Вышла в свет новая книга о Евсевии Кесарийском

Ващеева И.Ю. Евсевий Кесарийский и становление раннесредневекового историзма. (Серия "Византийская библиотека. Исследования"). – СПб.: Алетейя, 2006. – 272 с. Тираж 1000 экз.

Перу Евсевия Памфила, епископа Кесарии, принадлежит более десятка сохранившихся до нашего времени произведений, но главным его созданием является "Церковная история" – краеугольный камень христианской историографии.

Написанная в начале IV в., она охватывает события от Рождества Христова до 325 г. В ней рассказывается о внутренней жизни Церкви, непростых взаимоотношениях христиан с римским государством, ересях и расколах, в борьбе с которыми происходило становление ортодоксии, наконец, о последнем Великом гонении при императоре Диоклетиане и торжестве христианства при Константине.

Сам Евсевий так определяет свою задачу: "Все, что в там и сям рассеянных воспоминаниях я сочту полезным, соберу; словно на лугу духовном, я, как цветы, подбираю у старых писателей нужные мне сведения и стараюсь представить их в историческом повествовании как нечто цельное. Я буду рад сохранить память о преемстве если и не всех, то наиболее известных апостолов Спасителя нашего в Церквах славных и посейчас не забытых". Евсевий создает не только новую литературную форму со особым методом изложения, но и ряд концепций, которые существуют и по сей день. Изучению того нового, что привнес в историописание Евсевий, его взглядам на исторический процесс и, самое важное, синтезу античных и христианских представлений о времени и пространстве и посвящено исследование И.Ю. Ващеевой.

Занятно, что несмотря на принципиальную значимость как трудов Евсевия, так и его самого для истории ранней Церкви, до настоящего времени работы, посвященные ему, можно пересчитать по пальцам. В настоящее время для читателя полностью доступны лишь "Церковная историография в главных ее представителях" А.П. Лебедева (перизд. 2000 г.) и "Ранневизантийская церковная историография" И.В. Кривушина (1998 г.). Это, даже с учетом десятка специальных статей по Евсевия, скажем прямо, не много. Таким образом, новая монография И.Ю. Ващеевой призвана восполнить этот недостаток. Но жизнь и труды Евсевия – тема практически неисчерпаемая, и автор великолепно отдает себе в этом отчет. Задачи этой книги – изучение становления раннесредневекового византийского историзма и происходящие в то время изменения в картине мира, в восприятии времени и пространства людьми, жившими в эпоху установления христианства. Естественным образом эта проблема задает источниковую базу – прежде всего, "Церковная история", затем "Хроника" и сочинения, посвященные императору Константину.

Сама книга состоит из введения, трех глав и заключения, в котором подводятся основные итоги работы. Первая глава – "Историческое время и пространство в представлении Евсевия Кесарийского" – имеет едва ли не важнейшее значение. Само название opus magnum Евсевия – "Церковная история" – показывает, что в центре внимания писателя находится не военная и политическая история (как у Фукидида или Полибия) и не правители (как у Светония), а Церковь.

Церковная история начинается у Евсевия с сотворения мира и Адама. Уже здесь видно отличное от античного представление о человечестве и месте человека в мире. Центральное событие истории – Рождество Спасителя, и последующие события понимаются как движение к спасению. Распятие и второе пришествие – вот две точки, которые задают течение времени, и естественно, что это течение идет по прямой, а не кругами, циклично: Христос лишь однажды искупил грехи человечества. Таким образом, история организуется Богом. Но рядом с ним находится дьявол, от которого происходит все дурное – гонения, ереси и тому подобное. В какой степени человек может чувствовать себя свободным рядом с этими силами?

Ответ Евсевия сводится к признанию свободы воли человека; на него влияют те и другие силы, но ответственность за окончательный выбор лежит на нем самом. Евсевий не признает действия природных сил или звезд на человеческий мир. Если многие античные авторы говорили о взаимосвязи национального характера с местом проживания или придерживались каких-то астрологических воззрений, то Евсевий сознательно избегает этого. Есть Бог и есть человек, и это основная сила исторического развития.

Такое понимание основных сил приводит к переосмыслению положения о причинной взаимосвязи событий. Этому посвящена вторая глава "Концепция исторической причинности Евсевия Кесарийского". Многие античные авторы придавали большое значение Судьбе или Року, но эта позиция неприемлема для Евсевия. В истории, безусловно, существуют определенные закономерности. Античные историки искали их в сферах политики или экономики (Аппиан, например, трактовал почти всю римскую историю как борьбу за землю), но Евсевий видит основную движущую силу в пути к спасению, и человечество, следуя ему при попечении Божественного промысла, постоянно совершенствуется.

Любопытно, что здесь Евсевий то ли сознательно, то ли не совсем, следует взглядам Оригена, к которому он вообще испытывал большое уважение: для него путь спасения – это тоже постоянное совершенствования человеческой души. Но Евсевий пишет историю не отдельных людей, а историю вселенской Церкви, и он не отделяет ее от социума. Наряду с событиями церковной жизни – замечательными писателями, епископскими преемствами, спорами о книгах и ересях, у него присутствуют и дела сугубо мирские – смена императоров, краткие упоминания о войнах и других событиях "обычной" истории. Все это позволяет сделать вывод о том, что он не отделяет Церковь от мира, а видит ее как становой хребет всего человечества.

Евсевий пишет историю не одного народа или государства, а всего мира. Жанр "всеобщей истории" появляется задолго до него, но в центре подобных произведений все равно оставался или один народ, или одно государство. Евсевий перешагивает через эти границы.

Третья глава посвящена историографическому методу Евсевия. Жанр, который он создает, требует особого отношения к материалу. Оно не является принципиально новым и основывается на античных традициях критического подхода, но весьма и весьма видоизменяется. Сам Евсевий не был чужд классической образованности, хотя многие современные историки и признают его язык бесцветным, а речи высокопарными. Он, безусловно, читал нехристианских историков и пользовался их сочинениями. Как и они, он прибегает к различным методам установлению авторства документов, принимает или отвергает те или иные версии событий, критикует или выражает одобрение работой своих предшественников.

Принципиальное новшество Евсевия в другом. Но необходимо сделать маленькое отступление. Античность не знала понятия "авторского права"; зачастую целые главы переносились другими авторами в свои сочинения, и это не считалось плагиатом. Образованный читатель без труда узнавал неназванный источник (давать ссылки в нашем понимании тоже было не принято), а к необразованному сочинение могло попасть разве что по ошибке. Называть имена предшественников или нет, указывать всех или только некоторых из них, было личным делом каждого сочинителя.

Евсевий производит переворот, повлиявший на всю последующую традицию вплоть до нашего времени. Скорее всего, едва ли не определяющую роль здесь сыграли арианские споры, в которых при определении соотношения лиц внутри Троицы использовались не только тексты Писания, но и авторитетных христианских писателей. Очень большое значение имело, кто, что и в какой версии цитирует, и Евсевий переносит этот метод в историописание.

Его "История" пестрит цитатами из самых разных текстов (некоторые современные исследователи на этом основании полагали, что перед нами не окончательный текст, а лишь предварительные наброски – до такой степени это не похоже на труды его античных предшественников). Он охотно указывает источники почти всех своих заимствований, иногда говоря даже, в библиотеках каких городов он знакомился с тем или иным сочинением. Если он приводит надписи, то тоже указывает, в каком городе она была списана (например, "Взято с колонны в Тире"). Для Евсевия и священные для нас тексты Нового Завета – не авторитет в последней инстанции (напомним, что канон тогда еще не был закрыт). Он обсуждает подлинность некоторых Посланий Павла и Иакова и всерьез сомневается в принадлежности Евангелия Иоанна и Откровения одному автору. В этом отношении он создает принципы, сохраняющие значение до сих пор.

Как и всегда, книга не лишена и недостатков. Не вдаваясь в споры по сути (это предмет для отдельного разговора), укажем лишь на те, что затрудняют работу с книгой: во-первых, неожиданно много опечаток, а во-вторых, издания такого рода принято снабжать указателями. Но, так или иначе, эта работа представляется нам достаточно интересной и безусловно полезной для всех, кто интересуется историей ранней Церкви, Византией и вообще историей.