Другая жизнь

Я вот не хотел писать этот текст. Другой хотел: легкий, веселый, летний – про любовь, например. Но пишется сам, рвется – что поделать? "Известия" уже писали про письмо десяти выдающихся академиков о роли Русской православной церкви в жизни государства. И про ответы РПЦ. Ну, чего повторяться-то, казалось бы? Тема ушла.

Не ушла никуда тема. Не уйдет. Это, может быть, вообще одна из самых главных тем в жизни человека. Нет, я не о роли РПЦ в жизни государства. Я – о вере. И о религии. О том, что это – не одно и то же.

Что такое вера? Для меня (не настаиваю на том, что это абсолютно верно) вера – это жизнь в присутствии Бога. Ты постоянно Его чувствуешь, ощущаешь, что Он есть. Тебе бывает перед Ним стыдно, ты уповаешь на Его помощь, надеешься на Его чудо. Он всегда тут. Всю свою земную жизнь ты ждешь встречи с Ним, и это ожидание наполняет твою жизнь иным смыслом. И это – величайшее благо, которое неведомо атеистам и которое атеистам не объяснишь.

Зачем же тогда ходить в церковь? Потому что это – единственный Дом Господа на Земле. Другого нет. Для поддержания веры. Для наиболее полного общения с Ним. И еще, как мне кажется, мы ходим в храм за другой жизнью – не суетной, не мирской.

Там все – другое. Лица. Запахи. Слова. Очередь за свечами – наверное, единственная очередь, в которой никто никогда не повышает голос и не ругается. В Церкви возникает ощущение, что есть иная, возвышенная жизнь. И очень хочется к этой жизни прикоснуться.

И от священников мы ждем какого-то иного поведения, оторванного от нашей суетливой жизни. Хочется верить: священник понимает в этой жизни что-то такое, что нам, даже верующим людям, неведомо. Что общение с возвышенным миром как-то качественно повлияло на него.

После выхода письма академиков в интернете появились размышления по этому поводу священника Андрея Кураева – он пишет, что их личное неверие его "не напрягает". Меня это задело. Академику Виталию Гинзбургу – 90 лет, сейчас он сильно болен. Как может не напрягать священника, что человек в этом возрасте остается атеистом? Как может верующий человек не жалеть знаменитых, умнейших людей нашей страны, которым Господь не дал чуда приближения к Себе? Патриарх считает письмо российских академиков "отголоском атеистической пропаганды прошлого". Так это или не так – судить не берусь. Но почему патриарх не сказал при этом: мне жаль этих людей, я буду молить Господа, чтобы Он одарил их верой?

Мне кажется, не должны священники разговаривать как политологи. Это должен быть иной разговор – не с социальных, а с духовных позиций. Поймите меня правильно: я не поучаю. Просто эта тема волнует меня, возможно, больше всех иных. Почему появляется столько верующих, которые боятся ходить в церковь? Почему церковь так боится объяснять суть веры? Попробуйте поспорить со священниками о сути Библии – а там есть о чем поспорить, – редкий батюшка поддержит спор. Скорее всего, вас обвинят в ереси.

Возможно, я не так понимаю суть веры, но, на мой взгляд, жалость – главное чувство, которое надо испытывать к людям, не верящим в Бога. Жалость, а не гнев или изобличение. В конце концов, кому как не священникам понимать, что жизнь – это миг. Каково будет атеистам в той огромной, неясной, вечной жизни? Разве сама мысль об этом не должна уничтожить любые социальные выводы и породить огромную жалость? Ведь атеисты тоже созданы Богом, а Он почему-то отвернулся от них. Или не отвернулся? Разве этот вопрос менее значим, нежели вопрос о роли РПЦ в жизни общества?

Конечно, церковь – это еще и социальный институт, и она должна выстраивать свои отношения с государством. Но мне, как человеку верующему, гораздо важнее, чтобы церковь оставалась Божьим Домом на Земле. Чтобы священник был духовным пастырем.

В нашей стране с духовностью дела обстоят сами знаете как. Во всяком случае, гораздо хуже, чем с политологией. Разве не должна церковь учить верующих милосердию, а не умению употреблять нужные аргументы в споре? Разве не должны священники являть пример других людей, твердо верящих, что всем и за все воздастся?

Это не риторические вопросы. Это вопросы, которые будоражат душу и ум. Чем больше мы будем говорить о сути веры – тем лучше.