи были против. Ведь тут еще такой важный вопрос – квартира в Москве...
Диакон Михаил Першин, преподаватель биоэтики Российского Государственного медицинского университета: – Да, часто слышишь: "Врачи сказали, что больной безнадежен". Но ни один врач не может брать на себя такую ответственность. По статистике по итогам вскрытий обнаруживается до 35% врачебных ошибок в диагнозе. Но и в случае точного диагноза, врач ограничен рамками того, что в данный момент знает медицина. Шанс на выздоровление есть всегда.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Есть еще один звонок. Алло, мы слушаем Вас.
Телезрительница: – Благословите, батюшка.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Бог благословит.
Телезрительница: – Ни один человек не уйдет из жизни раньше времени, но возможность эвтаназии должна быть, но каким-то сложным путем. Я это все прошла, сама искала способ самоубийства.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – То есть Вы – за эвтаназию. Валентина Александровна, даже верующие люди выступают за эвтаназию, но ведь эвтаназию должен совершить врач...
Валентина Петренко, Председатель комитета по социальной политике Федерального собрания: – Почему-то все говорят о врачах, называя их будущими убийцами, если эвтаназия будет разрешена законом. А закон, может быть, и появится тогда, когда всем будет жить хорошо...
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Не дай Бог!
Валентина Петренко, Председатель комитета по социальной политике Федерального собрания: – ... когда у всех, как в одном аквариуме, будет одинаково много всего. И тогда тот, кто пресытился всеми благами, сможет сказать "не хочу". Может быть, тогда, действительно потребуется какой-то закон. Но сейчас прозвучала одна важная мысль: никто (ни больной, ни врач, ни родственники) не смог определить предел жизни, никто никогда ни каких весах не сможет взвесить боль. Всегда нужно, чтобы человеком поддерживали священник, психолог, родственники. Кроме медицинской помощи человек нуждается и в психологической, которая смогла бы подвигнуть больного к жизни. Мы хотим создать условия для достойной жизни тяжелобольных людей, – я постоянно пытаюсь об этом сказать.
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – Спасибо Вам большое, отец Михаил, спасибо Вам, Валентина Александровна, за то, что вы нашли время и пришли к нам в студию.
А сейчас пришло время для нашей исторической рубрики, которую ведет ее автор и ведущий Вадим Егоров. После нее мы подведем итоги нашего интерактивного опроса.
Сюжет: "История России в Историческом музее. Культура России XIV – XVI веков"
Вадим Егоров: – Превращение древнерусских княжеств-земель в единое Российское государство было процессом длительным и сложным. И во многом этому способствовали не только единая территория и язык, но и развитие единой культуры, основой которой стало Православие.
Исторические события, имена князей, возведение новых городов и храмов, – все это отражалось в летописях владимирских, тверских, новгородских, псковских, московских.
Московский великокняжеский летописный свод XV века рассказывает о том, как в 1395 году вплотную к Москве подошли армии Тимура. И как привезенная из Владимира величайшая русская святыня – Владимирская икона Богородицы отвратила вражеские рати от стольного града.
В нашем музее представлены и величайшие образцы историко-художественной литературы Древней Руси – "Задонщина" и "Сказание о Мамаевом побоище".
Большим успехом у наших предков пользовались и светские книги для семейного чтения, страницы которых очень часто украшались затейливыми цветными орнаментами.
Наиболее популярной среди таких книг была "Александрия" – повесть о жизни Александра Македонского, переписанная во многих экземплярах.
В нашем музее Вы можете увидеть уникальные образцы лицевого шитья. Лицевое шитье – это величайшее искусство русских мастериц. Лики святых они вышивали шелковой нитью толщиной в человеческий волос "в расщеп". Каждый раз, накладывая стежок, вышивальщица иголкой расщепляла предыдущий. В результате создавалась полная иллюзия живописного полотна. Этим вышитым иконам, пеленам, воздухам, убрусам по 500 – 600 лет.
Наш музей обладает богатым собранием икон XIV – XVI веков. Первые русские святые – князья Борис и Глеб, злодейски убитые собственным братом Святополком Окаянным. "Троица ветхозаветная" (XVI век); считают, что это работа учеников Андрея Рублева. "Огненное восхождение пророка Ильи на небо" (Псковская школа). Богоматерь с младенцем и предстоящим Сергием Радонежским.
XV век русского искусства, – это еще и монументальная архитектура, и произведения малых форм. Две резные белокаменные колонны остались от великокняжеского дворца в Кремле. А вот такие нательные крестики и иконки вырезали из дерева и камня или отливали из меди наши предки шесть веков назад.
А о том, какие дома строили на Руси, какую одежду носили, какими деньгами расплачивались на Руси в XVI и XVII веке, мы расскажем в следующем выпуске нашей рубрики "История России в Историческом музее".
* * *
Ведущий – протоиерей Алексий Уминский: – А теперь подведем итоги интерактивного опроса. Всего позвонило нам более 3000 человек. Абсолютное большинство из них (2446) считают, что эвтаназия, – это убийство, и 635 человек видят в этом акт милосердия.
А мне бы хотелось привести слова нашего Патриарха: "Широкое распространение сегодня получило мнение о том, что человек вправе распоряжаться своей жизнью. Сегодня в обществе звучат голоса, требующие легализовать это греховное "право". Предпринимаются попытки объяснения самоубийства в медицинских терминах, дав ему название "эвтаназия". Ужас ситуации состоит в том, что орудиями убийства предполагается сделать врачей, которые по долгу службы обязаны заботиться о сохранении жизни человека. Мы должны со всей твердостью заявить: эвтаназия, – это один из видов сознательного самоубийства. В религиозном отношении – это крайняя степень отпадения от Бога... Православная Церковь не может квалифицировать пропаганду эвтаназии и самоубийства иначе как скрытый или явный сатанизм".
Наша программа подошла к концу.
Всего Вам доброго! Храни Вас, Господь!
Источник: Седмица
