Семейные ценности и права человека

Игумен Филарет (Булеков), Представитель Русской Православной Церкви в Страсбурге

В октябре нынешнего, 2007, года Патриарх Алексий II посетит Страсбург, где выступит на сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы. В своем обращении к европейским депутатам Предстоятель Русской Православной Церкви намерен, среди других, затронуть тему сохранения традиционных семейных ценностей. В последнее время он не раз высказывался по проблемам, касающимся воспитания детей, демографии, нравственных основ общества, в частности, осуждая пропаганду однополых браков и гей-парады. Но иногда позиция Русской Православной Церкви вызывает в СМИ и у представителей НПО непонимание и даже обвинения в гомофобии. Именно поэтому представляется необходимым уделять больше внимания разъяснению точки зрения Церкви по этим вопросам, порождающих столь острую дискуссию в России и других странах.

Вопрос о гомофобии обсуждается в Европе широко, в том числе и на высоком уровне. По существу он стал политическим конфликтом, который осложнен явным присутствием нравственных и религиозных аспектов. С одной стороны, Европарламент и ПАСЕ принимают документы, осуждающие все формы гомофобии и требующие не только законодательного, но и общественного признания однополых браков. С другой стороны, администрация разных городов, в том числе Москвы, Варшавы, Риги, Иерусалима, запрещает проведение гей-парадов, открыто заявляя о недопустимости пропаганды гомосексуализма. Недавно Страсбургский суд по правам человека принял решение в пользу польских граждан, которым было отказано в проведении шествия геев, тогда как демонстрации их противников были разрешены. Разного рода акции противников нетрадиционной сексуальной ориентации имели место и в Москве, причем в них участвовали люди, использующие религиозные аргументы. Эти акции порой приводили к столкновениям.

Для понимания позиции Церкви обратимся к авторитетным источникам.

Несмотря на то, что жесткая позиция мэра Москвы вызвала критику со стороны некоторых европейских политиков, Святейший Патриарх поддержал московского мэра. Но если руководство Москвы объясняло свой отказ в проведении гей-парада заботой об общественном порядке и безопасности граждан, то Патриарх со своей стороны обращался как к религиозно-нравственным аргументам, так и к таким, которые продиктованы озабоченностью сложной, если не угрожающей демографической ситуацией. "Однополые "браки" сейчас все шире распространяются в Западной Европе, и это происходит при демографическом кризисе, – сказал Патриарх. – Наше глубокое убеждение в том, что сохранение нравственных и духовных ценностей и, прежде всего, института семьи – основа будущего как нашей страны, так и западного мира. В России многие беды проистекают оттого, что утрачены институт семьи и другие христианские ценности".

Религиозная позиция Предстоятеля Русской Церкви предельно ясна: "Священное Писание, учение и многовековой опыт Церкви усматривает в различии между полами особый дар Творца. Будучи в равной степени носителями образа Божия и человеческого достоинства, мужчины и женщины созданы для целостного единения друг с другом в духе христианской любви, – говорится в письме Патриарха московскому мэру. – Вот почему Церковь всемерно поддерживает институт семьи и осуждает нетрадиционные отношения между полами, усматривая в них порочное искажение богоданной природы человека".

Позиция Патриарха, при всем ее вероучительном ригоризме, содержит в себе два главных момента. Во-первых, он напоминает, что Церковь относится "с пастырской ответственностью к людям, имеющим подобные наклонности", совсем не исключая их из сферы заботы Церкви. А во-вторых, указывает на то, что "Церковь решительно противостоит попыткам представить греховную тенденцию как "норму" и принять для подражания".

Очень важно увидеть эти два аспекта церковной позиции. Церковь никоим образом не поддерживает дискриминацию граждан по признаку сексуальной ориентации, ограничение их гражданских прав, а тем более уголовное преследование, к чему порой призывают некоторые радикально настроенные политики и представители общественности, в том числе и религиозной. Равным образом Церковь не благословляет любое насилие в отношении тех, кто придерживается нетрадиционных представлений в этой области. Насилие вообще не входит в "арсенал" пастырских средств и методов.

Если же в агрессивных, силовых действиях против участников гей-парадов и иных форм публичной пропаганды гомосексуализма и участвуют люди, заявляющие себя православными христианами и даже претендующими на то, чтобы выступать от имени Церкви, то это представители радикальных групп. Такого рода радикалы, подобные радикалам политическим, есть практически во всех религиях и христианских конфессиях. Но это именно крайняя позиция, не являющаяся позицией Церкви в целом.

Против чего же тогда выступает Церковь? Почему ее обвиняют в гомофобии?

Обличая грех, Церковь обращается прежде всего к своим членам, сознательно выбравшим путь следования христианским заповедям. В публичной же сфере Церковь выступает против пропаганды в обществе гомосексуального образа жизни и однополых союзов, представляемых как одна из форм законного брака, то есть против того, чтобы такого рода представления и практика утверждались в качестве ценностей, равных иным, ранее утвердившимся, семейным ценностям.

В случае гомосексуальной пропаганды мы имеем дело не просто с одним из давно известных нравственных отклонений, а с особым, новым явлением. Ведь речь идет не просто о том, что традиционно считается предосудительным, и даже не о том, что "пропаганда порока наносит особый вред неутвержденным душам детей и юношества" (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви, X.6.).

Когда говорят о необходимости уравнять в общественном сознании традиционный (по происхождению христианский) брак и однополый союз, то речь идет о трансформации самой общественной ткани, об изменении культурного кода. То есть это не просто усиление или распространение того, что Церковь считает грехом и пороком. Это по существу отвержение сложившегося в европейских обществах представления о браке и семье как стандарта, нормы, правила, обеспечивающего физическое и моральное воспроизводство общества.

Поэтому здесь мы имеет дело совсем не только и не столько с вопросом о правах человека, индивидуальных или же групповых, сколько с релятивизацией одновременно индивидуальной и общественной нормы, от которой во многом зависит само существование европейских наций. Это проблема социальная и культурная прежде всего, а не только проблема защиты прав человека.

Возьмем такую новую "норму", как однополые браки. Для утверждения этой "нормы" предлагается не проведение гей-парадов, о которых там много говорят в СМИ, и даже не собственно принятие законодательных решений на государственном уровне, но "воспитательная работа в школе". Это значит, что новые представления о брачных отношениях будут вкладываться в голову детям, которые никак не могут их осмыслить, а тем более воспринимать критически.

Такую рекомендацию мы слышим, в частности, от Комиссара по правам человека Совета Европы Томаса Хаммамберга в его недавней статье "Гомофобная политика исчезает слишком медленно": "Школьное образование должно включать объективную информацию о гомосексуализме и помогать воспитывать учеников в духе уважения к разнообразию".

Таким образом, скажем, два типа брака – традиционный и гомосексуальный – представляются как проявление разнообразия. В данном случае уместно спросить (отвлекаясь от религиозной или иной оценки): а есть ли граница такого разнообразия?

Как известно, проводники идеи однополых браков – лесбиянки, гомосексуалисты, бисексуалы и транссексуалы – выступают как группа (ЛГБT), отстаивающая свои групповые права (у этой группы есть и организационное оформление – например, Международная ассоциация лесбиянок и гомосексуалистов).

Но тогда защитники релятивистского подхода должны понимать, что в совсем не далеком будущем вполне возможна такая ситуация, когда другая "группа" граждан через свои организации предложит сообществу европейских стран еще один, не менее противоречивый с точки зрения традиционности, стандарт брака, а именно полигамный брак. Такой брак является религиозно оправданным для мусульман и опирается на древнюю правовую традицию – шариат.

Отказ от легитимации такого типа брака на национальном и международном уровне вполне может быть воспринят некоторыми гражданами и жителями Европы как нарушение их индивидуальных и групповых прав, как ущемление религиозной свободы. Если же опираться на принцип "уважения к разнообразию", то отказ от признания равноценности такого, третьего, типа брака в современных европейских обществах был бы совершенно нелогичным.

Можно привести и более острые примеры. Скажем, некоторым "любителям" может показаться не вполне демократичным и удовлетворяющим "принципу разнообразия" существующий возрастной ценз вступления в брак. Поэтому сторонники релятивистского пути должны ясно осознавать очевидную опасность для грядущих поколений пересмотра сложившихся европейских традиций.

Высказанные гипотезы совсем не беспочвенны. И это указывает на то, что ныне господствующая концепция прав человека не является панацеей. Когда речь идет о новых формах законного брака и мотивах их введения, мы сталкиваемся с целым клубком проблем – правовых, религиозных, моральных, культурных, порождающих внутриобщественные и межгрупповые конфликты. Нельзя обеспечить стабильность общества и защитить его от опасных процессов и тенденций современного развития, опираясь исключительно на концепцию прав человека.

Угрозы традиционным семейным ценностям исходят далеко не только от пропагандистов гомосексуального образа жизни. Церковь старается противодействовать также и преступлениям на сексуальной почве и моральной распущенности в целом. Церковь говорит, что равнодушие и безответственное отношение к защите семейных ценностей являются питательной средой для распространения таких пороков, как блуд, растление малолетних, педофилия, порнография. Все эти пороки наносят вред не только людям, которые им подвержены, но и обществу в целом, его духовно-нравственному здоровью.

Вполне естественно, что Церковь заботится и об индивидуумах, и об обществе в целом. На наш взгляд, необходимо и позитивное, этически обоснованное и сбалансированное видение блага как общества в целом, так и каждого его члена.

А теперь вернемся к словам Патриарха Алексия: "Школа должна готовить старшеклассников к семейной жизни... Возвращение семейных ценностей, я думаю, – главное сегодня и в нашей жизни, и в жизни Европы".