Про священника и бизнес-класс

Диакон Кураев считает, что в современной Церкви не больше десяти человек не боятся дискуссий в любой аудитории

Он – неофициальный представитель Церкви. Говорит только от себя. Иногда озадачивает оппонентов, вдруг соглашаясь с ними там, где должен бы спорить.

– Церковь под видом "основ православной культуры" стремится протащить в школу Закон Божий! – говорят ему.

Он же вздыхает сокрушенно: да, дескать, есть такое, вы правы, надо с этим бороться, вот и давайте напишем хорошие учебники. Из телестудии он идет на рок-концерт. Там его проповеди принимают естественно.

Он умеет находить общий язык с людьми, далекими от Церкви. Но бывает и непримирим. У него много врагов. В интернете есть несколько сайтов, посвященных специально ругани в его адрес. И даже анекдотам про него – диакона Андрея Кураева.

Главное дело его жизни – миссионерство. Недавно взялся за него принципиально иначе, чем прежде.

Тундра в мегаполисе

– Сегодня сложилась уникальная ситуация, – говорит отец Андрей, – миссией занимаются люди не по должности, а по расположению души. Будь то Алексей Ильич Осипов или Александр Леонидович Дворкин, или отец Георгий Митрофанов, или я. Это люди, у которых есть приличный статус – мы профессора духовных академий. Мы можем жить в Москве или Петербурге, но при этом регулярно срываемся с мест, куда-то летим, встречаемся с людьми, причем не только церковными, общаемся с масс-медиа. Думаю, есть в нашей Церкви не больше десяти человек, которые не боятся войти в любую аудиторию – будь в ней рокеры или академики – и поговорить о том, что им интересно, а нам дорого. И никто из нас не числится в штате официального миссионерского отдела Патриархии и не получает оттуда ни копейки. Те программы, которые осуществляет миссионерский отдел, они тоже, конечно, нужны. Поездки по глубинке в передвижном храме-вагончике, на корабле или грузовике – это прекрасно. Но миссионерская тундра сегодня не только там, но и в мегаполисах. Как-то в одном сибирском университете захожу перед началом лекции в геологический музей напротив актового зала. Поговорили, чаю попили. Смотрю, книжки лежат на столах: "Магия минералов" , "Камни и Зодиак"... Студентов во время экскурсий по университетскому (!) музею грузят такой вот дичью! Мера одичания даже городской интеллигенции сегодня невероятна.

Реакционер

По мобильному телефону или электронной почте найти отца Андрея легко. Откликнуться он может из неожиданных географических точек.

Маршрут столь причудлив, потому что определяет его не сам Кураев, а те, кто его приглашает на лекции.

-Я мало что в жизни выбираю сам, – сказал он мне. – Сначала появляется вызов, обращенный ко мне, а потом уж наступает моя реакция. Одним словом – "реакционер". Куда позовут – туда и еду. Да и таким вот разъездным миссионером я не планировал становиться. Просто приглашения начали копиться, и однажды их количество перешло в качество. Тут я и понял, что уже не имею права работать в Москве. А был тогда деканом философско-богословского факультета в Православном университете. Когда стало ясно, что появляться в университете мне удается лишь два дня в неделю, мне это показалось нечестным по отношению к преподавателям и студентам. А по-честному – уйти, обрубить московские корни. И вот последние лет 15 Москва для меня – рядовой город, в который я заезжаю более регулярно, чем в другие города. Этот путь я не выбирал, он свалился на меня сам.

И нынешняя перемена, которая происходит сейчас в его жизни, по словам отца Андрея, хотя и вынашивалась долго, но тоже вынужденная. Все началось с выступления Патриарха Алексия на последнем Архиерейском соборе. Миссионерскую работу диакона Кураева Патриарх ценит высоко и не раз говорил об этом публично, награждал миссионера. Но речь в этот раз была о другом.

Новый поворот

– Патриарх сказал тогда, – вспоминает Кураев, – что никуда не годится, когда московские миссионеры выезжают в отдаленнейшие епархии за счет этих епархий. Если меня зовет Камчатка или Сахалин, то мой приезд-серьезная брешь в бюджете этих епархий. Плюс к тому, признаюсь, что и затраты на меня с годами тоже стали расти. Два года назад врачи поставили мне диагноз "синдром эконом-класса". Это когда человек много времени проводит в наших аэрофлотовских креслах – все время сдавленные неподвижные ноги, кровь застаивается в сосудах, начинаются проблемы со здоровьем. Три часа я еще вынесу в таком состоянии. А когда лететь больше, особенно ночью, то, может, и не очень по-апостольски поступаю, но прошу: если есть возможность, хотя бы в один конец на ночной рейс возьмите мне бизнес-класс, обратно пусть – эконом, но это дневной перелет, можно встать, пройтись. Иногда я просто в кабину летчиков прошусь. И побеседовать, и посмотреть, и размяться...

Но главное, нужен профессиональный современный подход к делу. У нас вообще в православии плохо с пиаром, рекламой – это не наша добродетель, прямо скажем. Конечно, когда даешь милостыню, пусть правая рука не знает, что делает левая, и тем более не надо созывать по этому поводу пресс-конференцию. А вот миссионерство – другое дело. Да и планировать поездки можно было бы куда рациональнее, будь нормальная организация дела, помощники, свой бюджет, продуманная мною же логистика. Хочется и ученикам что-то из своего опыта передать, и самому напоследок поработать на полную катушку, и другим миссионерам помочь.

Когда Патриарх эти слова сказал, я крепко задумался. И понял: надо делать миссию подарком, а не обузой для регионов. Ведь в миссионерской помощи нуждаются те епархии, которые не слишком богаты, тем более – русские общины бывших советских окраин. Значит, логично заниматься сбором средств в богатейшей Москве, а тратить в регионах.

Так появился миссионерский фонд диакона Андрея Кураева. Официальное название его "Закон зерна". Это аллюзия на евангельские слова о зерне, которое не взойдет, если не упадет, и на строки Марины Цветаевой: "солдаты, до Неба один шаг: законом зерна – в землю"...

При чем тут ягнята?

Есть уже у нового фонда несколько сотрудников, юридический статус. Есть исполнительный директор – та самая Наталья Першина. На первые серьезные поступления арендовали квартиру для студентов – будущих миссионеров. И уже потом выяснилось, что именно в этой квартире жил академик Сергей Аверинцев, глубоко почитаемый Кураевым. И этот факт отец Андрей счел маленьким, но символичным чудом.

Есть у миссионерского фонда официальная эмблема – дикий заяц, несущий в лапах крест.

– Красиво, – сказал я отцу Андрею, – но при чем тут ваш фонд? Для чего вам этот заяц?

-А вот хотя бы для того, чтобы спрашивали, – объяснил Кураев. – Что удивляет, то и запоминается. Обычно-то на гербах – лев, орел... Хищник с крестом... А тут – безобидное животное. И вот как раз это для нас главное – заяц никому не угрожает, на волков не охотится, из креста не стреляет.

ЧТО ДУМАЮТ МАТЕМАТИКИ О ВСЕВЫШНЕМ?

Оказывается, вероятность существования Бога можно просчитать математически. Что и сделали немецкие ученые, взяв за основу исследования формулу, предложенную больше двух веков назад священником и математиком Томасом Байесом. Что же думают математики о Боге?

Расчеты были сделаны в нескольких областях. Среди них возникновение и устройство космоса, эволюция, добро и зло, религиозные сведения. Ученые выдвинули гипотезу о том, что Бог существует, а затем были поставлены следующие вопросы: насколько* велика вероятность того, что Бог создал Вселенную? Насколько велика вероятность того, что эволюция на Земле произошла при его участии? Насколько велика вероятность того, что добро немыслимо без Бога? Любой утвердительный ответ говорил в пользу Бога, а объяснение, не связанное с ним, – в пользу его отсутствия. В результате было установлено, что Бог существует с вероятностью 62 процента. Считается, что две трети ученых верят в Бога. Причем светила общественных наук традиционно более религиозны, чем светила естественных.

КУРАЕВ О БОГЕ

"Одно дело знать, что Бог есть. О том, что "что-то там есть" , все знают. А как на это реагируют? Никак. Верующий – это тот, кто своей судьбой среагировал на знание о Боге". "Если я хочу куда-то поехать, я должен подойти к расписанию поездов. Расписание поездов составлено на научной основе, но сколько бы я ни изучал расписание, я из него никогда не узнаю, куда нужно ехать мне самому. Вот это и есть пример соотношения этики, религии и науки. Религия дает ценности: ради чего человек живет, каких целей добивается, куда идет, а наука говорит, какими путями можно добраться до намеченной станции".

"Когда даешь милостыню, пусть правая рука не знает, что делает левая, и тем более не надо созывать по этому поводу пресс-конференцию.

"Религия – это дерзкая попытка считать всю вселенную значимой для человека