Непривычно видеть на километровой высоте, куда залетают разве что орлы, все эти вырытые в известняковой толще пещерные жилища, хитроумные резервуары для сбора дождевой воды, остатки великолепных замков и церквей. Для кого-то горное плато Мангуп – символ сильной православной государственности и вооруженного сопротивления исламской агрессии. Для меня же – нелепый памятник человеческой глупости, зримое свидетельство того, чем заканчиваются попытки навязать свое видение мира с помощью оружия.
Мангуп – огромная гора, но вместо привычной конической вершины ровная как стол поверхность – плато. На этом высокогорном "столе", покоящемся на неприступных отвесных скалах высотой более 800 метров, располагалась столица могущественного средневекового княжества Феодоро. Сама крымская природа превратила Мангуп в необоримую крепость. Труднодоступность, воля защитников и православная вера превратили Феодоро в последний оплот Византийской империи. В течение 22 лет после захвата османами Константинополя Мангуп продолжал испускать ослепительный свет великой римской цивилизации. Это же горное плато должно было стать отправным пунктом последнего крестового похода, целью которого было изгнание турок из Малой Азии и отвоевание у "неверных" Гроба Господня в Иерусалиме. Только падение под натиском янычар в 1475 году горной столицы княжества Феодоро предотвратило эту фантастическую затею.
Из окна электрички, мчавшей меня из бывшей столицы Крымского ханства – Бахчисарая – в город русской славы Севастополь, Мангупское плато казалось куда более доступным. Лишь оказавшись у подножия огромной горы начинаешь понимать, что подъем на плато не стал легче за последние пятьсот лет. То есть с тех пор, когда отвесные скалы христианского города-крепости штурмовали свирепые янычары. На верх ведет петляющая среди замшелых валунов, колючего терновника и реликтовой сосны тропа.
День выдался жарким: июль. Даже привычные к крымскому зною горные цикады, кажется, измучены палящим солнцем и оглушительно взывают к небу о редком в этих местах дожде и желанной прохладе. Воздух напоен дурманящим запахом полыни и хвои.
Последний рывок и, наконец, сквозь неприметную расщелину в скале, куда завела меня козья тропа, попадаю на вершину горного плато. Сколько хватает глаз, кругом расстилается ровная, как футбольное поле, равнина. Она устлана выжженной желтой травой словно ковром. Лишь редкие акации и низкорослые кустарники разнообразят характерный скорее для степи, чем для гор, ландшафт. Но бдительность лучше не терять. Всего несколько десятков шагов вперед, и я едва не падаю в бездну. Края плато обрываются отвесными скалами. Так что нужно смотреть под ноги, чтобы не разделить участь несчастных, таблички в память о которых то там, то здесь осведомляют, что "на этом месте в 19... году трагически оборвалась жизнь" того или иного бедолаги.
Бездонная пропасть действительно как магнитом притягивает к себе: притупляет инстинкт самосохранения, завораживает обманчивым ощущением покоя и красоты расстилающихся кругом гор. Но забывать, что мы не птицы, не стоит. Впрочем, древние аборигены, похоже, считали иначе. Чтобы основать столицу своего государства на такой головокружительной высоте – ближе к небу, чем к земле – нужно было обладать изрядной долей смелости и фантазии.
Наземных построек на Мангупе практически не сохранилось, за исключением остатков княжеского замка, фрагментов крепостной стены и разбросанных по плату редких руин. Зато толща горы напоминает скорее муравейник: ведь Мангуп – один из самых крупных пещерных городов мира.
Чтобы построить пещерный дом, не нужны ни кирпич, ни доски ни цемент. Достаточно вырубить в скальной породе приличную по размерам нору. Но не только. Еще нужны системы жизнеобеспечения. Когда по расположенному прямо под ногами лазу спускаешься в недра плато, попадаешь в целую систему подземных помещений. Одни из них напоминают многоквартирные дома, где комнаты соединены между собой узкими лазами. Другие расположены прямо на отвесной скале. Проникнуть в такую "квартиру" можно лишь с известным риском для жизни, поскольку ступени вырубленной в камне лестницы за века вытерлись до зеркального блеска и стали очень скользкими. Один неверный шаг – и ты рискуешь соскользнуть в восьмисотметровую бездну. Однако смелый путешественник, рискнувший по опасной лестнице пробраться в одно из множества таких населявшихся людьми "ласточкиных гнезд", оказывается вознагражденным в полной мере. Открывающаяся из прорубленного в скале окна панорама расстилающейся далеко внизу долины, покрытые сизой дымкой вершины гор вдали, узкая полоска моря на самом краю горизонта говорят о том, что обитатели этих жилищ были не лишены чувства прекрасного. О плоти тоже, впрочем, не забывали. В полу вырублены квадратные ямы – водосборники – куда собиралась дождевая вода. Рядом со входом в жилище нередко прорублено круглое отверстие – видимо, туда вставляли трубу дымохода. В стенах вырублены каменные скамейки, полки.
Вернувшись на белый свет из сумрачного подземного муравейника, иду в восточном направлении, где расположена цитадель. Натыкаюсь на остатки подземного храма. Основное помещение расположено под ногами. Полукруглая алтарная апсида указывает прямо на восток и оканчивается пропастью. Так что совершить крестный ход вокруг храма возможно, если только у вас есть пара крыльев за спиной. Плато в плане напоминает руку с растопыренными "пальцами". Цитадель Мангупа расположена на одном из его "пальцев". Один из них – Тешкли-Бурун – у основания перегорожен впечатляющим своими размерами мрачным замком. Здесь жили древние правители горного государства.
Кто же обитал в этих пещерных квартирах, наслаждался с высоты птичьего полета прекрасным пейзажем, молился в подземном храме, утолял жажду ледяной водой, бьющей из источника в увитом плющом тенистом горном ущелье Гамам-Дере, разрезающем пополам плато? И главное, куда делись все эти люди? Почему этот некогда населенный тысячами людей сказочный город нынче представляет собой лишь безжизненную пустыню, в изрытых пещерами недрах которой живут лишь призраки, да завывает ветер?
Старинная крымская легенда рассказывает о том, что в старину в Крыму жили два племени – земледельцев и кочевников. Они непрерывно враждовали между собой. Однажды сын царя кочевников влюбился в дочь правителя земледельцев. Но суровый отец под страхом смерти запретил сыну даже и думать о браке с представительницей вражеского племени. Тогда юноша решился на побег.
Он бежал в царство земледельцев и женился на царевне. От этого брака у них родился сын. Этот брачный союз мог положить конец бессмысленной многовековой вражде двух народов. Однако, узнав о побеге сына и рождении внука, правитель кочевников пришел в неописуемый гнев. Вместо заключения долгожданного мира он пошел войной на земледельцев. Защищая свою новую родину и семью, его сын погиб на войне. Долго защищался в своем дворце старый правитель земледельческой страны. Вместе с дочерью и внуком он по подземному ходу бежал из разрушенной крепости. Но выход оказался завален камнями. Враги не могли найти беглецов, но и беглецы не смогли выбраться из каменной западни и после долгих страданий и мучений умерли здесь от голода. Руины этой крепости до сих пор стоят в Крыму как памятник людской жестокости и бессмысленной вражде. Легенда во многом напоминает судьбу как Мангупа, так и нашего современного мира, где христиане и мусульмане слишком часто пытаются решать проблемы путем насилия.
Первая крепость появилась на Мангупе еще в VI веке по приказу византийского императора Юстиниана. В то время здесь было поселение Дори, где проживали готы – союзники Византии. Двести лет спустя сюда пришли захватчики-хазары. Известно, что жители Мангупа во главе со своим епископом Иоанном Готским подняли против хазар восстание, которое было жестоко подавлено. В ХIV веке плато превращается в столицу православного княжества Феодоро. Правила здесь местная гото-византийская династия, которая находилась в зависимости от Константинополя. Население Феодоро было пестрым: здесь жили готы, аланы, славяне, армяне, греки, караимы. Территория княжества простиралась от Херсонеса на западе до Алушты на востоке. Феодоро было мощной и влиятельной политической силой своего времени. Правящая на Мангупе династия возводила свою родословную к византийским императорам. По этой причине многие властители того времени считали для себя лестным породниться с правителями Феодоро. Так, великий князь Московский Иван III вел переговоры о женитьбе своего сына на дочери мангупского правителя.
Судьба Мангупа была предрешена с момента падения его метрополии – Константинополя, столицы Византии. В 1453 году турки-османы взяли штурмом оплот православия на Востоке, и султан Мехмед II триумфально въехал в древнюю столицу римских императоров. Феодоро, куда бежали видные византийские сановники и духовенство, стало центром подготовки крестового похода. Планировалось найти союзников на Западе и в Руси, создать антитурецкую коалицию и начать из Крыма общеевропейский поход на турок с целью освобождения от "неверных" Константинополя и в перспективе даже Иерусалима. В ответ на это турки осадили Мангуп, и после кровопролитной полугодовой осады город на плато пал. Мангуп был разграблен, а население либо истреблено, либо захвачено в плен. С тех пор он оставался заштатной османской крепостью, и после пожара вскоре пришел в полный упадок.
В начале XIX века здесь оставались уже одни безлюдные руины, путешественник восклицал: "прочь отсюда, ведь нет ничего страшнее, чем неудовлетворенное любопытство". Бывшая столица Феодоро хранит много тайн. И главная из них – как христианам и мусульманам, людям всех наций и вер научиться жить в мире, чтобы не повторить участь Мангупа.
Была ли альтернатива такому ходу событий на Мангупе, и шире – в Византии, печально окончившей свое существование среди войн и так и не осуществившихся грез о новых крестовых походах? Идеи синтеза культур Запада и Востока, поиска общих корней христианства и ислама были широко распространены в эпоху заката Византии. Византийский интеллектуал Георгий Трапезундский писал победоносному султану Мехмеду II после захвата Константинополя: "Если кто-то объединит христиан и мусульман в одну религию и закон, он будет проводником человечества к Спасению. В сравнении с этим Александр Великий, Цезарь Август и сам Константин покажутся малыми". В Мангупе, правители которого находились в тесных родственных связях с тюркскими мусульманскими династиями, возможность для такого синтеза была вполне реальной. Протурецкая партия, пришедшая к власти в княжестве Феодоро после падения Константинополя, вела переговоры о мире и союзе с турецким султаном и крымским ханом.
Однако в Мангупе произошел переворот, и верх взяла "партия войны". Дальнейшая судьба города, осажденного янычарами, известна.
Османская империя пережила своего извечного врага – Византию – на несколько столетий. Но итог оказался столь же плачевен. Не сумев найти ключ к объединению Запада и Востока, сформулировать принципы религиозной толерантности, которые единственно смогли бы объединить пестрый клубок наций и верований в единый узор на необъятном геополитическом "ковре" Блестящей Порты, турки-османы тоже сошли с мировой арены.
Наверное, существует известная историческая справедливость в том, что последними обитателями Мангупа стали не христиане и не мусульмане, а караимы – тюркское племя, исповедующее караимизм. Эта странная вера, которую многие считают "сектантской", в действительности сумела найти то общее, что объединяет три родственные, но непрестанно враждующие между собой мировые религии – христианство, ислам и иудаизм. Общий исток – десять заповедей, данных Богом Моисею (Мусе) и признаваемых всеми тремя авраамическими религиями. Основатель караимизма Анан бен Давид еще в VIII веке учил: "Путь к Богу должен быть вымощен добрыми делами на земле". А не камнем, бросаемым фарисеем в ближнего, или мечом, поднимаемым на ближнего во имя Христа или Мухаммеда. В целом крымские караимы – очень мирный народ. Кроме того, исторически так сложилось, что в Крыму они были отстранены от воинской службы. При татарах и турках – как "неверные", которым запрещено служить в исламском войске. А при русских царях – как малочисленный народ. В Крыму они исконно занимались садоводством, кожевенным делом, богословием. Караимы были последними обитателями Мангупа. Последние из них покинули город на плато в конце XVIII века, после присоединения Крыма к России.
Сегодня уже нет Византийской империи, пытавшейся насаждать православие с помощью оружия на просторах от Атлантического океана, до песков Сахары и гор Кавказа, и последним оплотом которой стал Мангуп. Победители грозных ромеев – турки, установившие полумесяц вместо креста над половиной мира, хвалившиеся своим оружием и победами, позднее сами разделили участь поверженной ими Византии. Современному человечеству важно извлечь из этого уроки. Будем надеяться, что Мангуп, взрывы башен-близнецов в Нью-Йорке, кровопролитный палестино-израильский конфликт, драма Ирака отрезвят горячие головы и научат людей быть добрее и мудрее. Просто нет другого пути, чтобы всем нам выжить в грозном ХХI веке.
Источник: Благовест-инфо
