Православная тенденция сегодня входит в литературу...

Леонид Иванович БОРОДИН – главный редактор журнала "Москва", признанного оплотом христианского мировидения в русской литературе основного потока. Это известный писатель, лауреат ряда литературных премий.

– Уважаемый Леонид Иванович! Я обращаюсь к вам не только как к писателю и главе журнала, но и как к христианину, проявившему большую стойкость в вере. Ведь за нее вы когда-то сидели в лагерях... Насколько прочно, с вашей точки зрения, Россия встала на путь религиозного возрождения?

– Россия, может, и встала на путь, но... давайте я скажу прямо: русский народ далеко по нему не ушел. К моему глубокому сожалению. Давайте присмотримся к данным статистики: сколько у нас сейчас воцерковленных православных? Три-четыре процента. В лучшем случае до пяти включительно. А сколько их было пять, десять лет назад? Да столько же, те же самые три-четыре процента. Иными словами, как было, так и осталось. И ни один архиерей из тех, с кем я разговаривал, не сообщил мне о какой-либо положительной динамике в этом отношении. Печально!

Скажете, люди начинают привыкать к христианству? Многие освящают автомобили, а без того не садятся за руль? Не знаю, мне кажется, это попахивает язычеством: ведь, придя к священнику, чтобы совершить этот обряд, владелец автомобиля, может быть, совсем не верит в Бога. Толпы приходят к мощам, которые выставлены для народного поклонения. Тысячи и тысячи стоят в очередях, чтобы приложиться. Многие люди, опять-таки неверующие, приходят, чтобы прикоснуться к ним "на всякий случай". Без веры, даже без определенного понимания, что именно они совершают. Это еще не христианское возрождение... Рано. Думаю, рано говорить столь значительные слова.

– Допустим, людей по-настоящему воцерковленных действительно немного. Но миллионы тянутся к церковной жизни, два-три раза в год подходят к причастию, исповедуются, погружаются в православную культуру и православный быт. Они крещены, они веруют, хотя и не воцерковлены глубоко. Разве это нельзя считать свидетельством позитивных изменений?

– Позитивные изменения есть, только обсуждать их стоит в иных выражениях. Давайте назовем эти изменения более точно или более скромно: произошло прежде всего возрождение Церкви как полнокровного института. Именно так: возрождение Церкви. Лучшим свидетельством этого процесса я считаю массовое строительство храмов. Сейчас открытие нового храма стало привычным делом. Люди не так уж замечают... Но ведь какая воля нужна в каждом отдельном случае, какие средства! И какое прежде всего личное подвижничество. Ведь без подвижнического поведения, в первую очередь совершенно бескорыстного, ничего не сдвинется с места, ничего не происходило и не произойдет! На этом до сих пор все стоит, уверяю вас.

В качестве примера могу привести деятельность Фонда святителя Николая Чудотворца, в частности, А.Ю. Быкова. Что за люди, какие замечательные там люди! Настоящие чудеса творят. Вернее, ими творятся чудеса. Я точно знаю, что фонд занимался строительством церквей и построил не менее десяти. Фонд воздвигал памятники святым, обновлял захоронения мощей. И так далее. У них множество славных дел, совершенных бескорыстно. К несчастью, мало кто знает о них и об их делах, мало кто говорит об этом, а ведь надо бы!

Еще одно радует душу: объединение нашей Русской Православной Церкви с зарубежниками, произошедшее в 2007 году, несколько месяцев назад. Вот великое дело! Сколько из-за трещины, пролегшей между РПЦ и зарубежниками, оставалось абсолютно ненужного напряжения в среде верующих! Так вот, объединение все напряжение сняло. Православные должны видеть в объединении Церквей повод для чистой радости.

Происходят вещи новые, их прежде и представить-то было невозможно. В них опять-таки заключается повод для большой душевной радости. Вот, например, появление полковых священников – признак серьезной перемены. Особенно это хорошо там, где за дело берется опытный батюшка, настроенный всерьез работать с армейской средой.

И, наконец, введение в средней школе курса "Основы православной культуры". Не будем, конечно, преувеличивать: процесс пока идет медленно, где-то вводят ОПК, где-то пока их ввод тормозится. И, кроме того, в ближайшие годы не стоит ждать какого-то взрывного эффекта от "Основ православной культуры", не пойдут сразу тысячи мальчиков и девочек в церковь. Но следует думать о будущем. "Основы православной культуры" представляют собой очень важный задел на будущее, именно на будущее, хотя и не слишком близкое. Для всей страны, для... как вы сказали? христианского возрождения?.. вот именно для этого "Основы православной культуры" исключительно важны.

– Как отразилось "второе крещение Руси" в художественной литературе? Как глубоко вошло православное миросозерцание в умы наших литераторов?

– Невозможно ответить на этот вопрос однозначно.

Скажем прямо, в списках наиболее известных, наиболее крупных литературных премий я православных текстов не вижу. Во всяком случае, в шорт-листах, а уж о лауреатстве и говорить не приходится. Возможно, лично православные люди и оказываются там. Но художественные произведения, в которых христианское видение мира играло бы роль стержня, туда не попадают. Посмотрите: вот "Букер", вот "Большая книга"... Где они там? Положительно их там не отыскать. Их отмечают лишь в рамках особых премий, ориентированных на христианские ценности, на патриотизм. Ну а в случае с крупной премией, вроде бы нацеленной на "универсальность", то есть отбор лучших текстов вне религиозных и политических мотивов, что-то или кто-то останавливает христианскую литературу на пороге, не открывая дверей.

В то же время православная тенденция, безусловно, сегодня входит в литературу. Кое-что сдвинулось с мертвой точки, кое-что изменилось в лучшую сторону. Так, в нашем журнале, да и, пожалуй, в журнале "Наш современник" (у них – в несколько меньшей степени, они ориентированы несколько иначе) постоянно, из года в год, из месяца в месяц, публикуется большая группа авторов, каждый из которых смотрит на мир глазами христианина. И это ясно видно в их рассказах, романах, стихах.

Другое дело, что произошел еще один позитивный сдвиг. Многие писатели сейчас обращаются к опыту классической традиции русской литературы, к лучшему, что было создано в XIX столетии. Очень отрадно! Ведь эта перемена происходит после долгой вакханалии постмодернистских литературных экспериментов. Значит, здоровая основа русской литературы не была разрушена, ее удалось сохранить.

– Чье творчество вы можете отметить в качестве примера по-настоящему христианской литературы в России?

– Валентина Распутина прежде всего. Внешне он не столь уж часто проявляет свою веру в литературном творчестве, но по духу все его произведения, несомненно, православные. Не имею представления о степени воцерковленности Распутина, а потому не возьмусь рассуждать об этом. Нет, не возьмусь. Но вот дал ему Бог, он и пишет по-настоящему христианские тексты.

Был ли замечательный писатель Сергей Залыгин православным? Я не знаю, не могу сказать наверняка. Но, например, его роман "Комиссия" представляет собой замечательное достижение современной христианской литературы. В нем виден дух христианства.

Довольно много талантливых писателей, пишущих в этом русле, представил читателям наш журнал. Я мог бы назвать, скажем, Бориса Спорова. И, конечно, Веру Галактионову. А из людей помоложе, другого поколения, на ум приходят Василий Дворцов, Михаил Лайков. Поверьте, в наши дни появилось довольно много новых людей на этой почве. Если я попробую сейчас перечислить всех, то у меня на это не хватит памяти, а у вас – времени.

– А есть ли разница, по вашему мнению, между понятиями "писатель-христианин" и "христианский писатель"?

– Это два принципиально разных явления.

Что такое писатель-христианин? Верующий во Христа литератор. Он может быть в большей или меньшей степени талантлив, он может в большей или меньшей степени проявлять свою веру в художественных текстах, но добавить к тому краткому определению, которое было высказано мною выше, просто нечего.

Христианский писатель... Что это такое? Может быть, лучше говорить "церковный писатель"? Тут возникает сложность, о которой я хотел бы поговорить иносказательно. Был во Франции писатель Поль Бурже, крепко верующий католик. Его точно можно назвать христианским писателем. У него все романы полны христианской назидательности. Но... до высот большого таланта Бурже не дотягивал. Никогда не дотягивал. И во французской литературе ему доставались вторые роли. Что, в общем, справедливо. Понимаете, в чем тут проблема?

– Надеюсь, да.

– Полагаю, этого достаточно.

– Как бы вы оценили так называемый красный ренессанс, поднявшийся в последние годы в культуре и в сфере идеологии?

– Ренессанс? Я совершенно не согласен со словом "ренессанс". Неправильно так говорить. Что предполагает использование термина "ренессанс"? Возрождение чего-то забытого, умершего, прекратившегося. А что мы видим в реальности? Умерла ли советская, коммунистическая тенденция? Была ли она совершенно забыта? Нет, этого не случилось. Красная тенденция тянулась через все 90-е годы и не пресеклась. Живо до сих пор поколение, в сознании которого она укоренена прочно. И, конечно, нельзя забывать о том, что жива и компартия, она-то уж точно никуда не исчезала, она постоянно напоминала и напоминает о себе. Именно компартия в первую очередь влияет на формирование "людей смуты". А им необходимо иметь какой-то догмат в голове. Так вот, коммунисты его охотно дают.

Другое дело, что и особенного усиления этой тенденции я тоже не заметил. Во всяком случае, общение в кругу знакомых мне литераторов, да и знакомство с материалами СМИ не создали у меня такого впечатления.

– Как, по-вашему, сохраняется ли противостояние лагерей западников-либералов и почвенников-патриотов в современной русской литературе? Какие формы оно принимает? Не началось ли дробление лагерей на более частные? Или же литературный процесс создал ситуацию, в которой противоборство двух партий в нашей культуре может быть снято?

– Безусловно, это противостояние сохраняется и еще долго будет сохраняться. Возможно, всегда.

Выросло целое поколение людей без коммунистического догмата в голове... но, к сожалению, и без христианских догматов в сердце. Для них представление об особой миссии России в мире – пустой звук.

Полагаю, тем, кто всерьез "окунулся в Запад", измениться просто невозможно. Разве что с ними произойдет нечто чрезвычайное... Они всегда будут такими, каковы они сейчас. И значит, наше противостояние с повестки дня не снимается.

Беседовал Дмитрий ВОЛОДИХИН

ДОСЬЕ

Леонид БОРОДИН

Русский писатель. Родился 14 апреля 1939 г. в Иркутске в семье учителей. Учился в спецшколе МВД, откуда ушел после XX съезда партии (1956), затем в Иркутском государственном университете (исключен в 1957 г. за "политическое фрондерство"). В 1962 г. окончил заочное отделение педагогического института в Улан-Удэ. Работал учителем истории, воспитателем и директором школ-интернатов. В 1965 г. вступил в социал-христианскую организацию, за участие в которой в 1967 г. приговорен к 6 годам тюрьмы, где и начал свою литературную деятельность: повести и рассказы "Повесть странного времени", удостоенная премии французского ПЕН-клуба "Свобода" (1969); "Встреча" (1970), "Гологор" (1974).

В 1974-1975 гг. – помощник составителя поездов на станции Очаково в Москве, в 1976-1978 гг. – заместитель директора санэпидемстанции в Петушках (Владимирская обл.). С 1978 г. публикует в заграничном русском издательстве "Посев" рассказ "Вариант" (1978; герой – политический террорист), повесть "Правила игры" (1978), посвященную лагерной теме, повесть "Третья правда" (1979), где выведены специфически-национальные типы праведника и бунтаря и показано противостояние советскому режиму и русского интеллигента, и мужика, а также роман "Расставание" (1981-1982 гг.) о типичном столичном интеллигенте второй половины XX в., диссиденте в мыслях и конформисте в поведении. В 1982 г. Бородин был снова осужден за антисоветскую деятельность, в 1988 г. досрочно освобожден. Бородина начинают публиковать на родине, наряду с зарубежными премиями он получает отечественные (правительства Москвы, журналов "Юность" и "Наш современник", "Роман-газеты"). С 1992 г. Бородин – главный редактор журнала "Москва".