Быть, а не казаться

Ее жизнь была на редкость полноценна и энергична. И, к счастью для окружающих, не коротка. Современникам случилось достаточно вкусить от плодов ее деятельности (многие просто не остались бы в живых без ее помощи), да и на нашу долю осталось немало: еще одна повесть о настоящем человеке и сотни отточенно тонких натюрмортов, портретов и пейзажей. Выставка живописи великой княгини Ольги Александровны, которую ее невестка, жена старшего сына Тихона Ольга Николаевна Куликовская-Романова, уже показала в галереях Вашингтона, Сургута, Екатеринбурга, Москвы, Санкт-Петербурга, наконец нашла свое место на самой статусной выставочной площадке России – в Третьяковке.

С раннего детства великая княгиня не знала праздности. Промежутки в плотном расписании учебных занятий, организованных для своих детей Александром III, она заполняла дневниками, письмами, любимым рисованием. Художнице было четыре года, когда родители обнаружили ее первые рисунки. Ольга, в принципе, рано стала осваивать жизнь в ее полноте. Ей хотелось постичь все, помочь всем. Светские приемы и балы видятся ей пустой тратой времени. В своем имении Ольгино Воронежской губернии она досконально вникала в трудные будни сельской школы, облегчая их денежной и другой помощью. Деревенская лечебница была просто с нуля создана ею и на ее деньги, а сама великая княгиня приходила к местному доктору учиться медицине и уходу за больными. Чуть ли не с детских лет под ее опекой было множество больниц, богаделен, детских домов и женских курсов. Когда покончил с собой один из ее учителей-художников Константин Крыжицкий, она основала общество помощи нуждающимся художникам его имени и устраивала благотворительные выставки в своем санкт-петербургском дворце.

С начала войны Ольга Александровна – простая сестра милосердия, и лишь после приобретения оперативного опыта она становится начальницей госпиталя, оснащенного на ее личные деньги. От военного персонала того времени не требовалось присутствия на передовой, но она там бывала и попадала под артобстрел.

Во время войны великая княгиня вышла замуж по давней и настоящей любви за боевого офицера – ротмистра Ахтырского полка Николая Куликовского. В августе 1917 г. в Крыму она родила сына Тихона. В 1918 г. оставшаяся в живых часть царской семьи во главе с вдовствующей императрицей Марией Федоровной была вывезена из Крыма, но ее дочь Ольга осталась в России, перебравшись на еще не занятую красными Кубань, где в 1919 г. в разгар Гражданской войны родила Гурия, назвав его именем одного из ахтырцев – героев войны.

Жизнь в эмиграции в Дании после тревожных российских будней была плотно заполнена мирными делами: воспитанием сыновей, художественной и благотворительной работой. Здесь с прежней силой являются ее открытость людям и стремление всем помочь. Великая княгиня много выставляется по Европе, продает свои живописные листы, открытки, авторский фарфор в пользу эмигрантского сообщества. С оккупацией Дании Германией Ольга Александровна помогает соотечественникам, попавшим в немецкие лагеря, с окончанием войны укрывает в своем доме спасающихся от выдачи СССР и неминуемой гибели казаков и организует их тайную переправку на датских судах в Южную Америку. Это становится известным, и после советской ноты датскому правительству и ввиду реальной опасности ликвидации спецслужбами семья великой княгини перебирается в Канаду.

Наступает самый спокойный период жизни младшей дочери Александра III. Она обустраивает дом под Торонто, украшая его своими работами, на которые у нее сейчас больше времени, чем когда-либо раньше. Много читает, ведет активную переписку, пишет иконы для иконостаса собора Христа Спасителя в Торонто. Перед этим иконостасом ее в 1960 г. и отпели.

Первое, что осознаешь на выставке, – переполненная событиями жизнь великой княгини почти не присутствует в ее работах. Листва, цветы, фьорды, станицы и дворцы, убранство дома, сыновья... Вот, правда, "Сестра милосердия на прогулке", работа 1916 года, когда времени на живопись за кровавыми бинтами практически не оставалось. Надо сказать, что и сама художница, при том, что живопись почти всю жизнь служила ей основным средством как материального, так и духовного существования, в письмах и дневниках называла это занятие не очень серьезным словом "рисование". Быть может, главным делом своей жизни она все-таки считала участие в жизни других?

Этой темы коснулась в своем интервью для журнала главный популяризатор личности и творчества своей августейшей свекрови, глава Благотворительного фонда имени Ея Императорского Высочества Великой Княгини Ольги Александровны – Ольга Куликовская-Романова.

– Ольга Николаевна, ваша выставка называется "Искусство великой княгини". Мне кажется, главное искусство великой княгини Ольги заключалось в том, как она прожила свою жизнь...

– Безусловно, она прожила свою жизнь очень достойно. И, конечно, ей было очень трудно.

– Но скажите, что ею двигало, когда она не захотела уезжать в эмиграцию в 1920 году, когда все ее ближайшие родственники уже покинули страну...

– Ею двигала бесконечная любовь к России и вера в Россию. И замуж она в свое время не хотела выходить за тех, кого ей предлагали, чтобы уехать из России. А могла бы к тому времени давно быть принцессой или королевой какой-нибудь другой страны. Но она не хотела покидать Родину. А во время Гражданской войны, когда и мать уехала, и сестра уехала с детьми, она осталась, надеясь, что это лихолетье пройдет. Она просидела на Кубани, она думала, что сможет все выдержать, и даже родила там второго сына. Решиться на такое было большим подвигом. Она просто не хотела лишать своих детей Родины. Конечно, ей все-таки пришлось покинуть страну одним из последних транспортов, так как это уже угрожало жизни детей.

– Какие из ее черт унаследовал ее сын и ваш муж Тихон Николаевич Куликовский-Романов?

– Ну, во-первых, очень хороший нрав. Он был отзывчивым человеком, с большим юмором. В самые, казалось бы, трудные моменты у него всегда находилась какая-то шуточка, чтобы разбавить ситуацию. Он был чутким, внимательным. В нем не было гордости.

– Судя по отзывам современников, и Ольга Александровна была человеком очень простым...

– Простым... Я хочу остановиться на этом слове. Многие говорят: "Она была очень простой". Что значит простой? Она была не заносчива, не горда. Всегда оставалась самой собой. Ея девиз по жизни был: "Быть, а не казаться". Она не хотела казаться чем-то или кем-то. Если нужно было копать картошку, чтобы жить с огорода, она на Кубани это делала, детям нужно было есть. Если нужно было поделиться последним куском хлеба с умирающим от голода офицером, она от детей взяла этот кусок и дала ему. Для нее это была простая ситуация – человек просил хлеба. И, безусловно, здесь видна еще очень сильная вера и любовь к Богу. Она всю жизнь была уверена: если не так, то как-то иначе Господь ей поможет.

– Манера, настроение живописи великой княгини, по-моему, не менялись со сменой этапов ее жизни...

– Нет, не менялись. Иногда она что-то писала по памяти, из чувства ностальгии, какие-нибудь березки. Хотя и в Канаде есть березки, так что иной раз трудно отличить, канадский это пейзаж или российский. Единственно, что я хочу подчеркнуть: она не боялась экспериментировать. Каждый художник начинает с одного, потом переходит на другое, выбирает себе имидж. Какой-то стиль, говоря по-русски. А Ольга Александровна не боялась пробовать разное. Не каждый уважающий себя художник начал бы вдруг рисовать какие-то почтовые карточки. А она это делала, и с удовольствием! В моей коллекции больше тридцати открыток по ее рисункам. Она рисовала и лубочные вещи и не стеснялась этого, потому что это было для нее чем-то новым. Она это делала для Свято-Екатерининского общества Красного Креста, они воспроизводили это в открытке, открытки продавались, и это был их постоянный доход. Сейчас раздобыть открытку с ея рисунком – задача не из простых.

– Как ее работы продавались, как они котировались?

– Ну, во всяком случае, она могла иной раз очень прилично жить с продажи своих работ. Хотя нет, боюсь так говорить. Скажу лишь о ценах. У меня здесь в коллекции есть одна картина, которая была выставлена в большом магазине в первый год ея приезда в Канаду, и там сейчас цена стоит – 250 долларов. В 1948 году это были очень хорошие деньги. Но были вещи и по 50, и по 25 долларов.

– На картинах Ольги Александровны очень много цветов и детей, собственных сыновей...

– Это любовь к творению Божию. Она восторгалась жизнью, восторгалась любовью. Мы об этом не задумываемся, но ведь наш организм совершенен и работает лучше любого "мерседеса" или "бентли". Чудо зарождения, чудо рождения ребенка было для нее чудом Божьим. Она восторгалась Божьим творением как в человеке, так и в цветке. Потому она и была так религиозна, что умела оценить и Господень труд, и Его промысел.

– Как вы относитесь к мнению, что, поскольку к концу XIX века русской крови в русских царях практически не осталось, то и любви к России в них неоткуда было взяться?

– А какая кровь была у греческих королей, когда русскую принцессу Ольгу Константиновну выдали за датского принца, окрестили того в православие и так основали новую греческую династию? Там уж никакой греческой крови не было по определению. Ведь все дело в воспитании, в традиции, в которую попадает человек. Попадая в Россию, русские цари немецкого происхождения становились больше русскими, чем сами русские. Каждый привносил в страну свою лепту. Великая княгиня Ольга, дочь Николая I, выйдя замуж за принца Карла Вюртембергского, стала по-настоящему немкой, и немцы ее очень любят. Любовь к России, я уверена, в ней оставалась, но она все, что могла, отдавала Германии. Любовь нельзя измерить градусником: у кого она выше, у кого ниже.

– В одном из интервью несколько лет назад вы говорили, что Россия – страна, предназначенная к монархии, но пока еще не готовая к ней, поскольку была в свое время отброшена в своем развитии лет на 200 назад...

– Могу все повторить и сегодня. Россия, конечно, движется в этом направлении, но лишь процентов десять населения понимают, что монархический строй – наилучший вариант для страны, остальные к этому не готовы ни духовно, ни ментально. Вы посмотрите, как сегодня люди двуличны, грубы, неискренни. Дома говорится одно, на публике – совершенно другое. Ложь всюду и везде. Нужно сначала воспитать человека. Несмотря на всю трагедию жизни великой княгини, посмотрите, какая в ней сохранилась чистота. Они, может быть, и достаточно скромные, эти рисунки, но в них она вложила всю свою чистоту, весь свой возвышенный дух. Его нужно понять и прочувствовать.