Хиландар – барометр сербского народа

В ночь с 3 на 4 марта 2004 года в величайшей святыне сербского народа – монастыре Хиландар на Афоне вспыхнул страшный пожар, нанесший существенный вред постройкам монастыря. С тех пор прошло три года. Недавно редакция белградского журнала "Православие" направила своих корреспондентов на Святую Гору, чтобы они, ознакомившись с тем, как идут работы по восстановлению царской лавры, рассказали об этом своим читателям. На Святой Горе корреспонденты журнала побеседовали с первым епитропом Хиландара (представителем монастыря в Священном Киноте Святой Горы Афон) отцом Мефодием. Хиландар – великая мастерская в буквальном смысле этого слова, прошедшая сквозь века. Отец Мефодий неутомим, и многообразные его заботы: регулярные службы, многочисленные приемы, постоянный надзор над тем, как идут работы по проектированию восстановительных работ и осуществляются сами эти работы, – не оставляют на его лице и следа усталости.

Хиландарский монастырь во время пожара

– Отец Мефодий, в марте 2004 года на монастырь Хиландар и весь сербский народ обрушилась огромная беда – в монастыре вспыхнул пожар. Вы были очевидцем этого несчастья. Расскажите, что происходило в ночь с 3 на 4 марта?

– С той ночи прошло уже более трех лет, и воспоминания о ней поблекли. Ведь монахи должны следовать Святому Писанию, а апостол Павел в одном из своих посланий учит нас: "Я забываю, что остается за мною, и устремляюсь к тому, что ждет меня впереди". Так и мы сосредоточились сразу после пожара на том, что впереди, то есть на возрождении святыни. Но, конечно, постаравшись, можно вызвать в памяти картины того происшествия.

Пожар вспыхнул в комнатах игумена. Трапезная находится ниже этих помещений, и пожар не мог перекинуться туда через крышу. С другой стороны находились две каменные звонницы, и мы думали, что и в эту сторону пожар не будет распространяться. В первые секунды казалось, что огонь захватил только игуменскую, которая была уже очень ветхой – ее и без того планировали обновить. Но огонь, к сожалению, обогнул звонницу и перекинулся на крышу Большого придела. А так как эта крыша представляет собой нечто цельное, огонь мгновенно охватил всю деревянную конструкцию. Затем перекинулся на вход в Белый придел и остановился у пирга святого Саввы. Однако самое страшное началось, когда деревянная крыша, прогорев, обвалилась под тяжестью каменных кровельных плит. Верхние этажи обрушивались на нижние, так что в конце концов выстояли только внешние и основные несущие стены, а все остальное рухнуло. Пожарные задерживались, они смогли приехать только через четыре-пять часов после начала пожара. Пожарные ехали из Кареи по лесной дороге, которая проходит у самого моря, прямо по пляжу; шторм перекрыл там путь, так что им пришлось остановиться. В конце концов к нам направили пожарных с большой земли – на корабле из Уранполиса.

Мы, монахи, тушили пожар как могли и умели. Мы гасили огонь в кельях и даже не догадывались, что из-под покрытия кровли незаметно распространяется самый опасный огонь. Этот огонь разгорелся очень быстро: за 20 минут он добрался до края Большого придела у входа в церковный двор. Только тогда мы смогли оценить реальный масштаб пожара. Вскоре все уже полыхало так, что стало светло как на рассвете. Мы могли только попытаться спасти древние и ценные иконы, мощи, документацию и прочее. Когда мы собирали иконы, мы слышали, как над нами обваливаются крыши. В любой момент потолок мог рухнуть на наши головы. Приехавшие пожарные запретили входить в здание, хотя нижние этажи еще не горели, потому что пожарные сразу оценили реальную степень риска. Но нам все-таки удалось спасти почти все старинные иконы.

Все случившееся мы восприняли как волю Божию; уже через несколько дней мы были абсолютно спокойны, ибо знали, что Господь заботиться о нас и посылает нам самое необходимое. И в момент пожара, и гораздо позже, еще не осознавая, почему это происходит с нами, мы все были твердо уверены в том, что так для нас лучше, потому что совершенен только Божий план нашей жизни и нашего спасения, а мы, люди, и не понимая этого плана, должны поступать в согласии с ним. Так ощущение глубокой печали было очень быстро забыто, и мы взялись за дело, то есть стали готовиться к обновлению монастыря. Собственно, мы ведь удостоились благословения своими трудами и молитвами внести свой вклад в возрождение святыни.

– Где конкретно начался пожар и что его вызвало?

– Пожар начался в одном из строений, которое называется Игуменская, потому что там обычно располагаются кельи игумена. Они находятся в западной части монастыря, напротив главного входа в соборный храм. Причины пожара мы выяснили еще тогда и до сих пор своего мнения не изменили. Мы думаем, что из-за проседания всей юго-западной части монастырских строений в стенах появились многочисленные трещины. Трещины появились и в трубах, которые есть во всех зданиях. Через какую-то из этих трещин искры попали на одну из деревянных конструкций, а потом разгорелся большой пожар.

– К июлю планируется завершить восстановление придела 1814 года постройки. Каковы дальнейшие планы реставрационных работ?

– После придела постройки 1814 года мы планируем восстановить соседний придел, возведенный в 1821 году, он находится в северной части монастырского комплекса. Я объясню, почему монастырская братия решила проводить восстановительные работы именно в таком порядке. Придел 1814 года мы выбрали первым, потому что это самый маленький из сгоревших объектов, и находится он у самого входа в монастырь. В процессе работы над ним мы получили опыт как в проектировании, так и в практическом исполнении работ. Кроме того, эта работа была важна и с психологической точки зрения: мы получили ободрение, которое приходит всегда, когда видишь первые результаты своего труда. Выбор этого объекта в качестве первого этапа работ диктовался и общими принципами их проведения, который мы для себя избрали. Ведь собор братии принял решение, что монастырь будет самостоятельно, без помощи подрядчика вне монастыря организовывать и рабочих. Поэтому полезно было сначала попробовать свои силы на таком объекте, где можно быстрее достичь цели, чтобы скорее обнаружились и недостатки, которые необходимо будет устранить. Так с Божией помощью мы обрели уверенность в своих силах, приобрели определенный опыт и теперь, восстановив самую маленькую из монастырских построек, мы планируем восстановить самый большой из всех приделов – придел 1821 года постройки, так называемый Большой придел. Массивные стены Большого придела выстояли во время пожара, и его обновление не будет очень сложным. Между тем реконструкция его, из-за его огромной площади и больших расходов, связанных с этим, потребует большего времени и лучшей организации дела, большего умения в осуществлении работ. Восстановив Большого придел, мы получим много полезного пространства, которого нам сейчас так не хватает. Там находились помещения, памятные для всех паломников: приемная, дирекция монастыря, кельи для ночлега.

– На помощь монастырю, пострадавшему от пожара, пришли сотни жертвователей и благотворителей. Восстановлению Хиландара помогали разными средствами – кто как мог. Кого бы Вы выделили из всех бесчисленных благотворителей?

– Мы благодарны всем, кто нам помог, вне зависимости от суммы пожертвования; мы никого не выделяем, потому что всякий пред Господом сделал, сколько смог. Сербская Православная Церковь сразу после пожара организовала акцию по сбору помощи, которая продолжалась определенное время, и за этот период были собраны значительные средства. Как раз на днях мы ожидаем, что на наш счет поступит последняя часть этих средств, и они нам очень помогут в подготовительных работах, при покупке оборудования и стройматериалов для уже упомянутого нового этапа работ в Большом приделе 1821 года.

Греция сразу же после пожара предоставила нам помощь через КеДАК (Центр охраны афонского наследия). КеДАК работал над укреплением стен, которые выдержали пожар и не обрушились. Это нужно было сделать в первую очередь: сначала укрепить стены, а потом приступить к расчистке завалов и мусора, оставшегося после пожара. После этого поступила помощь от правительства Сербии. До того, как делать что бы то ни было в монастыре, мы, чтобы получить жилые помещения, были вынуждены обновить старые хозяйственные постройки. И прежде всего здание сенного склада, расположенное прямо у монастырских стен, которое было кардинально перестроено и уже больше года используется для размещения паломников. К настоящему моменту уже закончен ремонт и двух других построек этого комплекса. Из них получилось единое целое, функциональное и красивое, без которого Хиландар был бы закрыт для сербских паломников минимум лет десять. Все наши важнейшие начинания – реконструкцию комплекса объектов сенного склада и восстановление придела 1814 года – помогло осуществить правительство Сербской Республики. Мы ожидаем, что правительство Сербии будет и дальше нас поддерживать.

– Много усилий прилагается, чтобы вернуть сгоревшим объектам первозданный вид. Некоторым из монастырских зданий уже много веков. Каким способом можно вернуть монастырю исконный блеск и благородную патину старины, которая так свойственна Хиландару? И как в XXI веке найти для этого подходящую технику?

– Это и есть одна из главных целей, которую мы перед собой поставили, когда начинали реконструкцию. Благодаря этому же создается впечатление, что восстановление идет быстро. Но как раз необходимость вернуть монастырю тот облик, что был до пожара, является труднейшей задачей, которая ставится уже на этапе проектирования. Разработка проекта и получение необходимых разрешений соответствующих греческих служб – это, в некотором роде, самая трудная и непредсказуемая часть работы. Когда начинается собственно строительство, становится гораздо легче; разумеется, непредвиденные ситуации случаются и на этом этапе, но все-таки намного легче, когда видно, как работа постепенно продвигается. Нужно много терпения и труда, понимания и согласия. Зато период разработки и утверждения проекта очень динамичен, и он задает весь темп строительству. Мы знаем, как важно вернуть монастырю прежнюю красоту, поэтому мы всегда работаем над проектом терпеливо и тщательно.

– Судьба монастыря Хиландар всегда была связана с судьбой сербского народа. Через две недели после того, как вспыхнул пожар в Хиландаре, в результате организованной акции шиптарских террористов горели сербские православные святыни в Косово и Метохии. Можно ли воспринимать пожар в Хиландаре как предзнаменование великих страданий сербского народа в Косово и Метохии?

– Мы не уверенны, что Господь хотел донести это до нас именно таким способом, но монастырская братия неоднократно повторяла, как важно для нас через эту нашу беду приобщиться к страданию нашего народа в Сербии, это правда. Хотя Хиландар не находится в Сербии, мы почувствовали, что все, что с нами произошло, – это часть общего с нашим народом страдания, по крылатому выражению "Хиландар – сердце Сербии".

– Со времени пожара 2004 года и до сегодняшнего дня монастырь переживает своеобразное духовное обновление. Число монахов за эти несколько лет возросло практически вдвое: в 2004 году вас было 26 человек, а сейчас в Хиландаре почти 50 монахов.

– Духовное обновление для нас – самое главное. Вся эта архитектурная реконструкция не имела бы никакого смысла, если бы она не сопровождалась духовным возрождением. Мне кажется, что только очень крепкая монашеская братия может должным образом закончить восстановление Хиландара. Но нужно сказать еще вот что: мы все знаем, насколько проник в душу сербского народа святитель Николай Жичский и насколько он, официально никогда не принадлежавший к братии монастыря, в своей любви к монастырю и заботе о нем был хиландарец. Поэтому, имея надежного свидетеля и храня в памяти его знаменитое высказывание: "Хиландар – барометр сербского народа", мы обретаем радостную надежду на то, что обновление монастыря Хиландар будет идти в ногу с возрождением сербского народа. Для Господа нет ничего невозможного, так что дай-то Боже!

– Святой Симеон и святой Савва основали монастырь Хиландар как общежительный, согласно традиции Святой Горы. Во времена турецкого рабства монастырь меняет уклад монашеской жизни: из общежительного превращается в особножительный. В начале 90-х годов XX века монастырь возвращается к прежнему общежительному принципу. Расскажите об этом подробнее.

– Все монастыри Святой Горы, благодаря благоприятным обстоятельствам своего основания, придерживались общежительного уклада. Между тем во времена турецкого владычества из-за невозможности жить так, как жили монахи в первые века после основания Святой Горы, по воле обстоятельств монастыри перешли к особножительному укладу жизни. Все монастыри в большей или меньшей степени жили при таком порядке несколько веков. Особножительный уклад означает, что хотя все монахи и живут в монастыре, но живут они независимо друг от друга, каждый имеет собственную трапезу, им даже не обязательно посещать общие богослужения. Такой образ жизни привел к значительному упадку монашеского духа на Святой Горе. Освободившись от турецкого ига, монастыри постепенно начали возвращаться к истинному, исконному образцу монашеского единства. И так один за другим они возвращали общежительный уклад. А так как Хиландар является частью афонского единства, с ним произошло то же самое. Необходимо упомянуть, что и Устав Святой Горы дозволяет монастырям особножительного уклада возвращаться к общежительному, но не дозволяет общежительным монастырям переходить к раздельному укладу. По этому поводу можно вспомнить один документ, который как часть нового архива, к сожалению, сгорел в пожаре (старый архив удалось сохранить полностью) и который мне посчастливилось некогда прочитать самому. Это письмо тогда монаха, а ныне епископа Афанасия (Евтича), который от своего лица убеждал братию вернуть общежительный уклад.

– Хотелось бы спросить Вас и о своеобразной издательской инициативе монастыря Хиландар. Ведь недавно Вы учредили новое издание серии книг о забытых сербских православных мыслителях, начиная с Владимира Велмара-Янковича и Владимира Вуича и заканчивая Тадией Костичем. Как Вы пришли к мысли вернуть сербскому народу этих мыслителях, память о которых титовская власть всячески старалась стереть?

– Эту издательскую инициативу, с благословения собора братии, осуществляет наш фонд в Белграде. Фонд задуман как представительство Хиландара на родине, и в этом качестве он старается указать и представить истинные ценности сербского культурного наследия, в том числе и такие, недооцененные. Из этой просветительской функции фонда родилась и библиотека "Сербская мысль". Сам монастырь, естественно, отдает предпочтение классической монашеской литературе, в то время как фонд осуществляет другую функцию. Сейчас работа фонда полностью посвящена обновлению Хиландара, прекрасен и плодотворен труд их.