Иван Савин: из истории публикаций

12 июля исполнилось 80 лет со дня кончины поэта, прозаика и журналиста Ивана Савина (1899–1927), имя и творчество которого стали известны в России лишь в начале 1990-х годов. С этой памятной датой совпал выход в свет изданной Российским фондом культуры книги "Всех убиенных помяни, Россия...".[1]

Публиковавшиеся в России произведения Савина печатались до последнего времени в основном по текстам вышедшей в Нью-Йорке книги "Только одна жизнь. 1922–1927".[2] Оттуда черпались и биографические сведения о нем, тем более что издателем книги, а также одним из двух ее составителей и автором вступительной статьи была вдова писателя Л.В.Сулимовская. Р.Полчанинов,[3] второй составитель нью-йоркского издания и автор предисловия, уже тогда отметил: "После всего сказанного про Ивана Савина Буниным, Даватцем и другими трудно сказать что-то такое, чтобы не впасть в повторение".[4]

Итак, дабы не переписывать своими словами рассказанное ранее о Савине Сулимовской, обратимся к ее тексту.

Иван Савин (Саволайнен) родился 29 августа 1899 г. старого стиля в Одессе, но все детство и юность провел в городе Зенькове, Полтавской губ. Дед Ивана Савина – Йохан Саволайнен, финский моряк, встретил в Елисоветграде русскую гречанку, женился на ней, остался жить в России. От этого брака родился отец поэта, Иван Иванович старший. Когда они переменили свою фамилию на "Саволаин", не знаю, но в России Иван Савин жил и учился как Саволаин. Приехали отец и сын в Финляндию под фамилией Саволайнен. Эту фамилию носила и я.

<...> Вся семья Савина была сметена ураганом революционных событий и гражданской войны. Два старших брата, Михайловские артиллеристы, были расстреляны в Крыму. Им посвящена повесть "7000 расстрелянных". Коля, пятнадцатилетний мальчик, служивший в Синих кирасирах, был убит в бою. Борис был зарублен под Каховкой красными. Иван Савин попал в плен в Джанкое[5]...

<...> Хотя Иван Савин родился в Одессе, всю свою юность и детство он провел в Зенькове. Многие называют его финно-руссом, но это абсолютно неверно. Он даже не знал финского языка.

<...> Когда с помощью своего солдата-улана Савин попал в 1921 г. в Петроград, где встретился с отцом, ему пришлось провести одну холодную и голодную зиму, которая отразилась только в нескольких ранних стихах того времени.

Савина с отцом отпустили, так у них были в порядке финские бумаги, и они совершенно легально[6] приехали в Хельсинки, где отец работал на сахарном заводе, а Иван Савин устроился на том же заводе сколачивать ящики... <...>

Конечно, жизнь после плена и голода была у нас просто сказочной. Сразу же Савин начинает печататься в местной русской газете – "Русские Вести", где его очень полюбил покойный редактор Г.И.Новицкий, перед своим отъездом в Америку. Пробыв только короткое время в Финляндии, Савин начинает писать фельетоны, воспоминания, стихи, и сразу же, в свои 24 года завоевывает любовь и уважение все русской колонии. Наша русская колония была небольшая, но очень теплая и интересная. Савин образовал "Кружок молодежи" мы ставили его пьесу "Там", пьесу "Молодость".(она к меня есть), и устраивали бесчисленные лекции и вечера памяти Блока, Ахматовой, Гумилева, Есенина... <...>

Иван Савин начал писать, кроме "Русских Вестей" в Хельсинки, в газете "Сегодня", Рига, "Руль", Берлин, "Новое время", Белград, "Возрождение", Париж, "Иллюстрированная Россия", Париж, и был представителем почти всех эмигрантских газет.[7]

Летом 1922 года Савин стал печататься в ревельской газете "Жизнь", а с публикации 29 октября того же года в гельсингфорсской газете стихотворения "Возмездие" началось его активное сотрудничество с русскими изданиями Финляндии и других стран. За пять лет жизни в эмиграции им было опубликовано только в газетах Гельсингфорса более сотни статей, очерков, рассказов и стихотворений.

II

Иван Савин, чудом избежавший расстрела в подвалах ЧК, умер в Гельсингфорсе от заражения крови – последствие операции аппендицита. За год до смерти вышел его единственный прижизненный сборник стихов "Ладонка", изданный в Белграде Главным правлением Галлиполийского общества. Представляя читателям поэта, автор предисловия к сборнику В.Даватц написал: "В Крыму он потерял свою свободу; в Финляндии – нашел ее снова. Свободу без родины... <...> Стихи Ивана Савина стоят того, чтобы их отметить. В них нет ни патриотического шума, ни сентиментальной слащавости. И главное – в них нет нигде стихотворной прозы".[8]

С изданием "Ладонки" Савин-поэт получает широкую известность в кругах послереволюционной русской эмиграции, а позднее – послевоенной. Высокую оценку его стихам дал Иван Бунин: "То, что он оставил после себя, навсегда обеспечило ему незабвенную страницу в русской литературе..."[9] Представитель второй волны эмиграции поэт Иван Елагин в рецензии на третье издание "Ладонки" отметил: "Русская гражданская поэзия знает блестящие удачи. "Ладонка" – сборник стихов Ивана Савина – одна из таких удач. <...> Иван Савин – свидетельствует о своем страшном и героическом времени, и его поэзия – поэзия высоких обид и высокого гнева".[10]

Стихи из "Ладонки" неоднократно публиковались в различных антологиях эмигрантской поэзии, журналах, газетах и отрывных календарях.[11] Судя по воспоминаниям, в годы войны их переписывали в свои тетради оказавшиеся в немецком плену советские граждане.

...Что-то ковырнуло в душе, когда с появлением подразделения РОА зазвучало чисто-по-русски нечто тоскливое:

Играйте, гитары ночные,

Про севера снежную да-аль...

Потом я даже не выдержал и познакомился с тем парнем, который пел это из барака. То был житель действительно Севера – с берега речки Сухоны под Архангельском, что ли. Он также стал читать мне стихи, но только чужие, а не собственного сочинения, как у Вовки Гридина. И там было одно, которое написала тоже северная жительница – только уже за границами России. Как ее – некая Вера Булич, жившая в Финляндии, и чуть ли не покинувшая нашу родную Одессу в разгар Гражданской войны. В нем – и про "ветер в раскрытые руки", и про "голос друга перед разлукой". А что меня невольно привлекло:

Был путь облаков там –

На остров Змеиный.

Был волн непростой разговор...

И кончалось стихотворение словами, от которых захватывало дух:

Над счастьем моим, над берегом длинным –

Огромный летящий простор.

Не такой ли летящий простор несся и над моей головой, пусть и упиравшейся тогда в крышу сторожевой будки у казенного склада в Дьепе?

Если уж говорить о стихах, которые нашлись в тетрадочке у парня с Сухоны – Мити, то там имелось еще одно, написанное тоже в Финляндии и даже одним бывшим одесситом, но бежавшим туда не морем, а из Питера.

Не забыть твой камень ноздреватый

Над ошметьем йодистой воды,

Даже клочья госпитальной ваты –

Облака, как спутники беды –

Не Босфора, Белграда и Ниццы,

А на финской мшистой злой скале.

И дальше было самое удивительное, прямо связанное с моей родней, а не только городом!

Лишь один Люстдорф мне тихо снится

В материнской кинутой земле...[12]

Правда, дальше там было про Крым и погибших братьев, явно расстрелянных большевиками после поражения Врангеля, и даже про деда-моряка – по происхождению финна Саволайнена.

Вот какие душевные нотки сумел затронуть этот переписанный поэт – Иван Савин...[13]

Можно предположить, что распространению стихов Ивана Савина среди солдат РОА способствовал хорошо знавший поэта по Гельсингфорсу Виктор Ларионов, член Народно-трудового союза (НТС), входивший в годы войны во власовский Комитете освобождения народов России.[14] Не был забыт Савин и в оккупированной немцами Латвии,[15] в изданиях которой он активно при жизни печатался.

Второе издание "Ладонки" вышло в свет в 1947 году в Менгехофе (Германия) без ведома и разрешения оккупационных властей. Оно было отпечатано Ростиславом Полчаниновым на мимиографе тиражом около 200 экземпляров.[16] Как и первое издание, эта книга быстро разошлась и вскоре стала библиографической редкостью. В третью "Ладонку", изданную в 1958 году в Нью-Йорке тиражом 500 экз., были включены помимо 34 стихотворений первого издания 44 других.

Большая заслуга в сохранении памяти и литературного наследия Савина принадлежит Л.В.Сулимовской.[17] Благодаря ее инициативе и усилиям в 1972 году в Нью-Йорке состоялось собрание, посвященное памяти безвременного ушедшего писателя. Выступивший на нем с докладом В.К.Завалишин, говоря о художественных достоинствах поэзии Савина, сказал, что его творчество поверх каких бы то ни было барьеров – белых или красных, пропагандных и политических. "Даже Белое движение, – заметил Завалишин, – Савин оценивал, скорее исходя из общечеловеческих чувств, нежели политических симпатий и антипатий". Иван Савин, закончил он выступление, "не только подлинный поэт, но и выдающийся прозаик".[18]

Такой взгляд на творчество писателя разрушал сложившийся ранее канон: Савин долгое время воспринимался в определенных кругах русской эмиграции как поэт одной темы – поэт "Белого дела". Позже о неодномерности его произведений говорил, в частности, Р.Полчанинов: "Можно только удивляться, как Иван Савин, переживший мучения, издевательства и унижения, смог дать потом совершенно объективную картину Крыма в 1920 году после прихода туда Красной армии. Среди победителей были плохие, были средние и даже хорошие люди. Такой объективностью Иван Савин выгодно отличался от многих эмигрантских писателей".[19]

После издания в 1988 году книги "Только одна жизнь" творчество Савина обрело новое звучание и вышло за рамки эмигрантского бытия. Вадим Крейд, представитель третьей волны эмиграции, в рецензии на нее пишет: "Эта книга больших трагедий, данных в малом жанре рассказа. И особенно захватывает в ней вера в человека на фоне океана озверения". Крейд ставит Савина-прозаика выше Савина-поэта: "Читая прозу Савина, я получил впечатление, что ей предстоит долгая жизнь, чего я не мог бы сказать о его поэзии. Его поэзия адресована слишком специфическому читателю. Этот читатель уже исчез. Новый читатель уже таким не будет". Здесь же Крейд замечает, что "у Савина есть чудные строки и строфы, ничего общего с его мировоззрением не имеющие. Они – просто поэзия, они – просто от таланта, а не от убеждений автора".[20]

Несколько иного мнения о творчестве Савина В.Синкевич: "Мне кажется, не нужно особенно увлекаться сравнением савинской прозы и поэзии. Оба жанра у него "перекликаются" – прав Р.Полчанинов". Далее, вернувшись вновь к этой теме, она пишет: "Можно рассуждать – в каком жанре Савин преуспел больше – в прозе или в поэзии? Вопрос этот сложный и спорный. Думается, из всех искусств, которые он любил, – поэзия была его настоящей стихией".[21]

Благодаря тому, что книга "Только одна жизнь" вышла в свет в период объявленной в СССР гласности, какая-то часть ее тиража преодолела железный занавес. И уже в 1990 году в России впервые были опубликованы стихи Ивана Савина.[22] Спустя год пять его стихотворений вошли в сборник лучших стихов 1990 года.[23] Тогда же и немногим позже, в 1993-м, были напечатаны несколько его рассказов и стихотворений.[24] Публикации сопровождались краткими вступительными статьями. В период до 1999 года стихи Савина были напечатаны в нескольких антологиях,[25] кроме того, подборку из 15 стихотворений и рассказ "Пароль" опубликовал журнал "Русская речь",[26] повесть "Плен" – "Крымской альбом".[27]

Издание в 1998 году сборника стихов и прозы Савина "Мой белый витязь..."[28] дало возможность российскому читателю познакомиться с наиболее полным на тот момент собранием произведений писателя. Р.Полчанинов в рецензии на вышедшую книгу подчеркнул, "что поэзия и проза Ивана Савина смогли быстро завоевать широкую известность в России благодаря книге "Только одна жизнь", изданной Людмилой Владимировной Савиной-Сулимовской...".[29]

III

В Финляндии, где покоится прах Ивана Савина, последние довоенные публикации о нем приходятся на конец тридцатых годов.[30] В послевоенной русской печати его имя не встречается, что объясняется, видимо, особыми условиями существования русских в Финляндии и, как следствие, идеологической и политической направленностью выходивших изданий.[31] Однако воспоминания о Савине не были все же окончательно стерты из памяти людей. Это видно из письма, опубликованного в 1982 году в шестом номере журнала "Русский листок в Финляндии":

Уважаемый редактор Г-н Дидерихс!

Прошу напечатать на страницах "Русского Листка" мою просьбу: Не знает ли кто-либо из читателей о судьбе, как мне сказали, рано ушедшего из жизни финского поэта ИВАНА САВИНА. В тридцатые годы из Выборга приехал в Тартуский Университет Никс Садовский. Он знакомил нас с литературой Финляндии. Показывал портреты финских поэтов и писателей. Один такой вечер был посвящён Ивану Савину. До сих пор помню его портрет в рост. Молодой человек стоит полубоком. И осталось в памяти его стихотворение: "Придут другие, они не вспомнят..."

Может быть, кто-нибудь помнит и другие его стихи, и Вы сможете напечатать их.

Тамара Каринская

П.С.

Стихи И.Савина печатались не то в "Вестях Дня", не то в газете "Сегодня".

В втором номере этого журнала за 1983 год появился отклик читательницы, которая "смутно" помнила, что слышала в юности об этом поэте, но с творчество его не была знакома. Здесь же дано сообщение редакции:

Как сообщили некоторые из наших читателей, поэт Иван Савин умер в Хельсинки ещё до войны и могила его находится на Православном кладбище в Хиетаниеми /в Хельсинки/. Когда придёт весна и откроется возможность увидеть покрытые сейчас снегом могилы, мы соберём группу любителей русской поэзии и у могилы Ивана Савина, прочтём несколько его стихов, а на могилу возложим цветы. То же самое хотелось бы сделать на могиле поэта Игоря Северянина при посещении нами города Таллина в дружественной нам Эстонии. О поэте Игоре Северянине, как известно, была помещена статья В.Каринского в № 1 нашего журнала за этот год.

Последнее письмо, касающееся Ивана Савина, напечатано в третьем номере "Русского листка в Финляндии" за 1983 год:

Дорогая редакция!

В Вашем уважаемом журнале упоминалось о поэте Иване Савине, некоторые из читателей просили поместить на страницах Русского Листка по возможности лучшие его стихотворения. Стихи Ивана Савина /Саволаинена/ вышли сборником "Ладанка" в 1926 году. Должно быть их можно получить в местных библиотеках. Поэт Иван Савин /Саволаинен/ родился в Одессе в 1899 году. Стихи его в большинстве носят, по-видимому, религиозно-политический характер и, пожалуй, теперь вряд ли заслуживают внимания. Умер поэт в Хельсинки 12 июля 1927 года и похоронен на Хельсинкском кладбище "Хиетаниеми" для православных. На могиле его имеется надпись: Всех убиенных помни Россия егда придеши во Царствие Твое. Всего братьев Саволаинен было 5 человек, из которых многие погибли в годы Гражданской войны. П.

Вновь о Савине вспомнили спустя девять лет: финское научное издание опубликовало статью Наталии Башмаковой о литературной жизни русских в Финляндии в межвоенные годы, [32] несколько страниц которой посвящены творчеству Ивана Савина. В русской местной прессе статья о нем и семь его стихотворений были напечатаны[33] значительно позже, в 1997 году, когда автор публикации Виктор Леонидов, заведующий Архивом-библиотекой Российского фонда культуры, посетил Хельсинки.

Столетие со дня рождения Ивана Савина не осталось в Финляндии без внимания: в Институте России и Восточной Европы была устроена выставка, посвященная памятной дате, а в газете "Северный торговый путь" опубликована статья ""Мой белый витязь...": К 100 летию со дня рождения Ивана Савина".[34] Автор ее, как и организатор выставки, – Элина Каркконен.

Тремя годами позже Каркконен выступила в финляндском альманахе "Иные берега" как публикатор произведений Савина.[35] Из представленных ею двух материалов особенно интересным и актуальным для местных читателей, а это в основном новоприбывшие иммигранты, оказался очерк "Русские в Финляндии". Что касается вступительной статьи публикатора, то недоумение вызвало ее первое предложение: "Имя Ивана Савина сегодня известно узкому кругу специалистов по русской эмигрантской литературе..." И ведь сказано это не в 1990 году, а десятилетие спустя, после публикаций стихов Савина в различных антологиях, после издания в Москве книги стихов и прозы "Мой белый витязь...", после статей о нем в периодической печати.[36] Объясняется досадный казус, видимо, тем, что Элина Каркконен в то время еще, что называется, не вошла в тему. Подвела ее также и невнимательность: детство и юность Савина прошли не в Зеньково, а в Зенькове; в 1998 году была издана книги "Мой белый витязь...", а не "Мой белый рыцарь". Удивительно то, что и в следующей публикации Каркконен название московского сборника было искажено – "Мой бедный витязь".[37]

Однако не стоит строго судить Каркконен за эти "ляпы", она ведь была новичком в исследовательской работе и занималась Савиным без всяких грантов и стипендий. Да и альманах "Иные берега" – издание, что скрывать, любительское, выпускаемое энтузиастами, поэтому редакторская и корректорская работа велась в нем от случая к случаю. Его нельзя сравнивать, например, с журналом "Русская речь", который имеет штатных сотрудников, корректорскую службу и солидных учредителей: Российскую академию наук, Российский фонд культуры и Совет по русскому языку при президенте Российской Федерации. Однако и наличие такого сильного редакторского коллектива не является гарантом от ошибок: например, в статье о Савине[38] говорится, что он "издавал литературный журнал "Парус"", хотя речь должна идти о "Днях нашей жизни". Да и сборник его стихов – "Ладонка", а не "Ладанка", как в журнале "Русская речь". Такая "правка" в названии книги обнаруживается и в статье В.Леонидова.[39]Современные орфографические словари в этом случае не указ: поэт следовал в написании слова традиции классиков русской литературы: Гончарова, Тургенева, Достоевского... А вот еще один пример небрежного использования источника: в библиографии к статье А.Чагина "Финская тропа в русском рассеянии"[40] указано: Савина-Сулимовская Л.В. Предисловие // Савин И. Только одна жизнь. Нью-Йорк, 1988. С. 11. На самом деле название статьи, на которую ссылается Чагин, – "К читателям", автором же "Предисловия" является Р.Полчанинов.

IV

Изданная Российским фондом культуры книга стихов и прозы Ивана Савина "Всех убиенных помяни, Россия..." имеет много достоинств: великолепная обложка, хорошая печать, интересные фотоиллюстрации. Но главное, конечно, то, что она представляет собой наиболее полное на сегодняшний день собрание произведений писателя. Что касается недостатков издания, то замеченные нами в нем упущения такого рода, что они не могут умалить ценность книги в глазах читателя.

Отдавая должное людям, собравшим и подготовившим тексты Ивана Савина к изданию и выпустившим книгу в свет, отметим все же, что трудно согласиться с той оценкой ее, что была высказана в одной газетной рецензии: "Обстоятельное предисловие, подробные комментарии и библиографический аппарат придают сборнику вполне академический вид и свидетельствует о литературоведческом подходе к публикации произведений И.Савина".[41]

На титульной странице книги указано, что ее составлением, подготовкой текста и примечаний занимались авторы предисловия – они же редакторы издания. Странно, что ни редакторы, ни два корректора не заметили, что Элина Анатольевна Каркконен представлена здесь как мужчина и с неверным вторым инициалом: "Предисловие <...> Э.В.Каркконена, Д.В.Кузнецова, В.В.Леонидова". В упомянутой выше рецензии ошибку относительно Каркконен исправили, правда, при этом пренебрегли правилами склонения финских фамилий, да и пол Кузнецова перепутали: "Составители сборника Э.Каркконена, Д.Кузнецова, В.Леонидов проделали большую текстологическую и редакторскую работу".

Текст предисловия в большей части основывается на вступительных статьях прежних лет: Виктора Леонидова к книге "Мой белый витязь..."[42] и Элины Каркконен к составленной ею и изданной в 2005 году библиографии произведений Ивана Савина.[43] Ее материал являет собой одну из первых исследовательских работ, посвященных изучению литературного наследия писателя. Введенные тогда в научный оборот архивные сведения обогатили содержательную сторону предисловия новой книги. Закравшиеся же в текст неточности – результат невнимательного использования материалов библиографии.

Например, в предисловии говорится, что "...подшивки русских финских газет, хранящиеся в библиотеках Хельсинкского университета, были в свое время получены из архива полиции". То, что это не не так, не вызывает никаких сомнений, да и в материалах к библиографии речь идет о рижской "Сегодня", а не о русских газетах Финляндии.[44] Грешит неточностью и это предложение: "В хельсинкском ежедневнике "Русские вести", иногда выходившем под названием "Новые русские вести"..." Как это понять – "...иногда выходившем под названием "Новые русские вести"..."? Что, издание время от времени возвращалось к прежнему имени? На самом деле еженедельная газета "Русские вести" издавалась с 16 июня 1922 г. по 31 октября 1923 г., "Новые русские вести" – с 16 декабря 1923 г. по 24 июня 1926 года. Не совсем точны авторы предисловия и в названии вышедшей в 1998 году книги: у них – "Мой белый витязь", правильно – "Мой белый витязь...".

Непонятно, почему в предисловии не упомянута изданная в Ульяновске книга стихов и прозы Ивана Савина.[45] Тем более что о ней сообщалось в периодической печати:[46] "Книга альбомного формата в мягкой фотообложке представляет – без аппарата, с одним предисловием – "наиболее полный корпус стихотворений и произведений 1920-х годов" поэта русского зарубежья с очень сильным голосом, признанного самым характерным представителем "белогвардейской поэзии". <...> Кроме стихов и повести, это ознакомительное издание представляет прозаические миниатюры Савина, драму "Молодость", исторические очерки, критические и публицистические выступления, предоставленные Славянской библиотекой города Хельсинки". Попутно заметим, что редактор-составитель книги и автор вступительной статьи М.Крошнева защитила в 2005 году кандидатскую диссертацию, посвященную творчеству Иван Савина.[47]

Трудно понять и причину, в силу которой в книгу не вошли рассказ "Трилистник", опубликованный в журнале "Москва" (1991, № 4), и стихотворение "Бездомье", включенное в сборник лучших стихов 1990 года, а позднее в книгу "Мой белый витязь...". Жаль также, что очерк "Русские в Финляндии" дан в неполном виде, две трети его остались вне издания.

Редкие в книге примечания к текстам Савина вводят порой в заблуждение. В частности, в сноске к стихотворению "Идти в юдоль не вброд, а вплавь..." сказано, что "в последующих посмертных изданиях составителями были добавлены в начале стихотворения следующие строки...". Это примечание, как и второе подобное, перенесено в нетронутом виде из книги "Мой белый витязь...", а ведь имелась возможность скорректировать его: сообщить, что стихотворение впервые было опубликовано под названием "Скоро" 16 декабря 1923 года в газете "Новые русские вести", в прижизненном издании "Ладонки" напечатано без первых шести строк. И уж совсем нехорошо допускать неточности в цитировании. Неужели так сложно было взять с полки книгу и посмотреть, что на самом деле написал Лермонтов о Тамбове.[48]

Заметна и непоследовательность в примечаниях. Если уж относительно "Истории великой русской революции" отмечено, что "текст публикации подписан – Жан Жаныч", то почему бы не сообщить, что статья "Молодежь и контрреволюция" опубликована в первом номере журнала "Дни нашей жизни" под псевдонимом Зеньковский, а рассказ "Лимонадная будка", напечатанный там же, подписан именем Скиф. Кстати, в последнем случае указан неверный номер журнала. Есть и другие подобного рода ошибки, которые можно было избежать, сверив даты и номера изданий по имеющейся библиографии произведений Ивана Савина.

Странно, что ни составители нью-йоркского, ни двух московских изданий никак не прокомментировали то обстоятельство, что под стихотворением "Блажен познавший жизнь такую..." проставлены месяц и год: Август 1927. Что означает эта дата? Время публикации? Если так, то почему не указано, в каком издании стихотворение было напечатано. Тем, кто забыл, напомним: Савин умер 12 июля 1927 года.

И последнее. Книгу открывает вступительное слово "К читателям", подписанное президентом Российского фонда культуры Н.С.Михалковым. В заключительном его предложении говорится: "Для составления книги потребовалась работа во многих архивах и библиотеках России и Финляндии, и я благодарю всех, кто оказал бесценную помощь при подготовке этого сборника". Понятно, что Михалков мог и не знать, что работа велась также в Латвии и что большую помощь оказал тартуский Литературный музей Эстонии, но ведь редакторы издания должны были его поправить.

Эдвард Хямяляйнен

Август 2007 г., Хельсинки

Примечания

[1] Савин И. "Всех убиенных помяни, Россия...": Стихи и проза / Предисл., сост., подгот. текста и примеч. Э.В.Каркконена, Д.В.Кузнецова, В.В.Леонидова. М.: Грифон, 2007. 424 с. Тираж 1000 экз.

[2] Савин И. Только одна жизнь. 1922–1927 / Сост. и авт. вступит. статей Л.В.Савина-Сулимовская, Р.В.Полчанинов. Нью-Йорк, 1988. Тираж 500 экз.

[3] Ростислав Владимирович Полчанинов (1919, Новочеркасск) – юрист по образованию, общественный деятель, исследователь русской эмиграции. Сын полковника Русской армии, участника Гражданской войны. С 1921 г. жил в Югославии, в 1943 г., будучи членом НТС, приехал в оккупированный немцами Псков преподавать Закон Божий в Св.-Дмитриевской церковной школе. В 1951 г. переехал из Германии в США.

[4] Полчанинов Р. Предисловие // Савин И. Только одна жизнь. 1922–1927. С. 18.

[5] Пережитое им в плену И.Савин описал в автобиографической повести "Плен" (1922).

[6] Большинство въезжавших в Финляндию в первой половине 1920-х гг. легальным путем лиц составляли финляндские подданные. Начавшаяся в 1919 г. и проводившаяся с перерывами их массовая эвакуация завершилась к весне 1923 г. – Невалайнен П. Изгои: Российские беженцы в Финляндии (1917–1939) / Пер. с финск. Майю Леппя. СПб.: Издательство "Журнал "Нева"", 2003. С. 29.

[7] Савина-Сулимовская Л.В. К читателям // Савин И. Только одна жизнь. 1922–1927. С. 6–10. (Во всех случаях сохраняются орфография и пунктуация источников.)

[8] Даватц В. "Ладонка" – предисловие к 1-ому изданию // Савин И. Только одна жизнь. 1922–1927. С. 161–163.

[9] Отклики (из статей и рецензий) // Савин И. Только одна жизнь. 1922–1927. С. 208.

[10] Там же.С. 215–216.

[11] Полчанинов Р. Предисловие // Указ. соч. С. 16.

[12] В известных нам произведениях И.Савина этих строк нет.

[13] Тарасенко И.Ф. Меня звали власовцем : Воспоминания, свидетельства, документы, факты / Лит. запись В.М.Гридина. Одесса: Астропринт, 2001. Цит. по: http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_pages.xtmpl?Key=21626&page=106

[14] Политическая история русской эмиграции 1920–1940 гг.: Документы и материалы. Под редакцией профессора А.Ф.Киселева. Москва, 1999. С. 746.

[15] Перфильев А. Иван Савин. Венок на могилу // Для всех. 1944. № 2.

[16] Полчанинов Р. Предисловие // Указ. соч. С. 15.

[17] Р.Полчанинов, знавший Людмилу Владимировну Сулимовскую (урожд. Соловьева, 1905), пишет о ней, что в год смерти И.Савина она "потеряла всю свою семью – не только брата и мужа, но и отца, мать и бабушку. О ее жизни нам известно очень мало. Она вторично вышла замуж за эмигранта из Маньчжурии Николая Сулимовского и всю жизнь хранила память о своем "Белом витязе". – Полчанинов Р. Иван Савин. "Мой белый витязь...". М., 1999 (Рец) // Новый журнал. 1999. Кн. 216. С. 324.

[18] Отклики (из статей и рецензий) // Указ. соч. С. 219.

[19] Там же. С. 323.

[20] Крейд В. Иван Савин. Только одна жизнь (Рец.) // Новый журнал. 1988. Кн. 171. С. 295–298.

[21] Синкевич В. Иван Савин. Только одна жизнь. 1922–1927 (Рец) // Грани. 1988. № 149. С. 319, 323-324.

[22] "Оттого высоки наши плечи..."; "Кто украл мою молодость, даже..." // Литература русского зарубежья: Антология: в 6 т. / Сост. В.Лавров. Т.1. Кн. 1: 1920–1925. М.: Книга, 1990. С. 229–230.

[23] "В мареве беженства хилого..."; Россия; Бездомье; Молодость; "В смятой гимназической фуражке..." // Лучшие стихи года: По мнению лит. критиков Л.Барановой, В.Кожинова, И.Ростовцевой, П.Ульяшова. М., 1991. С. 11–13. Тираж 50 тыс. экз.

[24] Моему внуку / Публ. и предисл. В.Гридина // Всемирные одесские новости (Одесса). 1991. № 2. Трилистник; В мертвом дом;. Трое; Там; Новые годы / Публ. и вводное слово Евг. Данилова // Москва. 1991. № 4. Валаам – Святой остров. Валаамские скиты // Русский рубеж. 1991. № 7. "Можно стать сумасшедшим от боли..."; Первый бой; Александрийский стих; Брату Николаю / Публ. и предисл. Евг. Данилова // Слово. 1993, № 1–2. С. 68–73.

[25] Антология поэзии русского зарубежья 1920–1990: В 4 кн. / Сост. Е.В.Витковский. Кн. 2. М.: Московский рабочий, 1994. С. 234–241. Антология / Сост., автор предисл., коммент. и биограф. сведений В.Крейд. М.: Республика, 1995. С. 419–420. На чужих берегах. Лирика русского зарубежья: Хрестоматия / Сост. Ф.П.Федоров. М.: Ковчег, 1995. С. 153–158. Русская Атлантида: Поэзия русской эмиграции: Младшее поколение первой волны / Сост. и коммент. С.А. Ивановой. М.: Интрада, 1998. С. 92–96.

[26] Русская речь. 1997. № 4. С. 27–46 / Публ. и предисл. Т.Латыповой.

[27] Крымский альбом. Феодосия; Москва; Коктебель, 1998.

[28] Савин И. "Мой белый витязь...": Сборник: Стихи и проза // Сост. предисл. В. Леонидова. М.: "Изограф"; Дом-музей Марины Цветаевой, 1998.

[29] Полчанинов Р. Иван Савин. "Мой белый витязь..." (Рец) М., 1999 // Новый журнал. 1999. Кн. 216. С. 324.

[30] От редакции. Памяти Ивана Савина // Журнал Содружества. 1937. № 11 (59). С. 2–4.

Присутствовавший. Акт памяти Ивана Савина (1927–1937) // Журнал Содружества. 1937. № 12 (60). С. 24–25.

[31] "Русский журнал" (1947), "Бюллетень РКДС" (1950–1951), "Наша жизнь" (1952–1991) – издания Русского культурно-демократического союза (РКДС). "Русский листок в Финляндии" (1976–1987) – журнал, выпускаемый О.В.Дидерихсом. "Вестник: Русский журнал в Финляндии" (1993–1998) – учредитель: РКДС, с1996 г. издатель: Форум русскоязычного населения Финляндии.

[32] Башмакова Н. "Мы говорим на разных языках...": Из литературной жизни русских в Финляндии в межвоенные годы // Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia (Helsinki). 1992. T. 3. С. 164–167.

[33] Леонидов В. "Всех убиенных помяни, Россия, егда приидеши во царствие Твое..." // Вестник: Русский журнал в Финляндии. 1997. № 11. С. 10–11.

[34] Каркконен Э. "Мой белый витязь...": К 100 летию со дня рождения Ивана Савина // Северный торговый путь (Хельсинки). 1999. № 8, август. С. 6.

[35] Иван Савин. Русские в Финляндии; Как живут в советском торгпредстве / Публ. и предисл. Э.Каркконен // Иные берега (Хельсинки). 2002. № 1. С. 81–89.

[36] Сендеров В. Жизнь за Россию: Иван Савин – белый воин и поэт // Русская мысль. 1989. 16 июня. Гридин В. Иван Савин – наш земляк // Всемирные одесские новости . 1991. № 2. Макаров В. Возвращенные имена: Иван Савин // Русская мысль. 1996. № 4147. Сендеров В. "Умереть за Россию призывала его поэзия" (Рец) // Русская мысль. 1998. № 4236. Леонидов В. "Всех убиенных помяни Россия...": Поэт Белого дела Иван Савин // Независимая газета. 1999. № 197. Петров М. Иван Савин. "Мой белый витязь..." (Рец) // Молодежь Эстонии. 1999. 27 ноября. Леонидов В. Чужие берега // Киевский телеграф. 2000. № 26.

[37] Иван Савин. Письма / Публ. и предисл. Э.Каркконен // Иные берега (Хельсинки). 2003. № 2 С. 208–224.

[38] Латыпова Т.В. Иван Савин, его жизнь, стихи и проза // Русская речь. 1997. № 4. С. 24–26.

[39] Леонидов В. "Всех убиенных помяни, Россия, егда приидеши во царствие Твое..." // Вестник: Русский журнал в Финляндии. 1997. № 11. С. 10–11.

[40] Чагин. А. Финская тропа в русском рассеянии // LiteraruS – Литературное слово (Хельсинки). 1994. № 6. С. 90–96.

[41] Крылова-Толстикович Н. Один из "лебединого стана" // Российские вести. 2007. № (22)1872. 27 июня – 4 июля. Цит. по: http://rosvesty.ru/1872/culture/?id=2649&i=3

[42] Леонидов В. Предисловие // "Мой белый витязь...". М.: "Изограф"; Дом-музей Марины Цветаевой. 1998. С. 5–16.

[43] Каркконен Э. Иван Савин. Материалы к библиографии // Диаспора. 2005. № 7. СПб.; Париж: Athenaeum–Феникс. С. 683–718.

[44] Там же. С. 692.

[45] Иван Савин. Избранное: Стихотворения, проза, драма, литературная критика, публицистика. Редактор-составитель, автор вступительной статьи: М. Е. Крошнева. Ульяновск: УлГТУ, 2006. 200 с. Тираж 100 экз. (Эта книга здесь не рассматривается, поскольку появилась в Хельсинки только в сентябре 2007 года.)

[46] Кузнецова А. Ни дня без книги // Знамя. 2007. № 2. С. 237.

[47] Крошнева М. Творческая судьба Ивана Савина (1899–1927). Ульяновск, 2005. 242 c.

[48] В примечании на странице 168: "Тамбов на карте генеральной судьбой отмечен не всегда.." Правильно: "Тамбов на карте генеральной кружком означен не всегда..." – Лермонтов М.Ю. Тамбовская казначейша // Собрание сочинений М.Ю.Лермонтова в 4-х томах. Издательство Академии наук СССР. М.-Л. 1962. Т. 2. С. 433.