Интервью ректора Свято-Филаретовского института, проф.-свящ. Георгия Кочеткова в связи с полемикой вокруг выступления академиков РАН и В.Л. Глазычева

В последнее время широкий церковный и общественный резонанс вызвало письмо десяти академиков РАН к президенту России, в котором выражался протест против возрастающей клерикализации российского общества, внесение в перечень научных специальностей ВАК теологии и введения преподавания в школах ОПК. В полемике высказываются противоположные мнения относительно преподавания дисциплин, связанных с религией и верой: от необходимости их введения повсеместно до устранения их из системы светского образования.

Как Вы думаете, каково место религиозного образования в обществе, чтобы с одной стороны, оно не было насильственным, с другой стороны, чтобы на общекультурном уровне все имели возможность получить необходимый минимум знаний о религии?

О. Георгий: Религиозное образование, как и всякое образование, повышает качество жизни общества. Но, так как религий много, много и христианских конфессий, направлений мысли, школ, это образование должно быть многообразным. С другой стороны, у нас государство светское и поэтому оно отделено от церкви, как и церковь отделена от школы. Это, наверное, благо в современных условиях, так как иначе государство неизбежно могло бы соблазниться и воспользоваться своим покровительством и своим влиянием в системе образования для своих собственных целей. Конечно, бывало в истории и обратное, когда те или иные религии – наверное, все религии проходили через это искушение, – пытались использовать силу государства и других общественных институтов для продвижения своих интересов, иногда не самых лучших, не самых возвышенных.

Хотя государство является специфическим общественным институтом, который должен держаться на определенном расстоянии от церкви, само общество заинтересовано в повышении культуры всех верующих, т.е. большой части населения страны. Для этого ему и нужно поддерживать систему религиозного образования. Общество, частью которого является церковь как институция, заинтересовано в том, чтобы люди верующие были людьми образованными, активными, но терпимыми к другим точкам зрения, умеющими жить мирно с людьми разных вер и исповеданий. Государство, конечно же, должно способствовать интересам общества, но оно само по себе не должно служить церкви. Это соответствует, насколько мне известно, позиции высших иерархов РПЦ, чему можно только радоваться.

В письме поднята важная проблема – взаимоотношения науки и веры, причем вера приравнена к религии, мировоззрению и идеологии и на этой основе отвергается. В письме утверждается, что теология, как не оперирующая фактами, логикой и доказательствами, не является наукой, а истины веры не имеют значения для науки. В связи с этим возникает вопрос, каково соотношение веры и науки? Каково место теологии в системе научных дисциплин?

О. Георгий: Конечно, никакой человек не живет без веры. Строго говоря, вера – это неотъемлемое свойство всех людей. Я убежден, что человек без веры, как и без любви или свободы, просто умирает. Это свойство духа человека. Как известно, атеисты тоже люди верующие, только верующие в свой атеизм. Агностики верят в то, что Бога познать нельзя, ведь это знание объективно проверить невозможно. Они сами не могут представить какие-либо убедительные доказательства этого, они просто живут тем или иным образом. Также и верующие люди живут не только доказательствами, но опытом жизни, и их опыт приводит их в общение с той или иной церковью. Они становятся членами этой церкви и остаются ими, видимо, потому, что находят соответствие между своей верой и потребностями своей жизни.

Наука имеет свой инструментарий, свои методы, а, значит, и свои границы. Проблема в том, что почтенные академики – я называю их так действительно без всякой иронии, – может быть, не имели возможности вникать в эти тонкости, в вопросы соотношения веры и науки, поскольку занимались больше наукой. Также как иногда бывает и наоборот – люди веры или церковнослужители не удосуживаются вникать в частности методологии науки. И потому иногда сталкиваются какие-то расхожие мнения. Так часто бывает, когда именно идеология выдвигается на первый план. На самом же деле наука вере не противник. Конечно, наука не есть вера, и вера – не наука. Просто познание духовное и познание рациональное – разные вещи, они лежат как бы на разных плоскостях человеческого существования, человеческой экзистенции и на самом деле друг друга дополняют: чем выше и совершеннее вера, тем лучше для человека, так же как чем выше и совершеннее наука, тем лучше для того же человека.

Бывает, когда те или иные сложившиеся в традиции религиозные взгляды, вступают в противоречие с новыми открытиями науки. И тогда есть соблазн отторгать научные воззрения и открытия. Но так же и наоборот. Есть соблазн науке свести на нет всю духовную сторону человеческой жизни и думать, что наука может познать все и доказать все. Это неправильно. Каждый должен знать меру во всем, меру своим претензиям, и ученый, и богослов. Богословы не знают всего о Боге и о духовной жизни, хотя и занимаются этим веками. Ученые тоже не знают все о мире, о жизни и тем более о человеке. Это самая, может быть, трудная сфера научного исследования. Всегда трудно говорить и спорить о духовном опыте и духовных откровениях. Впрочем, люди за тысячелетия научились говорить об этом цивилизованно, культурно, плодотворно, возвышенно, вдохновляющее и воодушевляющее, так, чтобы жизнь человека становилась лучше, чище и полнее. Верно говорят, что теология с этой точки зрения подобна философии и, значит, она должна занимать соответствующее место в системе образования.

Как Вы относитесь к проблеме введения в школах предмета "Основы православной культуры"?

О. Георгий: "Основы православной культуры" – замечательный предмет, который мог бы быть полезен всем, не только православным, не только христианам, поскольку история нашей страны связана непосредственно с православной культурой. Всякий культурный человек должен православную культуру знать, как и вообще любой человек в мире. Знают же люди европейской и американской культуры "Троицу" Андрея Рублева или "Владимирскую Богоматерь". Не только православные, но и католики, и протестанты, и культурные иудаисты или мусульмане, и культурные люди других духовных движений и вер знают об этом. Они могут не знать тонкостей догматики или вообще даже основных догм, но они знают какие-то вещи, которые имеют общечеловеческое значение.

Поэтому, зная, что православная культура имеет большое общечеловеческое значение, можно было бы только приветствовать школьный предмет "Основы православной культуры". Это было бы бесспорно, если бы не одно обстоятельство. Часто под прикрытием этого предмета начинают протаскивать "Закон Божий", причем далеко не в лучшем варианте: иногда даже в каком-то очень устаревшем, несовершенном виде. А иногда и в мракобесном варианте, в котором даются очень примитивные толкования положений веры и жизни. Иногда в имеющихся учебниках ОПК рассказывается о совершенно второстепенных вещах, которые не важны для всех, которые могут быть интересны только сугубо верующим, церковным людям.

Думаю, что не надо путать "Закон Божий" с "Основами православной культуры". К сожалению, учебники по "Основам" грешат неразличением этих вещей, и поэтому возникает оппозиция. Правда, некоторые люди вообще боятся церкви. В полемике иногда видно какое-то недоверие по отношению к церкви, к церковной истории, практике и культуре. Но и здесь ОПК сами дают повод для этого.

Можно преподавать "Основы" как факультатив, можно преподавать как-то иначе, но пусть это будут именно "Основы православной культуры". Плюс к этому можно было бы попробовать факультативно преподавать "Закон Божий", именно как православное учение. Для этого можно было бы использовать и площадки государственных школ, как это делается во многих государствах мира, в т.ч. в секуляризированной Европе. Конечно, тогда должна быть возможность у верующих иных вер также учить своих членов основам своей веры. Лично я бы был очень рад, если бы во всех школах нашей страны преподавались бы "Основы православной культуры", а вот "Основы православной веры" давались бы факультативно. Кроме того, скажем, в регионах мусульманских – "Основы мусульманства" для желающих, но тоже так, чтобы немусульмане могли посещать уроки православия, или католичества, или какие то еще. Это должно определяться желанием родителей или детей, если они уже могут выражать такие желания (имеются в виду старшие школьники).

Очевидно, что ученые академики не очень хорошо знают, что такое православная вера, и им, может быть, было бы интересно узнать больше о православной культуре и, может быть, о православной вере. Конечно, у них есть и свои возможности. Достаточно было бы почитать замечательные произведения академика С.С. Аверинцева. Я думаю, их интерес тогда был бы в высшей степени удовлетворен и они вряд ли выступили бы против его взгляда на православие.

Но ученые и интеллектуалы иногда сталкиваются с каким-то односторонним или агрессивным православием, о чем говорил в своей дискуссии с о. Всеволодом Чаплиным Вячеслав Леонидович Глазычев, член Общественной палаты, выступивший одновременно с академиками с осуждением клерикализации и вмешательства церкви в государственные дела. Хорошо было бы, если бы не было таких перекосов. А когда они есть, тогда реакция в обществе неизбежна. Конечно, здесь не надо забывать, что те же недостатки есть и у других, не надо сваливать все на одно православие. Но мы не можем не видеть, что государственные чиновники иногда подгоняют все под готовый ответ, работают по инструкции: или православным они всегда дают зеленую улицу, а неправославным уже не дают; или мусульманам где-нибудь в Татарии дают зеленую улицу, а православным не очень-то.

Недавно в связи с этим письмом выступил муфтий с косвенным осуждением православной церкви. Я был в мусульманских районах нашей страны и видел, какое реальное давление на православие там подчас оказывают "мусульманские власти". Мне странно, почему он не возмущается этим? У меня вызывает недоверие мнение таких мусульманских специалистов, экспертов, тем более ответственных людей.

Вообще же, в этой дискуссии я обрадовался не только разумным доводам в представлении В.Л. Глазычева, которого я лично знаю много лет, знаю, что это человек замечательный, очень порядочный, культурный, ответственный, который не будет говорить легкомысленных слов. Я очень обрадовался итогам его полемики с о. Всеволодом Чаплиным. И это очень показательно. Видимо, когда В.Л. Глазычев встречался с какими-то другими высшими представителями церкви, у него возникало некоторое недоверие по отношению к ней, а когда он встретился с человеком компетентным, культурным и умным, они с о. Всеволодом практически согласились по всем пунктам, кроме, кажется, одного – можно ли в школе все-таки иметь религиозный предмет. Но это частности, которые можно обсуждать в дальнейшем.

Другое дело с академиками. Академики, в основном, пожилые люди. Я тоже знаком с некоторыми из них. С академиком В.Л. Гинзбургом мне приходилось беседовать на религиозные темы. Это великий ученый, и он интересуется вопросами веры и неверия. Но он человек со своими культурными корнями, и у него есть некоторое недоверие к церкви, к православию, к христианству. Однако думается, что он имеет право задавать все свои вопросы. Просто на них могут даваться очень разные ответы.

Пока полемика вокруг письма академиков носит характер скорее взаимных обвинений. Но для того, чтобы найти выход из ситуации, необходим диалог. В каких формах он был бы, по Вашему мнению, наиболее плодотворен?

О. Георгий: Полемика довольно любопытная, она всколыхнула разные слои и показала все противоречия, связанные с этими проблемами. Здесь много путаницы, часто вещи называют не своими именами. Нужно разобраться, что было бы очень важно, ведь всем хотелось бы, чтобы в нашей стране эти вопросы были бы лучше отрегулированы.

Все аргументы вызывают большой интерес, даже если с ними в том или ином случае нельзя согласиться. И я поддерживаю, например, предложение уполномоченного по правам человека в РФ Владимира Лукина, который сказал, что хорошо было бы продолжить эту дискуссию, для чего надо провести круглый стол или несколько круглых столов, для обсуждения всех этих вопросов со стороны церкви, государства, науки и культуры. Он сказал, что сам готов участвовать в этом диалоге. Я тоже готов участвовать в этом диалоге, в этих круглых столах. Мне представляется, что мое участие могло бы быть полезным, так как я очень хорошо знаю и одну, и другую сторону. Я сам ученый, правда, политэконом, и только второе мое высшее образование – богословское. Кроме того, мне как ректору Свято-Филаретовского института приходится сталкиваться со всеми сторонами и научной, церковно-практической и духовной жизни, как и с образовательной и сопредельными с ней сферами.

Хотелось бы видеть на этих круглых столах людей компетентных, открытых к диалогу, желающих найти общий язык, уважающих мнение разных сторон, т.е. всех тех, кто действительно готов на диалог, полезный с точки зрения и духовной, и культурной, и общественной. Я считаю, что нужен открытый, честный диалог в этой сфере по всем этим проблемам, в т.ч. по проблемам "Основ православной культуры", по проблемам специальности "теология" и т.д. Хотя по этому поводу уже много сказано в разных СМИ, и в интернете, и в печати, этого все-таки недостаточно, потому что часто это был диалог глухонемых.