Голос Церкви почти не слышен

Прошедший в начале марта XI Всемирный русский народный собор в очередной раз показал насколько остро сегодня стоит проблема отношений Церкви и государства. И дело здесь не в теме Собора "Богатство и бедность: исторические вызовы России", а в отношении власти к самому факту проведения Собора. Конечно, мы не ждали каких-либо заявлений от власть предержащих по существу вопроса, который весьма актуален – к этому уже привыкли. Но мы не увидели и того единственного, на что могли рассчитывать: широкого освещения работы Собора, главой которого является Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. О ходе Собора и об обсужденных на нем вопросах общественность практически ничего не узнала. Мнение иерархов Русской Православной церкви осталось не услышанным.

Главный рупор современности, телевидение, ограничился краткими сюжетами в новостных выпусках, центральные печатные СМИ – дежурным информационным сообщением. В одной газете, известной своим давним "теплым" отношением к иерархам нашей Церкви, сообщение о Соборе было кощунственно размещено под репортажем с празднования дня рождения Бориса Моисеева, с подзаголовком "Моисеев чуть не потерял штаны в Кремле".

Узнать что-либо о прошедшем Соборе, о позиции Церкви по поднятым вопросам широкой аудитории было невозможно. Единственный шанс – Интернет, который сегодня доступен очень немногим, но и там соответствующую информацию можно было отыскать только на православных сайтах. Государственное телевидение, а у нас все центральные каналы принадлежат в той или иной степени государству, фактически замолчали прошедший Собор, впрочем, как и предыдущие. Правда, одно из многочисленных ток-шоу на телевидении было посвящено Собору. Но на него, вместе с митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом были приглашены (или согласились придти) трое участников, представлявших общественные организации. Смысл прошедшего ток-шоу подвел сам ведущий словами, что вот тут мы с вами что-то обсуждаем, а там пишут трехлетний бюджет. А митрополит Кирилл особо отметил, что и сам Собор люди, принимающие решения в области экономической политики государства, практически проигнорировали, хотя и приглашались. Конечно, митрополит, по понятным причинам, не упомянул о следующем показательном факте. Во время работы Собора, одним из рекомендаций которого было возвращение дифференцированной шкалы налогообложения, было озвучено Бюджетное послание, в котором предлагается сохранить плоскую шкалу.

Напрашивается нелицеприятный вывод. Мнение такого института, как Русская Православная церковь, к которой принадлежит, или, по крайней мере, себя относит, подавляющее большинство населения, государство, в лице власти, не интересует. А вопрос то ведь был поднят практически светский, да к тому же и очень актуальный – богатство и бедность. О важности этой проблемы неоднократно заявляла и сама власть. Не так давно президент, завершая свое громкое выступление в Мюнхене, обронил следующее: "У нас еще очень много проблем. И у нас очень много нерешенных проблем. В том числе проблем, связанных с бедностью. И вот я Вам скажу, что страхи-то в основном исходят отсюда".

Страх перед этим "историческим вызовом России", как видим, признается, а вот заставить государственные СМИ осветить пути решения проблемы, которые предлагает Церковь, не получается. А ведь достаточно всего лишь строго напомнить чиновникам об их обязанностях, о задачах государственного телевидения, например, как "намутившим" чего-то спортивным функционерам с трансляцией футбольных матчей. Безусловно, президент все сам охватить не может. Но на Соборе присутствовало достаточно высокопоставленных чиновников и депутатов, которые просто обязаны были отследить, чтобы информация о мероприятии, проходящем по благословению и при участии главы Русской Православной церкви была донесена до самых широких масс населения.

СМИ, больше чем Собору, уделили внимание обращению епископа Анадырского и Чукотского Диомида "ко всей полноте Русской Церкви", появившемуся накануне Собора. Особый упор журналисты сделали на обвинения в "духовном соглашательстве, подчиняющем церковную власть мирской". Не в нашей компетенции обсуждать не только послание архиерея, но и даже причины его появления, отметим, лишь, что документ, написанный в Богоявление Господне, появился в СМИ спустя только полтора месяца. Да и упомянули мы об этом обращении исключительно из желания показать, что проблема отношений церкви и власти стоит сегодня очень остро.

Со времен князя Владимира и до начала XX века государственная власть в лице великого князя, царя, императора опиралась на духовный авторитет митрополита или патриарха. Когда они были рядом и действовали в согласии, то страна процветала. Были в истории и случаи, когда между ними не было мира, и тогда страна страдала. Вообще отношения главы государства Российского и Церкви можно использовать в качестве лакмусовой бумажки для проверки насколько полезным было его правление стране и народу.

Сегодня ни одна из ветвей власти в России не пользуется ни малейшим уважением у своего народа. Доверие и правительству, и Федеральному Собранию, и судам всех уровней измеряется, в лучшем случае, единицами процентов. Исключение составляет лишь глава государства, но это особый случай. Наш народ привык, что "царь-батюшка хороший, да министры у него плохие". Единственный институт, который, согласно всем опросам, пользуется доверием большинства населения – это Русская Православная Церковь. Для блага государства власти необходимо опереться на этот авторитет. Но этого не происходит. При внешней лояльности иерархов Церкви к власти союза между ними нет и в настоящий момент быть не может.

Одной из причин такого состояния дел, безусловно, является по-разному воспринимаемые ими отношения между Церковью и государством. Для государства Православная церковь – это лишь одна из общественных организаций, пусть и с большим "стажем" и к власти имеющая такое же отношение, как, например, общество филателистов. Для Церкви же любая власть священна, так как "нет власти не от Бога", но при этом для нее существует оптимальная форма их взаимоотношений. Это когда церковная власть неприкосновенна, а государственная власть в вопросах нравственности подчинена Церкви, и поэтому гражданские законы должны согласовываться с церковными. Сама же Церковь не стремится к политической власти – ее задача молитва, воспитание и просвещение народа. Православная Церковь всегда сторонилась политики, но нравственную оценку власти она давала непременно. И эта оценка не обязательно должна проявляться в явном виде. Тот, кто имеет глаза, видит.

Сегодня отношение власти к Церкви весьма противоречиво. Мы можем видеть один-два раза в год высших руководителей в храме, но при этом за руку здоровающимися с патриархом, а не подходящими под благословление. Хотя у многих из них в кабинетах стоят иконы, на которые так любят наводить телекамеры. Материальные вопросы, стоящие между Церковью и государством, не решены до сих пор. Так, например, не возвращены многие храмы. Те, которые передаются, как правило, находятся в ужасном состоянии. Однако даже они отдаются не в собственность, а в пользование, не говоря уже о земле на которой находятся строения. Вообще не идет речь о земельных угодьях, которые принадлежали Церкви до 1917 года. Раздражает религиозных деятелей и постоянные разговоры о создании министерства или иного органа по делам культов. Или, например, предложения поставить кассовые аппараты в церквях и выдавать чек за каждую купленную свечку. Такого рода налогообложения нет ни в одной стране мира, даже в советское время ничего подобного не существовало.

Пренебрежение к Церкви со стороны власти не ограничивается материальными вопросами. Игнорируются и ее попытки повлиять на нравственные стороны жизни общества. Причем власть игнорирует не только послания от иерархов Православной церкви, но и за совместной подписью с главами других традиционных конфессий. Такой власти Церковь и не может стать опорой, но и не может и не должна идти на конфронтацию с ней. Такое бывало в истории не раз.

Как не парадоксально, но патриарх Алексий II оказался в ситуации, которая во многом сходна с той, в которой находился митрополит Сергий, будущий патриарх, в 1920-30-е годы. Он так же, как и его предшественник оказался под двойным прессом. С одной стороны неообновленцы, требовавшие незамедлительных реформ Церкви и безусловной поддержке либерального курса власти, а с другой – традиционалисты, наоборот, настаивающие чуть ли не на анафеме новой власти.

Патриарх выбрал единственно верную позицию в нынешних условиях. Церковь не политическая партия. Ей некуда и незачем спешить. Он вывел вверенную ему Церковь из политической борьбы, запретив священнослужителям принимать участие в работе партий и выборных органов власти. Видимо, это единственно решение, которое не поставило Церковь под угрозу раскола. Но, тем не менее, многие вопросы по внешней жизни Церкви не были сняты.

Позднее все наиболее сложные вопросы, как внутреннего устройства Церкви, так и внешних отношений нашли отражение в многостраничном документе "Основы социальной концепции Русской Православной церкви", подобного которому никогда ранее не было. В одном из разделов, главных с точки зрения властей, в разделе "Церковь и государство" твердо устанавливается, что государственная власть вторична по отношению к духовной. Власть не вправе

"абсолютизировать себя, расширяя свои границы до полной автономии от Бога и установленного Им порядка вещей". В документе прямо требуется, чтобы государство в своих взаимоотношениях с Церковью учитывало "различие природ". "Церковь основана непосредственно Самим Богом – Господом нашим Иисусом Христом; богоустановленность же государственной власти являет себя в историческом процессе опосредованно".

Наиболее остро властью, видимо, был воспринято заявление о том, что Церковь может давать оценку действиям светских властей, в то время как светские власти не могут давать такой оценки. Светская власть может оценивать деятельность Церкви только "в качестве юридического лица". В то же время подчеркивается: "Государственная власть тем самым перед лицом Вечной Правды выносит суд о себе самой и в конце концов предрекает свою судьбу". Такое предупреждение вряд ли могло понравиться власти. Но далее следует еще более резкое заявление: "Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным деяниям, Церковь должна отказать государству в повиновении".

Этот тезис в светской печати повторяли неоднократно утверждая, что Церковь преодолела абсолютность требования признать "всякую власть от Бога". Но к такому выводу можно придти только, как это обычно и бывает, вырвав цитату из текста. Далее в Концепции следует пояснение. "Христианин, следуя велению совести, может не исполнить повеления власти, понуждающего к тяжкому греху. В случае невозможности повиновения государственным законам и распоряжениям власти со стороны церковной Полноты, церковное Священноначалие по должном рассмотрении вопроса может предпринять следующие действия: вступить в прямой диалог с властью по возникшей проблеме; призвать народ применить механизмы народовластия для изменения законодательства или пересмотра решения власти; обратиться в международные инстанции и к мировому общественному мнению; обратиться к своим чадам с призывом к мирному гражданскому неповиновению".

Церковь не пошла на союз и с новой властью. Она продолжает не только сохранять дистанцию, но и, напротив, сменила тональность в общении с властью. Только в начале этого года на различных встречах, организованных Русской Православной церковью, прозвучал ряд заявлений, суть которых можно свести к тому, что сегодня Церковь готова взять на себя, или, что точнее, вернуть роль подлинного духовного лидера общества. Наши архипастыри повели борьбу со всей системой либеральных ценностей, которыми "прикрываются ложь, неправда, оскорбление религиозных и национальных ценностей". Причем Русская Православная церковь старается объединить на этом поприще и инославные конфессии.

Однако, как мы уже отмечали, голос Церкви, СМИ, подконтрольные власти, пытаются замолчать. Широкая аудитория почти ничего не узнала ни о традиционных Рождественских чтениях, посвященных вопросам образования, ни об инициативах по пересмотру Всемирной декларации прав человека, ни о Всемирном русском народном соборе, с которого мы и начали. Примечательно, что в своем выступлении на Рождественских чтениях Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II отмечал: "Мы видим главную цель Рождественских чтений в том, чтобы голос Церкви, проповедующей Истину Христову, мог быть услышан и понят всеми людьми, жаждущими духовного преображения – многомиллионной аудиторией средств массовой информации, учащимися школ и вузов, воинами и рабочими, интеллигенцией и хлебопашцами. Словом, всеми, кто жаждет слова Истины". Но, как всегда, до "многомиллионной аудитории средств массовой информации" голос Церкви донесен не был.

Не имея достаточных материальных ресурсов Церковь, отсеченная от средств массовой информации, не может активно заниматься ни миссионерской деятельностью, ни призрением нуждающихся. Средств не хватает даже для действующих приходов. Трагедия в Тверской епархии показала, что у сельских священников подчас нет никаких средств к существованию. А таких батюшек, несущих свой крест, свое послушание, на Руси тысячи. И сама Церковь материальные вопросы даже своего клира не решит. Но так дела обстоят не только в глубинке, хотя таковой можно называть древнюю тверскую землю? То же, конечно, не в таких масштабах, можно наблюдать и в столице. Как-то настоятель старого храма на окраине Москвы в доверительной беседе пожаловался на отсутствие средств на ремонт древней, прекрасной с архитектурной точки зрения, ограды. На удивленный вопрос: "Как же так? Вон, какой у Вас приход". (Вокруг храма, чуть ли не нависая над ним, теснились двадцатиэтажные дома.) На что настоятель с грустью ответил: "Приход большой, но прихожан мало".

После десятилетий воинствующего безбожия народ с трудом, постепенно, но начинает обращаться к Богу. Процесс идет медленно, очень медленно. В начале 1990-х годов казалось, что воцерковление произойдет гораздо быстрее – так много людей стало приходить в храмы. В моду вошли церковные обряды, такие, как крещения или венчание. Но, к сожалению, посещение храмов и исполнение некоторых обрядов стало только "модным", а не духовной потребностью. В массе своей народ не стал воцерковленным. По всем опросам регулярно посещают храмы и участвуют в жизни приходов лишь единицы процентов. В уже упомянутом столичном храме в праздничный день, как говорится, не протолкнуться. Три священника с трудом успевают исповедать желающих. Но это лишь сотни людей, а вокруг живут десятки тысяч. В сельских приходах ситуация не лучше. Только там и в двунадесятый праздник храмы остаются полупустыми. Процент верующих примерно тот же.

А есть и совсем удручающие примеры, напрямую связанные с темой прошедшего Собора. Катастрофическое обнищание русской деревни и, как следствие, ее вымирание, приводит к тому, что храмы, пережившие страшные сталинские и хрущевские гонения, никогда не закрывавшиеся, сегодня физически разрушаются. В одном селе Московской области церковь, еще четверть века назад бывшая добротной и ухоженной, сегодня представляет удручающее зрелище. Она требует срочного ремонта: полы прогнили, потолки, некогда радующие росписью, обваливаются. Внешний вид ничуть не лучше, а ограда разрушена полностью. Причина? И само село, и близлежащие деревни, некогда составлявшие многочисленный приход, обезлюдели, а оставшиеся на родине влачат нищенское состояние. Служба в этом храме проходит далеко не каждое воскресенье приезжим священником. А ведь в течение полутора веков батюшка жил в этом, некогда богатом селе.

Но страшно даже не то, что приход умирает. Самое ужасное заключается в изменении сознания людей. В начале 30-х годов эту церковь власти, как и тысячи других, попытались закрыть. Но местные мужики встали на защиту своего храма стеной. (А в 15-ти верстах в это же время мужики с разрешения властей грабили женский монастырь, а иконами растапливали печи.) Они прекрасно понимали, чем для них может завершиться противоборство с властью, но сознательно шли на это. Их не испугали ни участковый с наганом, ни понаехавшие уполномоченные. И они выстояли: спустя несколько месяцев власть уступила, священника отпустили, и в храме снова затеплились свечи. Нечто подобное повторилось и в конце 50-х годов. И храм снова отстояли. Но сегодня там живут уже совсем другие мужики. От них вынуждены прятать дрова для отопления церкви под колокольней – иначе, как сказал староста, "упрут". Вот такая ситуация. Деды, рискуя жизнью, защищали свой храм. Их отцы, пусть нечасто, но ходили в церковь и крестили там своих детей, а внуки могут украсть церковные дрова. А ведь их отцы и деды покоятся на кладбище вокруг этого самого храма.

Когда-то К. Леонтьев предсказывал, что русский народ "через какие-нибудь полвека... из "народа-богоносца" станет мало-помалу, и сам того не замечая, "народом-богоборцем"". Принято считать, что это относится к революции и послереволюционным годам. Но в этом, отдельно взятом, подмосковном селе оно сбылось только в конце XX века.

Возвращение народа к вере и не может быть быстрым. Для этого необходимо и определенное воспитание в детстве и хотя бы минимум знаний о Вере и Церкви. Сейчас среди прихожан преобладают люди либо преклонного возраста, либо молодежь. Как недавно отмечал Патриарх, "если в середине 80-х годов средний возраст верующих был равен 62-63 годам, то сейчас 44-45". Но именно присутствие молодежи в храмах и дает основание говорить о том, что воцерковление народа хоть медленно, но идет.

Именно эта проблема – воцерковление русского народа, или, как одно время было принято говорить "второе крещение Руси", – сегодня является главной. Ведь почему наши иерархи не могут обращаться к власти с жесткими требованиями по любым вопросам? Только потому, что за ними стоит не 80 процентов населения, называющего себя православным, а только небольшая его часть. Согласно одному из опросов населения, лишь треть согласны с утверждением, что следует жить по учению Церкви. Противников внедрения православных норм вдвое меньше, относительное же большинство (почти половина) настроены на компромисс, полагая, что некоторые из таких норм приемлемы, другие – нет. Если же расширить постановку вопроса, то лишь треть россиян сегодня готовы положить в основу общественной жизни религиозные и нравственные ценности. Взгляды большинства россиян одинаково далеки и от православного, и от либерального мировоззрения. Пример тому – полная разноголосица в таком фундаментальном вопросе, как происхождение человека: примерно поровну (по 24 процента) тех, кто придерживается дарвиновской теории и теории божественной, еще треть сомневаются в обеих.

Таким образом, можно утверждать, что путь разрешения всех нынешних проблем в отношениях Церкви и власти заключается в воцерковлении народа. Метод очевиден – воспитание и образование. Но без помощи властей это, к сожалению, сделать не удастся.

Темой последних Рождественских чтений была "Вера и образование: общество, школа, семья в XXI веке". Все, что нужно было сказать по этой теме, там было сказано: и что делать, и как делать, и кому делать, и, главное, зачем. Но есть одно препятствие – светские власти, которые противятся введению в школьную программу даже не Закона Божия, а предмета с довольно светским названием – Основы православной культуры. Вот что сказал по этому поводу на чтениях митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл: "Мы считаем очень важным, чтобы в школах осуществлялось преподавание основ православной культуры. И мы не понимаем логики Министерства образования, которое пытается сейчас ликвидировать региональный компонент образования, в рамках которого во многих регионах России преподаются Основы православной культуры. Представляется очевидным, что попытки ликвидировать региональный компонент направлены прежде всего против этого предмета, поскольку в ответ на возражения из регионов: а как же быть с преподаванием местной истории и культуры, – из министерства отвечают, что все это останется, но вот Основ православной культуры уже не будет... Нам сейчас очень важно выступить за сохранение возможности преподавать Основы православной культуры в школах, и начинающиеся Рождественские чтения – это та высокая трибуна, с которой это может быть сделано".

Но что-то не видно, что власти услышали наших иерархов. А ведь свои приветствия участникам чтений прислали первые лица исполнительной и законодательной властей. Да и о самих Рождественских чтениях, как уже упоминалось, мало, кто слышал. Информации о них было еще меньше, чем о Всемирном русском народном соборе.

Единственная возможность донести голос Церкви до "многомиллионной аудитории" – телевидение. Сегодня государственные каналы этого делать не собираются. Одна-две передачи в неделю в неудобное время и трансляция двух служб в год (возможно, только с целью показать пришедших на них представителей власти) погоды не делают.

Нашей Церкви необходим свой специализированный религиозный канал. И не спутниковый, а в метровом диапазоне. Если государство готово финансировать каналы "Культура" или "Спорт", то почему оно не может выделить средства на канал, скажем, под названием "Религия". На нем не обязательно должна вестись проповедь, но рассказываться о ценностях и традициях традиционных религий. Там могут и обязаны быть и новостные, и детские программы, демонстрироваться фильмы, телесериалы, но только те, которые отвечают традиционным ценностям, например, крепкой семьи.

Эфирное время среди конфессий на этом канале можно распределять пропорционально количеству членов соответствующих конфессий. Конечно, накануне больших праздников, например, Рамазана, мусульмане должны иметь возможность подробно осветить его, невзирая ни на какие пропорции. В местах компактного проживания, например, в Калмыкии или Бурятии часть общих программ нужно заменять в соответствии с конфессией основной аудитории.

Когда статья была уже почти написана, на Первом канале телевидения в программе В. Познера была поднята тема богатства и бедности. Но, конечно, о прошедшем Соборе ведущий только упомянул и использовал его, как принято говорить, в качестве информационного повода. Во время просмотра программы сложилось впечатление в уверенности телеакадемика, что проблемы бедности напрямую связаны с русским менталитетом. Он практически повторил свою старую мысль о "пагубной роли Русской Православной Церкви": "Православие было тормозом развития страны. Сравните хотя бы православные Россию, Грецию и Болгарию по уровню благосостояния и развития демократии с протестантскими странами Скандинавии, с Великобританией или Германией, даже с католической Францией или Италией. Россия отстает от всех прочих христианских неправославных стран Европы". Но нас сегодня больше волнует вопрос, что г-н Познер, пытаясь выяснить пути решения преодоления бедности, не рискнул обратиться к решениям Собора, которые готовили весьма квалифицированные эксперты, и не пригласил на передачу никого из людей, принимающих в нашей стране решения.

Как-то один из полпредов президента, констатировав тяжелое положение с общественными пороками, задал присутствовавшим в зале представителям конфессий, простой и одновременно очень сложный вопрос: "В каком направлении нам трудиться дальше?" Полученный им ответ, в принципе, очевиден: "Необходимо тесное сотрудничество власти и пастырей душ человеческих".

Сегодня окончательно ясно, что безопасность государства далеко не в последнюю очередь зависит от уровня религиозности и нравственности населения. Начинать надо с детей, введя в сферу школьного воспитания и образования теологическую дисциплину. Кроме того, воздействие через детей на семьи, как показывает опыт, подчас бывает даже более эффективно, чем воздействие на детей через их родителей.

Образование – это восстановление в грешном человеке Образа Божиего. Именно отсюда и "Образование"! Каким образом "образовывает" учащихся учитель, для которого не существует этого Эталонного Образа? Он передает им какой-то свой личный, приобретенный, накопленный опыт. Результат такого длительного, безбожного образования сегодня мы имеем налицо! И надо понять всем – и руководству страны, и власть имущим, и главное, всему народу, – что если мы хотим жить, надо восстанавливать этот самый Образ Божий в человеке!

Об авторе: ПЕТРОВ Владимир Петрович. Родился в 1956 г. в с. Нехаево Челябинской обл. в крестьянской семье. После окончания школы в 1973 г. поступил в Рязанское высшее воздушно-десантное училище. В 1986 г. добился отправки в Афганистан. Стал комбатом, участвовал во многих боевых операциях по ликвидации бандоформирований. За проявленное мужество и героизм награжден орденом "Боевого Красного Знамени", двумя орденами "Красной Звезды", орденом "За военные заслуги", двумя орденами "Боевого Красного Знамени" Республики Афганистан, орденом "Дружбы Народов" Республики Афганистан и 15 медалями. В 1996 г. после увольнения из Вооруженных сил в звании полковника активно включился в политическую жизнь страны. Закончил Российскую академию государственной службы при президенте РФ, кандидат философских наук, с 1997 г. занимается научной работой. При его участии был создан некоммерческий фонд "Безопасность Отечества". В 2000 г. – Фонд обеспечения национальных интересов "Отчизна". Активно взаимодействует со многими общественно-политическими и ветеранскими организациями.

13.06.07