Храм или цитадель?

ТАЙНОЕ И ЯВНОЕ

Исторические портреты Софийского собора в Полоцке: миф и реальность

Сакральная и архитектурно-строительная история Софийского собора в Полоцке, сохранившегося значительно хуже одноименных храмов Киева и Новгорода, до сих пор хранит немало неизвестных моментов. В 1975-1980 годах ленинградский исследователь Валентин Булкин провел заключительный этап археологических раскопок собора. Полученные результаты позволили решить многие вопросы, связанные с ранней и поздней историей полоцкой Софии(1). Однако Булкиным не были обнаружены фундаменты башен, которые, по предположению С. Александровича и М. А. Ткачева, фланкировали собор(2). Пятая башня, как отметил Ткачев, возвышалась над центральной частью храма. По его мнению, собор был основательно перестроен на рубеже XV-XVI веков из семикупольного в пятибашенный храм цитадельного типа. Эти башни, несмотря на схематичность и условность изображений, исследователи первоначально проследили на акварели "Взятие Полоцка войсками Стефана Батория, 11-30 августа 1579 г." личного секретаря монарха Речи Посполитой С. Похаловицкого, а также на шведском плане 1707 года, выполненном после захвата города. Первоначально разделяя концепцию Александровича и Ткачева, мы объяснили отсутствие остатков башен тем, что они с неглубокими фундаментами были пристроены к угловым частям ввиду острой необходимости, обусловленной сложными политическими событиями. По мнению Т. В. Габрусь, остатки башен не обнаружены по той причине, что "оборонные башни не были круглыми, возведенными от фундаментов, а надстроены над квадратными в плане угловыми частями древнего собора"(3). Как видно, все три версии предусматривают грандиозную перестройку полоцкой Софии в конце XV – начале XVI века.

Для начала выясним, мог ли тогдашний Полоцк провести подобные преобразования, велось ли в городе каменное строительство. Исследования Ткачева, Ю. А. Якимовича, С. В. Тарасова красноречиво свидетельствуют, что в XIV-XVII веках Полоцк защищали стены деревянных замков(4). Выявленная в 1980 году Булкиным усадьба полоцкого епископа также была возведена из дерева. Интересно, что княжеский терем XII столетия продолжал функционировать и в XIV-XV веках. Однако в это время к нему была присоединена не каменная, а деревянная пристройка, которая являлась составной частью дворца полоцкого наместника, неподалеку от которого в XVI веке размещалась "дворная" Николаевская церковь, которая была возведена опять-таки из дерева в последней четверти XIV столетия. После получения в 1498 году Полоцком Магдебургского права в Великом посаде из того же материала была построена ратуша. В том же 1498-м в Полоцке появились бернардинцы, которые только в XVII столетии возвели каменные костел и монастырь в Заполотье, а первоначально их постройки были деревянными. Такими же были здесь иезуитские сооружения последней четверти XVI – конца XVII века. К тому же в Полоцке XIV-XVII столетий новые каменные православные церкви, как установил Тарасов, не строили, а только ремонтировали ранее возведенные.

Выходит, что Полоцк был не совсем готов к грандиозной перестройке Софийского собора. Однако в XVI веке незначительные ремонтные работы все же были проведены на памятнике, о чем свидетельствуют более поздние закладки первоначальных оконных проемов в центральной апсиде(5), что уменьшило простреливаемость внутреннего пространства храма. Не исключено, что на этом и было закончено его приспособление к обороне.

Для ответа на вопрос, как появились, а затем бесследно исчезли по углам и в центре объемной композиции памятника так называемые башни, необходимо еще раз проанализировать все известные исторические и картографические документы XVI-XVIII веков. Так, на

акварели 1579 года храм действительно предстает в виде величественного пятибашенного сооружения с четырьмя цилиндрической формы угловыми башнями и одной башней в центре. Все башни имеют шатровое покрытие. Две – главного фасада поделены на два яруса. Между этими башнями прослеживается пониженная часть наподобие нартекса, которая завершается фронтоном треугольной формы и имеет двухскатную кровлю.

Гораздо менее информативным является второй рисунок Похаловицкого "Осада Полоцка королем Стефаном Баторием", выполненный до штурма города войсками Речи Посполитой. Здесь показан совершенно иной собор, который изображен в виде башнеобразного двухъярусного сооружения, имеющего по бокам высокого центрального объема пониженные части, которые только весьма приблизительно похожи на башни. Этот рисунок известен в нескольких копиях, одна из них конца XVI века приписывается Яну Баптисте, который также был в составе военной миссии Батория. На этой копии памятник больше похож на трехнефное сооружение, центральное прясло которого в нижней части поделено на два яруса. Объемная композиция храма завершается куполом.

Похаловицкий также выполнил карту Полоцкой земли, которая иллюстрирована изображениями городов Подвинья. На этой карте Софийский собор показан, похоже со стороны бокового фасада, одноглавым православным храмом. Центральная часть фасада завершается треугольным фронтоном. Итак, на всех трех рисунках Похаловицкого, выполненных почти синхронно, полоцкая София имеет совершенно разный вид.

Логика дальнейших рассуждений также требует рассмотреть гравюру "Штурм Полоцка Московским войском" с "летучего листка" 1563 года, который в это время издавался в Нюрнберге, Аугсбурге, Любеке и других немецких городах(6). На этой гравюре Полоцк показан европейским городом, каким его представляли жители немецких земель, с плотной готической застройкой, которой он никогда не имел.

При анализе средневековых изображений важно учитывать, в какой художественной среде воспитывалось у их авторов восприятие памятников зодчества. Безусловно, что архитектурные знания авторов вышеназванных гравюр сформировались в первую очередь под влиянием двухбашенных композиций главных фасадов католических костелов.

На шведском плане Полоцка 1707 года собор показан одноглавым с тремя башнями по углам. Очевидно, исследователь предполагал наличие башни и на противоположном по диагонали углу здания. На этом плане прослеживается еще одно культовое сооружение аналогичной архитектуры, располагавшееся на территории Великого посада. По мнению Ткачева, это, скорее всего, была церковь Святого Николая. Изображение Софийского собора на гравюре XIX века "Евфросиния Полоцкая" представлено в виде компактного четырехбашенного объема со стороны восточного фасада. При этом все три апсиды имели самостоятельное покрытие шатровой формы и производили зримый эффект отдельно стоящих башен.

Напрашивается вывод, что перед нами не документальные изображения Софийского собора, а его архитектурные символы, которые требуют детального изучения.

Обратимся далее к историческим документам, которые могли, хотя бы косвенно, свидетельствовать в пользу версии об оборонном приспособлении полоцкой Софии. Не подтверждает ее описание Полоцка, сделанное Рейнгольдом Гейденштейном, который в качестве королевского секретаря участвовал в 1579 году в походе армии Батория. Он отметил, что "храм в замке – огромный, на красивом месте и великолепно построен из камня"(7). Это описание, скорее, свидетельствует о сохранности в это время аутентичной архитектуры памятника, при этом ничего не сообщается о его военной функции. В связи с этим уместно будет привести опись 1545 года Луцкого замка, на территории которого к тому времени был возведен оборонного типа костел, фланкированный, что самое главное, четырьмя башнями. В этой описи сказано, что "костел божий в Окольном замке город и сам замок украсил и оборона также с него может быть немалая во время неприятельского нападения"8.

Существование башен не подтверждают и летописные данные, посвященные осаде Полоцка войсками

Ивана Грозного в 1563 году, где отмечается, что полоцкий воевода со своими близкими и семьей живет в церкви Святой Софии(9). Необходимо также критически воспринимать похожий факт, когда в 1579-м командующий московским войском и владыка Киприан закрылись в Софийском соборе и последними сдались на милость короля Стефана Батория(10), ибо каменные храмы использовались как укрытие при нападении неприятеля в древнерусских землях еще в XIII веке.

Из всех письменных источников особого внимания заслуживает сообщение начала XVII века архимандрита гродненского кляштара базилианов Игнатия Кульчинского, который отмечал, что известный униат, архиепископ Полоцкий и Витебский Иосафат Кунцевич "в четырех угловых башнях верхи ненужные и церкви никакой красоты не придававшие сбросил, а среднюю башню красиво оформил, сделав ее более высокой"(11). Эти данные позволили Александровичу утверждать, что угловые башни были вообще разрушены. Ткачев на основании этого сообщения и плана 1707 года считал, что башни остались, а было отремонтировано только их безнадежно поврежденное завершение, хотя Кульчинский упоминает "верхи ненужные и никакой красоты церкви не придававшие".

Свидетельство Кульчинского показывает, что из всех символических изображений Софийского собора больше всего соответствуют действительности рисунок Похаловицкого "Взятие Полоцка...", а также план 1707 года. В таком случае как можно объяснить, с одной стороны, наличие многобашенной объемной композиции собора на этих изображениях, а с другой – отсутствие остатков предполагаемых башен конца XV – начала XVI века при сохранности фрагментов древнего собора, даже если они и не включены в стены позднебарочной постройки XVIII столетия.

Объяснить эту парадоксальную ситуацию можно так. Очевидно, в XVI веке полоцкий собор в основном сохранял первоначальный архитектурный облик, за исключением двух куполов, которые, скорее всего, находились над угловыми компартиментами нартекса. Похоже, они были разрушены во время большого пожара в Полоцке 1447 года, о котором писал в грамоте епископ полоцкий Симеон рижскому магистрату "От огню много нам и вам щекоты стало в нашои цркви умурованои в Святемъ Софеи"(12). Можно предположить, что в результате ремонта после этого пожара в середине – второй половине XV века храм стал пятикупольным. Не исключено, что для проведения этих работ мастера были приглашены с Волыни, где в XV веке был возведен ряд православных церквей (Богоявленская церковь в Остроге и Троицкая церковь в селе Межиричи). До этого времени сохранялось, скорее всего, семикупольное завершение объемно-пространственной композиции храма. Об этом свидетельствует упоминание Полоцка в "Списе русских городов", составленном в конце XIV века, где о соборе сказано: "Святая София о седми версех"(13). Вряд ли авторами этого "Списа..." было допущено несоответствие описания и облика собора с учетом его известной сакральной истории и высокого социально-религиозного статуса.

Уровень же архитектурных знаний Игнатия Кульчинского, которые сформировались при восприятии одно – и двухбашенных композиций главных фасадов костелов, позволил ему многоглавие православного храма принять за башенность объемной композиции. К тому же он не мог описать собор в употребляемых сейчас архитектурных терминах. Аналогичным образом воспринимал памятник Похаловицкий и автор плана 1707 года. Во многом формированию такого о нем представления способствовали булыжные камни, выступавшие местами на поверхности стен, узкие окна и особенно общая композиция фасадов, которые были поделены плоскими лопатками на ряд вертикальных пряслов, что в угловых частях в сочетании с световым барабаном и куполом, судя по известным нам реконструкциям XI века Г. В. Штыхова, В. Г. Слюнченко и Г. А. Лаврецкого, действительно создавали во внешнем облике подобие башен.

Таким образом, уже в XI столетии внешний облик Софии Полоцкой имел башнеобразную объемную композицию. Условность картографических изображений, отсутствие остатков предполагаемых угловых башен не позволяют считать собор родоначальником четырехбашенных храмов оборонного типа Великого княжества Литовского. Во второй половине XV-XVII веке это был крестовокупольный пятинефный трехапсидный и пятиглавый византийско-русский храм.

г. Минск Фото Сергея Антоненко

---

Примечания

1. Булкин Вал. А. Полоцкий Софийский собор XI в.// Пстарычна-археалагiчны зборнiк. 2000. N 15. С. 132-138.

2. Alexandrowicz St. Nowe zrodto ikonograficzne do obtezenia Potocka w 1579 r.//Kwartatnik historii kultury materialnej. Warszawa.

Cz. 1. 1971. S. 8; Ткачоу М. A. Новае пра Сафiйскi сабор (Полацki)// Помнiki псторьи i культуры Беларусi. 1972. N 2. С. 23.

3. Габрусь Т. В. Мураваныя харалы. Сакральная архiтэктура беларускага барока. Мiинск. 2001. С. 34.

4. Тарасау С. В. Полацк IX-XVII ст.ст.

Гiсторыя i тапаграфiя. MIHCK. 2001. С. 83-107.

5. Слюнченко В. Г. Полоцкий Софийский собор. Минск. 1987. С. 20-21.

6. Сагановтч Г. Нарыс псторьи Беларуси MIHCK. 2001. С.191-192.

7. Гейденштейн Р. Записки о Московской войне (1572-1582 гг.). СПб. 1889.

8. Памятники, издаваемые временной комиссией для разбора древних актов. Т. 4. Киев. 1859.

С. 69.

9. Ткачоу М. А. Абарончыя збудаваннi заходтх зямель Беларуа XIII-XVIII ст. ст. MIHCK. 1978. С. 128.

10. Сементовский А. Полоцкая Софийская церковь// Памятная книжка Витебской губернии на 1878 г. Витебск. 1878. С. 67; Сапунов А. Полоцкий Софийский собор. Витебск. 1888. С. 11.

11. Ткачоу М. А. Абарончыя збудавант... С. 129.

12. Тарасов С. В. Указ. соч. С. 171.

13. Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. М.;Л. 1950. С. 476; Тарасау С. Полацкая Сафiя. Да пытання паходжання cтapaжытнaбeлapyckix архiтэктурных традыцый // Каштоунасцi мiнуушчыны. Вып. 3. MIHCK.2000. С. 43.