Два берега реки Иордан

Ракеты из Газы не знают о перемириях

Вчера в "Газете" был опубликован репортаж специального корреспондента Василия Г улика, посетившего сектор Газа. Сегодня – вторая, завершающая часть рассказа об этой поездке.

"Венчаются раб Божий Джозеф и раба Божия Афанасия..."

Архиепископ Константинский Аристарх приехал в вифлеемскую церковь Рождества Христова из Иерусалима специально на свадьбу. Молодожены регистрировали отношения по месту жительства.

Гости собирались со всей Палестинской автономии и Израиля. Были племянники из Рамаллы, братья из Хеврона, сестра из Иерусалима. Из Шхема, который палестинцы упорно называют Наблусом, прибыла только половина приглашенных. Из Рафаха и Газы – никого.

СТЕПЕНИ СВОБОДЫ

Иерусалим и храм Гроба Господня – это Израиль. Вифлеем, церковь Рождества Христова – Палестинская автономия. Святые места раскиданы по разным геополитическим образованиям, чтобы не сказать, – по разные линии фронта. Список гостей, собравшихся на таинство венчания – наглядное пособие по внутренней и внешнеполитической обстановке на Ближнем Востоке.

Отсутствие в списке означает исключительно уважительные причины: намертво закрытый сектор Газа, Шхем с жестким пропускным режимом.

Поговорив с друзьями и родственниками счастливой пары, можно легко уяснить различия между отдельными территориями и разными степенями свободы. Подобные сведения добываются и опытным путем.

В тот же Вифлеем или Рамаллу, столицу Палестинской автономии, можно запросто въехать на прокатной машине с израильскими номерами. В Шхем-Наблус – только пешком, после полноценного, хотя и без следов в загранпаспорте, контроля. В Газу – как за рубеж, через пропускной пункт "Эрец", который в настоящий момент закрыт для всех, кроме журналистов и сотрудников гуманитарных миссий.

Израильские расстояния смехотворны после Центральной России, не говоря уже о Зауралье. Но для палестинцев дорога из Вифлеема в Иерусалим может из-за проверок превратиться из тридцатиминутного путешествия в пару-тройку часов, а может прерваться на первом же контрольно-пропускном пункте, если нет специального разрешения на выезд.

Гражданам Государства Израиль тоже приходится соотноситься со специальными формулярами. Посещение большинства палестинских территорий для них либо категорически запрещено, либо чревато привлечением как минимум к административной ответственности за беспечное отношение к собственной безопасности.

Близость или удаление – здесь понятия относительные, уровень опасности в официальных сводках – скорее вопрос конъюнктуры и текущего политического момента, нежели объективная оценка событий. Абсолютной может быть только степень изоляции, если угодно, размежевания.

От того же Вифлеема, который с определенными ограничениями, но все же открыт для внешнего мира, до абсолютно изолированного сектора Газа всего час пути с соблюдением всех правил дорожного движения. Точнее, час пути до Сдерота, израильского города на самой границе анклава.

ОТКУДА В СДЕРОТЕ ДЕРБЕНТСКАЯ ГРУСТЬ

"Мама увидит фотокарточку, испугается, расстроится", – грустит Сурен, не по своим пятидесяти годам резво пытаясь увернуться от фотографа, занявшего позицию рядом с искореженной микроволновкой.

Бытовая техника пару дней назад улетела с подоконника его знакомых. Они вместе репатриировались из Дербента, еще из Советского Союза, где-то в середине 1970-х, сейчас уж никто точно и не вспомнит. Согласно правительственной программе поселились в Сдероте, обжились, адаптировались к адской даже по дагестанским меркам жаре. В общем, все было неплохо вплоть до миллениума и второй интифады, чтоб им быть неладными, когда в город стали регулярно прилетать "Кассамы".

Палестинские кустарные ракеты "Кассам" – привет из пионерского прошлого и кружка авиамоделирования, примитив. Дальность – от силы пара десятков километров. Точность – при удачном стечении обстоятельств не шарахнуть по своим. Мощность – до 5 килограммов взрывчатки, реальная поражающая способность исчисляется радиусом всего несколько метров. В общем, согласно покойному Ясиру Арафату, оружие сугубо психологическое, так сказать, реактивная модификация булыжника.

Однако с 2000 года по Сдероту и прилегающим территориям было выпущено около 5 тысяч таких "камней". Жертвы среди исключительно гражданского населения составили два десятка человек убитыми и более 200 ранеными.

Сурен не без оснований полагает, что его другу детства повезло: они с женой были в гостиной, когда "Кассам" влетел на кухню. Сурен вообще где-то вычитал, что вероятность быть убитым "Кассамом" в тысячу раз меньше, чем попасть под автомобиль, но тут следует сделать пару уточнений.

Во-первых, несмотря на все усилия израильских властей, надежной системы противоракетного оповещения не существует. "Цева одом", "Красная заря", срабатывает далеко не всегда, и едва ли не в половине случаев "Кассамы" валятся с неба без всякой рекламы (если система оповещения срабатывает, есть не более 20 секунд, чтобы найти укрытие).

Во-вторых, в Сдероте, особенно в шабат, священную субботу, дорожное движение, мягко говоря, размеренное. Хорошо, если за пять минут по центральной улице проедет хотя бы одна машина, и дело тут не в повышенной религиозности сдеротцев. Нет ничего подобного и в помине: костяк населения, экс-советские граждане, даже по возвращении на историческую родину остаются куда ближе к научному атеизму, нежели к иудаизму. Просто если есть возможность избежать опасности, аварии или "Кассама", почему бы ею не воспользоваться?

Соответственно, в конце рабочей недели наиболее рассудительные жители предпочитают покинуть город. Знакомые Сурена, разумеется, последовали их примеру, он особо и не рассчитывал застать их дома, зашел на всякий случай.

БЕСШАБАТНАЯ ЖИЗНЬ

Тель-Авив из-за некоторой оторванности от ближневосточных реалий иногда называют Пузырем. Даже в самый разгар прошлогодней ливано-израильской войны город жил своей привычной, бесшабатной жизнью с ночными клубами, дискотеками и красивыми девушками на набережной Хайаркон.

С неделю назад Коби Оз, уроженец Сдерота и чрезвычайно популярный в Израиле музыкант, решил провести в Тель-Авиве концерт в поддержку своей малой родины. Полиция ожидала на площади Рабина около 100 тысяч человек, тем более что в акции принимали участие едва ли не все звезды местной поп – и рок-музыки, но в итоге мероприятие получилось камерным. Не считая многочисленных съемочных групп, в нем приняли участие от силы 1 тысяча человек, в основном жители Сдерота, которых централизованно доставили в центр страны с помощью автобусов.

Сдеротцы ехали на представление в собственную поддержку по двум причинам. Несомненно, многие согласились посетить культурно-массовое мероприятие ради того, чтобы хоть ненадолго выехать из зоны обстрелов. Но следует также принять во внимание тот факт, что Сдерот – городок маленький, откровенное захолустье. Настолько гладкий, что не сразу сообразишь, где центр, где окраина. И ни тебе дискотек, ни ресторанов с вежливыми официантами: пара барчиков да изредка работающий кинотеатр – вот и все доступные развлечения. Соответственно, в большой город отправились даже те, кто очень далек от последних тенденций в мире музыки: хоть какое-то развлечение.

Иллюзий насчет помощи и поддержки, кажется, не питал никто: за семь лет всякого насмотрелись. На днях итальянец, премьер Романо Проди приезжал, сокрушался. Год назад местные жители самостоятельно протестовали, символически перекрывали въезд в город, требовали принять срочные меры. Два месяца назад некий бизнесмен и патриот на личные средства палаточный лагерь строил: мол, уезжайте из своих квартир в безопасное место, пусть и без удобств, но в центре страны.

"Да нормально живем, квартиры дешевые – "трешку" с мазганом за 44 штуки баксов взял", – машет по воздуху рукой Алексей, уроженец все того же Дербента, сдеротец с 10-летним стажем.

"Мазган" – это, если вы не поняли, кондиционер. А 44 тысячи – как минимум четверть стоимости аналогичной жилплощади вне зоны досягаемости палестинских летающих самоделок. Алексей, разумеется, абсолютно неполиткорректен по отношению к палестинцам и называет единственный, с его точки зрения, рецепт прекращения обстрелов – ковровая бомбардировка.

"Все церемонятся, все маневры у них, дипломатия, а ни хрена сделать не могут, – горячится Алексей. – С самолетов их долбят – хоть бы хны. На танках заезжают – огрызаются, падлы, а под вечер снова "цева одом". Даже всерьез думали, может, стену повыше сделать, чтобы не перебивали – чушь, конечно. К тому же ни фига не поможет, хоть до неба строй".

РАСКОЛ И ШАТАНИЯ

Принято считать, будто после недавнего переворота Палестинская автономия раскололась надвое. Мол, теперь между ее частями есть две большие разницы: на Западном берегу – хорошая легитимная ФАТХ, а в Газе – террористическая ХАМАС.

С лидером ФАТХ, президентом Палестинской автономии Махмудом Аббасом израильский премьер ведет переговоры; для его администрации, осевшей вРамалле, размораживают счета. Хамасовского премьера Исмаила Ханию уже вполне открыто собираются нейтрализовать, не считаясь с политкорректностью и прочими формальностями.

Хании инкриминируют непризнание Израиля как государства и громогласное желание бороться с сионизмом до последнего. Последнее, впрочем, выражается в основном в "Кассамах", которые с примерно одинаковой интенсивностью летали и летают – что при нем, что при Аббасе, пока тот базировался в Газе, что при покойном Ясире Арафате.

Аббаса называют не иначе как умеренным политиком. После его бегства из сектора Газа и переговоров с Израилем в египетском Шармэш-Шейхе были достигнуты договоренности об амнистии для части палестинских боевиков и освобождении 250 заключенных из израильских тюрем.

В числе прочего спецслужбы Израиля включили в "прощеный список" лидера профатховских "Бригад мучеников аль-Аксы" Захарию Зубейди. Условие прекращения охоты и снятия угрозы точечной ликвидации – отказ от террористических действий.

Зубейди, кстати, уже успел высказаться и заявить, что ему наплевать на списки, но, поскольку он дал слово не израильтянам, а брату Абу Мазену (Махмуду Аббасу), он будет его держать, хотя и сомневается в честности и чистоте намерений сионистов.

ПРИБРЕЖНАЯ АВТОНОМИЯ

Как устроен сектор Газа, вы уже знаете (если нет – почитайте вчерашнюю "Газету"). Западный берег реки Иордан как будто такая же палестинская территория, но на самом деле давно и очень радикально от Газы отличается. С недавних пор сугубо фатховская вотчина – это архипелаг городов и поселков, разделенных стенами безопасности, блокпостами, то есть территорией, которую неусыпно контролирует Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ).

Тем не менее Рамалла очень напоминает Иерусалим. Доктор Афиф Ассаид, заведующий капитальным строительством и ремонтом в администрации Махмуда Аббаса, не без гордости сообщает мне о жесточайших правилах, которые действуют в палестинской столице. Все дома, говорит он, обязательно должны быть капитальными, к тому же их полагается облицевать белым камнем.

Газа последние 60 лет неуклонно превращалась в муравейник, который беженцы застраивали по собственному усмотрению и возможностям. На Западном берегу – порядок (конечно, с поправками на Ближний Восток). Здесь многолюдно, на дорогах царит самоорганизовавшаяся в дорожное движение анархия, а на базаре можно оглохнуть, если какому-нибудь продавцу (скажем, дынь) покажется, что за соседним лотком идет более бойкая торговля. Он наверняка решит сообщить всему миру о достоинствах своего товара, и хорошо бы вам в этот момент оказаться хотя бы метрах в десяти, иначе звон в ушах минут на десять гарантирован.

"Дорожное строительство ведем, – рапортует доктор Афиф. – В этом году хотим проложить 50 – 60 километров новых, еще 200 – 250 придется отремонтировать".

В местном климате асфальт может лежать десятилетиями, если не веками, сохраняя ту гладкость поверхности, которая в наших широтах встречается разве что на Кутузовском проспекте в месте его слияния с Рублевкой. Но, к сожалению, он совершенно не рассчитан на бронетехнику. К большому сожалению Афифа Ас-сайда, она чуть ли не каждый день появляется на подотчетной ему территории.

ШВАМБРАНИЯ ТРЕВОГИ НАШЕЙ

Всем давно и как будто доподлинно известно, что обстановка в Газе и на Западном берегу радикально отличается. И что жизнь на границе анклава куда страшнее и опаснее соседства с каким-нибудь Вифлеемом. Вот сводка наиболее заметных происшествий за последний месяц. Газа: в ходе контртеррористической операции погибли два подростка, случайно оказавшиеся на линии огня. За пару недель до этого случайный прохожий погиб во время рейда ЦАХАЛ в Наблусе (Западный берег). Сдерот: только вчера в город залетели три "Кассама", пострадавших нет, но одному из зданий нанесен ущерб. Западный берег реки Иордан: машину израильских поселенцев забросали камнями, кузов получил незначительные повреждения, пассажиры отделались легким испугом. Можно также сопоставлять потери ЦАХАЛ в различных регионах, дотошно вычислять число убитых с обеих сторон, разделяя гражданских и военных, боевиков и мирных жителей. Я умышленно не буду этого делать, поскольку речь не идет о хоккейном матче и счет не важен. Главное, что он не закрыт, а остальное – нюансы и особенности ведения боевых действий в различных условиях.

Также есть мнение: дай волю – все бы разбежались из прифронтового Сдерота, не говоря о Газе – реальном воплощении местности, которое на карте вымышленной Швамбрании обозначалось словом "война". Живут. Большинство – мирно, и если в массе, обобщая и выводя некое среднее арифметическое, то уезжать не хотят. Этому трудно найти рациональное объяснение. Тут как с любовью в ее простом, человеческом смысле. Кто-то не готов, выходя замуж, отказываться от девичьей фамилии, а Ольга абу Шабан приехала с ребенком к мужу в сектор Газа. Сурен бежал в Сдерот из Советского Союза по сугубо религиозным убеждениям, а его сосед Алексей надеялся сказочно разбогатеть. Браки по расчету, по любви, итог один: в идеале – долго и счастливо, а на практике – как повезет. И, как это часто бывает с любовью, всегда где-то поблизости есть ненависть. Такая же иррациональная, безумная и сокрушительная.

ДОБРЫЕ САМАРИТЯНЕ

После начала первой интифады самаритяне решили, что им пора подняться на гору. Самаритян, наверное, можно назвать сектой, исповедующей иудаизм в его совсем древнем, дохристианском виде. Признают Тору, Пятикнижие, но отрицают более поздние пророчества. Гора – это Гризим, где лежит камень, на котором, уверены самаритяне, Авраам должен был принести в жертву своего сына Исаака, но Господь послал ангела, и тот в последний момент подменил сына агнцем.

Самаритян обычно называют арабами. Наверное, с точки зрения этнографии и расовых теорий это правда. Самаритяне жили здесь всегда: при крестоносцах, Турецкой порте, Британском мандате. Потом выяснилось, что их родной город Наблус теперь называется также Шхемом, но тем не менее относится к Палестинской автономии. Самаритяне стоически перенесли это известие: их деды, прадеды и прапрапрадеды умудрялись уживаться с язычниками, воинствующими христианами, мусульманами. Но когда последних решили обнести стеной, когда ЦАХАЛ стала регулярно приезжать в Шхем на охоту за террористами, глава общины решил, что все же будет лучше отойти от эпицентра конфликта на безопасное расстояние.

Теперь поселок самаритян стоит над защитной стеной. В свободное время члены общины обожают играть в футбол, они давно поделились на команды, которые устраивают собственный чемпионат мира. Случается, мяч улетает в Палестину, катится вниз за колючую проволоку. В общем, это не проблема, у самаритян израильские паспорта, но в виде исключения им позволено появляться в Шхеме.

"Я этого не понимаю, – говорит Елена Альтиф. – Там же ужас, кошмар, а у них там бизнес, они там еще и учатся в школах, в университете. Я туда, случается, тоже езжу, но разве что не с закрытыми глазами".

Елена – российская репатриантка, приехала из Омска. С будущим мужем, Раджаем, познакомилась в Ариэле. Думала, еврей, а потом оказалось – почти палестинец, самаритянин. Однажды их годовалому сыну стало совсем плохо, температура под 40, пот градом. Раджай и Елена помчались в ближайшую больницу в Шхем. Помня о том, что два года назад палестинские террористы тяжело ранили друга Раджая. Зная, что, когда он добрался до израильского блокпоста, ЦАХАЛ дала по его машине еще одну очередь, решив, что за рулем вихляющей из стороны в сторону "Субару" сидит смертник.

Все обошлось, оказалось, обычное детское недомогание.

"Это сейчас могу спокойно говорить, а тогда перепугалась до смерти, – вспоминает Елена. – Хорошо, врач там знакомая работает – помогла, успокоила".

Так уж получилось, что знакомая врач тоже русская, просто полюбила палестинца. В остальном ее история похожа на историю Елены: очень хочется, чтобы долго и счастливо. И чтобы не было войны.