Триста четыре года правил Россией Дом Романовых, хотя среди них были императоры и императрицы, которых и Романовыми-то назвать нельзя. Как известно, с конца XVIII века их род практически пресекся и представителей правящей династии нужно было называть то ли Голштейн-Готторпами, то ли Салтыковыми.
Князь по имени Бимбо
А ведь если покопаться в архивах и почитать хроники трехсотлетней давности, то совершенно неожиданно выяснится, что Романовы оказались на троне случайно. На Руси бояре Романовы были отнюдь не самыми родовитыми. Правда, нельзя не отметить, что двое Романовых все же вошли в историю: это одна из жен Ивана Грозного – Анастасия и ее брат Никита, который верой и правдой служил своему зятю. А вот один из сыновей Никиты – Федор со временем стал патриархом и взял имя Филарет. И хотя патриарха любили и уважали, никому и в голову не могло прийти, что его шестнадцатилетний сын Михаил станет царем.
Мало кто знает, что в ту пору ходило предание: дескать, Михаилом династия начнется – Михаилом же и закончится. Удивительно, но это зловещее предсказание сбылось: последним русским царем был не Николай II, а Михаил П. Но разговор об этом впереди...
Как показало время, приход на трон Романовых действительно стал спасением для России, но лишь на три века. Романовы Россию спасли, поставили на ноги, сделали великой державой, но они же ее и погубили, заплатив при этом самым дорогим, что есть у человека, – своей жизнью.
О трагической судьбе Николая II и его семьи написано и рассказано немало, а вот о его родных и двоюродных братьях, о его старших наставниках – братьях его отца Александра III – почти ничего неизвестно, кроме того, что многие из них были убиты большевиками.
Это действительно так: восемнадцать представителей Дома Романовых были казнены. За что? Ведь никто из них не воевал на стороне белых, не организовывал заговоров с целью свержения советской власти, не пытался вывезти несметные сокровища. Убили их просто за то, что они Романовы.
Поразительно, но факт: многие годы никто в нашей стране не пытался разобраться в этой трагедии и главное – реабилитировать великих князей как жертв политических репрессий. Лишь несколько лет назад представители санкт-петербургского общества "Мемориал" обратились в прокуратуру Северной столицы с кратким, но очень емким письмом:
"В соответствии со ст. 6 Закона о реабилитации просим реабилитировать репрессированных по политическим мотивам (расстреляны в январе 1919 года в Петропавловской крепости) великих князей Романова Георгия Михайловича, Романова Николая Михайловича, Романова Дмитрия Константиновича и Романова Павла Александровича".
Три года шла переписка, три года со скрипом и скрежетом буксовала чиновничья машина, пока наконец не появился уникальный документ. Думаю, что стоит привести его полностью:
"ЗАКЛЮЧЕНИЕ по материалам уголовного дела арх.N 13-1100-97.
1. Романов Николай Михайлович, 18 59 года рождения, уроженец г. Царское Село, ученый-историк.
2. Романов Дмитрий Константинович, 1860 года рождения, уроженец имения Стрельна.
3. Романов Георгий Михайлович, 1863 года рождения, уроженец имения Белый Ключ под Тифлисом, директор Музея императора Александра III в Петербурге (ныне Русский музей).
4. Романов Павел Александрович, 18 60 года рождения, уроженец г. Царское Село, проживавший до ареста в Петрограде.
Президиумом ВЧК от 9 января 1919 года утвержден приговор ВЧК (дата неизвестна) к высшей мере наказания "членов бывшей императорской Романовской своры", который приведен в исполнение 24 января 1919 года.
На Романовых Николая Михайловича, Дмитрия Константиновича, Георгия Михайловича и Павла Александровича распространяется действие ст. ст. 1.3 п. "б" закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий".
Ст. прокурор отдела реабилитации жертв политических репрессий
Т. М. Бобылева.
"Утверждаю". Ст. помощник генерального прокурора России
Г. Ф. Весновская".
Мы еще вернемся к тому, почему реабилитированы только четверо великих князей, а остальные убиты вроде бы за дело и вполне законно.
А теперь я расскажу о тех великих князьях, которые, если так можно выразиться, отныне перед историей чисты, и о тех, что формально до сих пор считаются расстрелянными за дело.
Откуда взялось это прозвище, никто не знает, но в семье Романовых Николая Михайловича звали только так. Сказать, что он был большим оригиналом и, как это ни странно, социалистом, значит, почти ничего не сказать. Будучи старшим сыном Михаила Николаевича, который в свою очередь был младшим сыном Николая I, великий князь Николай выбивался из стройной когорты своих родных и двоюродных братьев.
И вот ведь что удивительно: оказывается, великие князья не имели никакой свободы ни в выборе приложения своих талантов, ни в выборе жен.
Николай Михайлович терпеть не мог муштру, шагистику, пушки, ружья и сабли, иначе говоря, армию. Но его заставили окончить военное училище и поступить в Кавалергардский полк. Он обожал науку, особенно историю, с увлечением собирал коллекцию насекомых, любил кабинетную тишь, а ему приходилось ходить на разводы, в караулы и участвовать в парадах. Он имел склонность к шалостям, розыгрышам, шуткам, а его заставляли болтаться в свите императора да еще на строго отведенном месте.
Время от времени терпение Николая Михайловича лопалось и он откалывал забавные фортели, за которые платил самыми настоящими арестами. Скажем, только за то, что он посмел проехать мимо резиденции Александра III на обычном извозчике да еще в расстегнутом пальто и с сигарой в зубах, его двоюродный брат дважды сажал Николая Михайловича под арест.
По большому счету, великий князь Николай был эдаким плейбоем своего времени. Он то проигрывал, то выигрывал бешеные деньги в Монте-Карло, так и не женившись, имел побочных детей, обожая тайные общества, сначала стал масоном, а потом и членом сверхзакрытого общества "Биксио", в которое входили всего шестнадцать человек, в том числе Мопассан, Доде, Флобер и наш Тургенев.
В конце концов терпение венценосных родственников лопнуло: Николаю Михайловичу позволили уйти в отставку и снять военный мундир. Великий князь с облегчением вздохнул и погрузился в изучение истории России. Он рылся в императорских и семейных архивах, листал хроники, беседовал с очевидцами тех или иных событий и со временем стал одним из авторитетнейших экспертов по эпохе Александра I. По некоторым данным, Николай Михайлович считал, что Александр I не умер в 1825 году а еще тридцать пять лет жил отшельником под именем Федора Кузьмича.
Когда книгу Николая Михайловича перевели на французский, она имела такой бешеный успех, что автора тут же избрали членом Французской академии – неслыханная для иностранца честь. Часто бывая во Франции, великий князь заразился идеями парламентаризма и стал убежденным республиканцем.
А чего стоил его демарш после трагедии на Ходынке! Как известно, во время коронации Николая II погибли тысячи людей. Праздник был омрачен и скомкан. Николай Михайлович умолял императора отменить запланированный бал, считая танцы на трупах бесстыдным кощунством. Но Николай II его не послушал. Тогда Бимбо явился на бал, чтобы демонстративно с него удалиться!
Среди прочих недостатков Николая Михайловича была уже не причуда, а серьезный порок, который венценосная семья не могла простить: Бимбо был убежденным пацифистом. Первая мировая война привела его в ужас, а массовый ура-патриотизм первых дней всемирной бойни он считал дурным предзнаменованием. Зная состояние русской армии и бездарность главнокомандующего – престарелого великого князя Николая Николаевича, он открыто заявлял, что жертвы, которые несет народ, напрасны и войну России не выиграть.
А когда командование войсками принял Николай II, который делал не то, что надо, а что велела императрица и, следовательно, Распутин, Бимбо взорвался, стал везде и всюду критиковать политику императора и требовал ограничить вмешательство императрицы в работу правительства. Тут уж показал характер и Николай II: он приказал Бимбо покинуть столицу и уехать в деревню.
Ссылка было недолгой: монархия вскоре пала и довольный исходом дела Бимбо вернулся в Петроград. Он жаждал деятельности, встречался со своим братом по масонской ложе Керенским, предлагал проекты переустройства общества, но вскоре грянул Октябрь. Большевики с великим князем церемониться не стали и уже 26 марта 1918 года опубликовали в "Красной газете" специальный декрет за подписью Зиновьева и Урицкого.
"Совет Комиссаров Петроградской Трудовой Коммуны постановляет: членов бывшей династии Романовых – Николая Михайловича Романова, Дмитрия Константиновича Романова и Павла Александровича Романова выслать из Петрограда и его окрестностей впредь до особого распоряжения, с правом свободного выбора места жительства в пределах Вологодской, Вятской и Пермской губерний.
Все вышепоименованные лица обязаны в трехдневный срок со дня опубликования настоящего постановления явиться в Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией (Гороховая, 2) за получением проходных свидетельств в выбранные ими пункты постоянного местожительства и выехать по назначению в срок, назначенный Чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией".
До Вологды великие князья добрались, причем заболевшего Павла заменил Георгий Михайлович, но на свободе были недолго: уже 1 июля их арестовали и бросили в тюрьму. Петроградским чекистам Вологодская тюрьма показалась ненадежной, и арестантов перевезли в Петропавловскую крепость, добавив к ним и Павла Александровича.
Переломной датой в жизни тысяч ни в чем не повинных людей и, конечно же, великих князей стало 30 августа 1918 года, когда был убит Моисей Урицкий и ранен Владимир Ленин: большевики объявили красный террор. Уже через неделю в "Северной Коммуне" был опубликован так называемый Первый список заложников, который возглавляли великие князья.
Топор, занесенный над головами четверых Романовых, не мог долго находиться без движения: 9 января 1919 года состоялось заседание Президиума ВЧК, на котором был утвержден вынесенный ранее смертный приговор.
Узнав об этом, забеспокоилась Академия наук, небывалую активность проявил Максим Горький. Ученые и пролетарский писатель обратились в Совнарком и лично к Ленину с просьбой освободить Николая Михайловича, приводя доводы о том, что он всегда был в оппозиции к императору и во всем мире известен как ученый-историк. 16 января состоялось заседание Совнаркома под председательством Ленина, на котором рассматривалось это ходатайство.
Трудно сказать, кому принадлежит эта фраза, несколько позже облетевшая газеты всего мира, – "великому гуманисту" Ленину или кому-то другому, но она была произнесена и запротоколирована: "Революции историки не нужны!".
А дальше все шло по хорошо отработанному изуверскому сценарию. Среди ночи люди в кожанках явились в камеру, приказали великим князьям раздеться до пояса и вывели на январский мороз. Тут же загремели выстрелы. Первым в уже заполненный трупами ров упал Бимбо, за ним остальные. Брата Бимбо – Георгия Михайловича добивали уже в могиле.
Гоги из Тифлиса
Родной брат Бимбо – великий князь Георгий родился неподалеку от Тифлиса. Следует напомнить, что его отец – великий князь Михаил Николаевич был наместником на Кавказе. Братья воспитывались в духе любви и уважения к Грузии и всему грузинскому. Георгий даже получил прозвище Гоги, иначе его в семье и не называли. Он был богатырского сложения – более 190 сантиметров ростом.
Другой карьеры, кроме военной, для великих князей не было. Пошел служить в Гвардейский, Ее Императорского Величества Уланский полк и Гоги. Кто знает, быть может, со временем он дослужился бы и до генерала, но так случилось, что он серьезно повредил ногу и мечты о военной карьере пришлось оставить.
Это огорчило всех, кроме самого Гоги. Скорее всего его ободрял пример старшего брата Бимбо: у Георгия довольно рано проявился интерес не к кутежам и скачкам, а к усидчивой, тихой и скромной работе ученого. Это был единственный случай, когда все Романовы с восторгом поддержали увлечение великого князя искусством и нумизматикой. Его коллекции монет не было равной в России. Он писал о монетах монографии, страстно гонялся за каждой новой и приобретал ее, не жалея никаких денег.
Все это привело к тому, что император назначил его директором Музея Александра III. Это был совсем иной масштаб, нежели коллекционирование монет, и Георгий со свойственной ему страстью начал пополнять собрание картин и других уникальных раритетов.
А вот на любовном фронте этому красавцу не везло. Еще юношей он влюбился в грузинскую княжну Нину Чавчавадзе, но семья Романовых сочла их возможный брак мезальянсом и влюбленные были разлучены.
Будучи уже взрослым человеком, он чуть было не утешился браком с внучкой английской королевы Виктории, но по каким-то причинам свадьба так и не состоялась. И лишь уже за сорок Георгий женился на греческой принцессе Марии.
Когда началась война, Георгий получил звание генерал-лейтенанта, оставил свой любимый кабинет в музее и вернулся в армию в должности генерал-инспектора. Он мотался по полкам и дивизиям, изучая моральный дух и состояние боеготовности войск, добрался даже до Японии, снова вернулся на фронт и сделал совершенно оглушительный для императора вывод: революция в России неизбежна. Остановить ее может только немедленное принятие Конституции и дарование демократических свобод.
Николай II, с которым они были большими друзьями, слышать не хотел ни о какой Конституции и отправил Георгия в очередную инспекционную поездку.
А потом были падение монархии, кровавый пир толпы и страшный гнев бунтовщиков по отношению ко всем Романовым. И все же Георгию удалось избежать расправы и уехать в Финляндию, откуда он рассчитывал добраться до Англии, где в это время находились его жена и дети.
Не получилось... Как только он попросил выдать паспорт, бдительные комиссары тут же его арестовали и доставили в Петроград, откуда сослали в Вологду. Там он жил вместе со своим старшим братом Николаем и двоюродным братом Дмитрием Константиновичем.
Но вскоре их вернули в Петроград и бросили в тюрьму, объявив заложниками.
Этой подлой операцией руководил начальник Петроградской ЧК, сын зажиточного купца Моисей Соломонович Урицкий. В юности у него не было никаких проблем ни с учебой, ни с работой. Казалось бы, учись, зубри римское право в Киевском университете, но Моисею это было неинтересно и он ударился в политику. Из университета его, естественно, вышибли. Потом были аресты, ссылки, участие во всевозможных кровавых акциях – и так до тех пор, пока он не стал, по словам Луначарского, "воплощением большевистского террора".
А вот дальнейший ход Урицкого был таким мерзким, что даже кое-кто из большевиков, что называется, развел руками. Зная, как люто его ненавидят, Моисей Соломонович сделал себе щит из живых людей. Набив тюрьмы заложниками, он заявил, что если с головы большевистских вождей упадет хотя бы один волос, все заложники будут расстреляны. Но одно дело держать в заложниках отчаянных поручиков и убеленных сединами генералов и совсем другое – членов царской династии, которых любят, знают и уважают не только в России, но и во всей Европе.
Именно этим было продиктовано решение перевезти великих князей из Вологды в Петроград. До поры до времени этот щит прикрывал Урицкого надежнее батальона латышских стрелков. А чтобы какие-нибудь монархисты не вздумали поднять руку на "воплощение большевистского террора", Урицкий время от времени напоминал в печати, из каких людей состоит этот щит, и мрачно предвещал: "Рано или поздно Романовы заплатят за триста лет угнетения народа".
Но как ни хитер был Урицкий, как ни охранял его щит из заложников, нашелся в Петрограде человек, который ради устранения большевистского монстра пошел на верную смерть. Им был Леонид Канегиссер. 30 августа 1918 года он подкараулил Урицкого на Дворцовой площади и в подъезде Комиссариата внутренних дел выстрелил ему в голову.
В тот же день был ранен Ленин – и в стране началась вакханалия расстрелов самых знатных и уважаемых людей России.
Как это ни странно, но великих князей пока не трогали, и лишь 9 января 1919 года состоялось заседание Президиума ВЧК. Протокол этого заседания долгие годы был одной из величайших тайн Советского Союза, но недавно его удалось найти. Он краток, страшен и типичен для того времени:
"Слушали: Об утверждении высшей меры наказания чл. быв. императорск. – Романовск. своры.
Постановили: Приговор ВЧК к лицам – чл. быв. имп. своры – утвердить, сообщив об этом в ЦИК".
И все! 24 января четверых великих князей без какого-либо суда и следствия расстреляли – только за то, что они носили ненавистную большевикам фамилию.
Всех
Константиновичей – под корень!
Сейчас уже трудно сказать, кто из распоясавшейся большевистской матросни первым выкрикнул этот лозунг, но факт есть факт: великих князей с отчеством Константинович больше всех ненавидели именно матросы.
Почему? Да потому, что сын Николая I – Константин Николаевич долгое время был генерал-адмиралом русского флота и заставлял матросов не бузить и не шляться по кабакам, а служить в соответствии со строжайшими уставами.
То, что Константин будет моряком, его отец решил еще тогда, когда малышу было всего пять лет: мальчик рос сильным, решительным и не боялся воды. Именно поэтому в качестве воспитателей император приставил к нему известных мореплавателей с наказом учить великого князя морским наукам.
Уже в десятилетнем возрасте он получил в подарок маленькую яхту и курсировал на ней между Петергофом, Кронштадтом и берегами Финляндии. А еще через год на названном его именем фрегате Константин вместе с адмиралом Литке отправился в Ревель и Гангут. Суровый адмирал не давал высокородному гардемарину никаких поблажек, так что на вахте ему приходилось стоять и в дождь, и в шторм, а по вантам его заставляли бегать наравне с матросами.
Потом Константин воевал на суше, получил своего первого Георгия, продолжил морское образование в Англии, женился на немецкой принцессе Александре. Во время обороны Севастополя руководил военно-морскими операциями, а после заключения мира занялся крестьянским вопросом, в качестве примера для подражания освободив всех своих крепостных.
Вернувшись в Петербург, Константин Николаевич с присущей ему энергией занялся строительством нового флота. Это он превратил русский флот из парусного в паровой, заложил на верфях первые броненосцы, а став председателем Государственного совета, настаивал на принятии Конституции.
Среди многих реформ, которые он активно поддерживал, была одна, нашептанная, что называется, Богом: Константин Николаевич предложил превратить Петропавловскую крепость из тюрьмы в Дом инвалидов. Император его не поддержал. Именно в этой крепости четверть века спустя большевики расстреляют четверых великих князей, в том числе одного из сыновей генерал-адмирала – Дмитрия Константиновича.
Я потому так подробно рассказываю о жизни и деятельности Константина Николаевича, чтобы читатели поняли, что корни трагедии, разыгравшейся в 1918-1919 годах, надо искать в XIX веке, что яблоко порой падает близко от яблони, а иногда так далеко, что и яблоком-то его назвать нельзя. Скажем, Константин Николаевич слыл большим женолюбом, кроме любовниц-однодневок, у него практически официально были две жены: уже известная нам принцесса Александра и бывшая балерина Анна Кузнецова. А вот его сын Дмитрий почему-то был ярым женоненавистником. "Бойтесь юбок!" – таким был его главный жизненный девиз. Так и не женившись и не имея побочных детей, Дмитрий обожал своих многочисленных племянников и племянниц.
И еще. Отец был морским волком, а Дмитрий моря терпеть не мог. Еще в детстве он полюбил лошадей и мечтал служить в кавалерии, но отец отправил его на флот. Море встретило молодого князя неприветливо: его так укачивало, что Дмитрий и шагу не мог ступить по палубе. Кто знает, что такое не оставляющая ни на секунду морская болезнь, тот поймет, какие муки испытывал юный офицер. В конце концов он в самом прямом смысле слова упал отцу в ноги, умоляя разрешить покинуть флот.
Но отец был неумолим. "Кто-то из Романовых обязательно должен служить на флоте, – сказал он. – Такова традиция и здесь ничего не поделаешь. Надо терпеть".
Выручила Дмитрия мать. В обмен на обещание не брать в рот ни вина, ни водки она взялась уговорить отца. Покряхтев и повздыхав, Константин Николаевич дал себя уговорить и разрешил сыну командовать Гренадерским полком императорской гвардии. Как ни трудно в это поверить, но многие годы Дмитрий не нарушал данного матери слова, пока не обнаружил, что его постоянная трезвость затрудняет общение с полковыми офицерами. Когда он рассказал об этом матери, та все поняла и разрешила изредка прикладываться к рюмке.
Но военной карьеры Дмитрий так и не сделал: помешала активно развивавшаяся близорукость, да такая сильная, что к началу мировой войны он почти ослеп. Но князь не унывал! Он так серьезно увлекся лошадьми, что отдавал им все свое время и даже завел свой собственный конный завод. Когда мать, с которой он был духовно близок, пыталась намекнуть, что пора бы, мол, жениться, Дмитрий незлобиво отшучивался: "Не могу же я жениться на кобыле!".
В разгар мировой войны Дмитрий заявил, что великим князьям нужно отказаться от высоких постов, которые они занимают лишь по традиции, а не по праву таланта или больших знаний. В семье это вызвало шок. Но поразмыслив, Романовы решили сделать вид, что никто ничего не слышал об этом опрометчивом заявлении Дмитрия.
После Февральской революции Дмитрий решительно снял военный мундир, заявив, что не хочет иметь никакого отношения к кровавой бойне. Большевики этого не оценили и после захвата власти упекли его в Вологду.
Говорят, что когда четверых великих князей вели на расстрел, Дмитрий, близоруко щурясь, пытался вглядеться в лица палачей. "Что с ними? – вероятно, думал он. – Откуда столько злобы? Ведь это простые русские люди, наверняка крещеные и верящие в Бога. Неужели они отвернулись от Бога, неужели дьявол сильнее и он победил? Нет, не верю, если он и победил, то лишь на короткое время".
Как ни грустно об этом говорить, но дьявол в те годы действительно победил и не на такое уж короткое время. А последние слова великого князя Дмитрия Константиновича кто-то услышал и даже записал, во всяком случае я разыскал их в одной из старых книг.
"Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят", – успел сказать Дмитрий Константинович и тут же получил русскую пулю от русского человека. И только за то, что носил ненавистную большевикам фамилию – Романов.
Моряк, пианист, литератор...
А вот великий князь Константин Константинович до расправы не дожил. Я понимаю, что грешно так говорить, но Бог прибрал его вовремя, в июне 1915года. Нет никаких сомнений, что тремя годами позже его ждала большевистская пуля. Уж если у красных вождей поднялась рука на его детей – Иоанна, Игоря и Константина, которые были так молоды, что не успели никак себя проявить, то что говорить об их отце, которого знала и любила вся Россия.
Это он, великий князь Константин Константинович, издал несколько томов прекрасных стихов, подписанных инициалами "К. Р.", это он написал популярнейшую в те годы пьесу "Царь Иудейский" и сам сыграл в ней роль Иосифа Иеремии. А до этого он служил на флоте и в составе российской эскадры ходил в американский порт Норфолк, потом командовал Измайловским и Преображенским гвардейскими полками. В последнем будущий император Николай II служил командиром батальона.
Но даже будучи "измайловцем", великий князь тяготился военной службой и тянулся к искусству: Константин Константинович создал в полку великолепную библиотеку и основал литературно-драматическое общество "Измайловские досуги", девизом которого были звонкие и благородные слова "Доблесть. Доброта. Красота".
Имея хорошее музыкальное образование и будучи прекрасным пианистом, Константин Константинович возглавлял Российское музыкальное общество, дружил и переписывался с Чайковским, помогал молодым композиторам. А при Александре III он был еще и президентом Академии наук, главой всех военных учебных заведений и любимцем кадетов.
Первая мировая война застала великого князя и его жену Елизавету Маврикиевну которая на самом деле была немецкой принцессой Саксен-Альтенбургской, в курортном городке Вильдунгене, где они лечились. Супруги решили немедленно ехать в Россию, но германские власти объявили их... военнопленными. И только телеграмма Елизаветы Маврикиевны, которую она послала своей давней подруге, германской императрице, помогла спасти положение: недолечившуюся чету довезли до прусской границы, высадили из поезда и до ближайшей русской станции, а это более десяти километров, велели идти чистым полем, а кое-где и по болоту.
До Петербурга Константин Константинович добрался совсем больным. А тут еще подоспел новый удар: в бою под Вильно был смертельно ранен его сын Олег. Кстати говоря, Олег был единственным Романовым, погибшим на полях Первой мировой войны. Не прошло и нескольких дней, как пришла еще одна печальная весть: на Кавказском фронте убит князь
Багратион-Муханский – муж его дочери Татьяны.
Болезни, потери близких и горестные вести с фронта окончательно сломили Константина Константиновича и вскоре его не стало. Похоронили великого князя в Петропавловском соборе: он был последним Романовым, который этой чести удостоился официально.
Вор в благородном семействе
О старшем сыне Константина Константиновича – Николае Константиновиче известно мало. Вернее, известно мало хорошего. Он был то ли полусумасшедшим, то ли им притворялся, но в семье о нем никогда не говорили и делали вид, что такого человека просто нет на свете. Причина тому была очень серьезная: на молодом князе лежал грех, который не прощается и о котором знали даже не все Романовы.
Все началось с того, что в семидесятых годах XIX века в Петербурге появилась ослепительно-соблазнительная американка Фанни Лир. На общепринятые знаки внимания, которые ей оказывал Николай Константинович, красавица никак не реагировала. И хотя они познакомились еще в Париже и некоторый успех князь имел, в Петербурге Фанни Лир не пускала его даже на порог дома.
Князь хорошо знал слабые стороны американской красотки: если она что и любила, то только драгоценности и деньги. И тогда он решил: если Фанни нельзя покорить, то ее надо купить! Денег у него было маловато – и князь пошел на святотатство: он украл золотой оклад с висящей над постелью матери иконы и вытащил из него три больших алмаза, намереваясь швырнуть все это к ногам американки.
Пропажа быстро обнаружилась и разразился неслыханный скандал. Но это еще не все. Бацилла подлости сидела в князе так глубоко, что он, не моргнув глазом, пошел на лжесвидетельство, обвинив во всем своих лучших друзей – графа Шувалова и графа Верпоховского. Выгораживая великого князя, сначала они все отрицали, но когда Верпоховского арестовали, он признался, что Николай Константинович дал ему алмазы, чтобы он отвез их в Париж, дабы там продать, а на вырученные деньги купить то, что захочет Фанни Лир.
Воровать, да еще у матери, да еще оклад с иконы – это, конечно же, мерзко, и все же любящая мать могла бы его простить. Но лжесвидетельство. По тем временам для благородного человека не было более подлого преступления. От Николая отвернулись все. Лопнуло терпение и у государя, который лишил Николая воинского звания и навечно изгнал из Петербурга. Сперва Николай жил в Оренбурге, а потом его загнали еще дальше – в только что завоеванный Ташкент. Там обиженный Николай и ударился во все тяжкие. Прежде всего он из восточных красавиц завел себе что-то вроде гарема. Когда они ему наскучили, князь стал волочиться за женами русских офицеров. И это при том, что у него была законная супруга – дочь местного полицмейстера.
А в пятидесятипятилетнем возрасте, уже при Николае II, великий князь отмочил такой номер, что о нем заговорила вся Россия. Увидев на одном из балов пятнадцатилетнюю гимназистку Варвару Хмельницкую, Николай Константинович лишился дара речи! Будучи человеком действия, он тут же отправил жену в Петербург, а девчонку похитил. Но похитил благородно: отвез в близлежащую церковь и там обвенчался.
Но ведь двоеженство для православного человека грех невообразимый. Когда соответствующее донесение дошло до Петербурга, реакция была мгновенной: попа, который венчал, постригли в монахи, а Варвару вместе с родителями отправили в Одессу. Князю же – никакой выволочки, с него – как с гуся вода.
И так он резвился вплоть до самой революции. А в роковом 1918-м, когда полетели головы сначала Николая II и членов его семьи, а потом и остальных Романовых, не стало и Николая Константиновича. Как он умер – зарезали его или зарубили, повесили или расстреляли – осталось тайной за семью печатями: действуя чисто по-бандитски, ни протоколов, ни приговоров большевики не оставили. А заодно они убрали и его сына Артемия, имевшего титул князя Искандера.
Палачи на некоторое время угомонились: великие князья с отчеством Константинович были уничтожены под корень. Но ведь были и другие, род Романовых в России насчитывал шестьдесят пять человек, и большевики, закусив удила, начали их отлавливать. Кровавая оргия продолжалась...
Источник: Россия
