Сектантство и терроризм

Один из основных вопросов любой науки: "Что конкретно является объектом изучения в данной области?", до сих пор не имеет в сектоведении однозначного ответа. В настоящее время можно говорить о тенденции постоянного расширения границ предмета сектоведения. Это, с одной стороны, негативное явление, т.к. в данной области с расширением границ происходит одновременно и их размывание. С другой стороны, этот процесс прекрасно отражает сам ход развития сектоведения и не редко имеет под собой серьезные теоретические обоснования. Так, подавляющее большинство ученых, занимающихся проблемами новых религиозных движений /НРД/, считает, что сектантство не есть явление исключительно религиозное. Еще в середине 20 века религиозная природа сект и культов стала ставиться под вопрос и полагаться лишь как их второстепенная характеристика. Этот поворот в представлениях о НРД вполне закономерен, т.к. отражает произошедшую в то время смену парадигм в интерпретации социологами религий феномена сектантства. Социологами, психологами и религиоведами начинают выделяться политические, коммерческие, псевдопсихологические, псевдонаучные, пищевые и др. разновидности сект и культов. Питер Бергер утверждал, что сектантство можно найти не только в религии, политике и науке, но также в литературе и даже искусстве. При этом внимание, уделяемое учеными каждой из обозначенных нерелигиозных форм сектантства, сильно разниться.

Политические формы сектантства однозначно не являются приоритетным и даже сколько-нибудь значимым направлением исследований в сектоведении. Несмотря на убеждение в существовании политических культов, их систематический анализ, за редкими исключениями, практически не проводился. В отношении определения политического сектантства царит полных хаос концепций и понятий. Без представления значимой системы аргументации к политическим культам относят радикальные националистические группировки, экстремистские политические группы, СССР, гитлеровскую Германию и даже Французскую революцию. Гораздо большее внимание уделяется, например, исследованиям массовых сектантских движений Африки, совмещающих элементы религиозного учения с активной политической деятельностью.

В 90-х годах ХХ века и особенно после теракта 11 сентября 2001 года все большее место в общественно-политическом дискурсе разных стран мира занимает проблематика терроризма. Терроризм становится фактором, влияющим на принятие политических решений глобального масштаба. Увеличивается количество научно-исследовательских работ, ему посвященных. На этой волне начинается переосмысление феномена сектантства. Проводится сравнительный анализ всех аспектов деятельности террористических групп и религиозных сект и культов. Анализ, результаты которого позволяют нам определить терроризм в качестве конечного результата одной из возможных траекторий развития религиозных либо политических сект и культов. Все многообразие НРД ни в коем случае нельзя свести к терроризму, т.к. история знает достаточное количество примеров безобидных в социально-психологическом отношении сект и культов. Террористические группы представляются в данном случае лишь как возможные, наиболее деструктивные формы проявления религиозного либо политического сектантства. При этом в основании идентификации терроризма, как одной из форм сектантства, лежит единство методов психологического воздействия на человека в террористических группах и в наиболее опасных НРД.

В этой связи большой интерес представляет исследование Энтони Стахельски, выделяющего пять этапов социально-психологического воздействия на человека в сектах и культах и одновременно используемого при подготовке террористов, в том числе террористов-смертников:

Первый этап – деплюрализации включает в себя мощное психологическое воздействие на человека, основная цель которого состоит в уничтожении всех его внешних идентичностей. Человек максимально изолируется от внешнего мира в лагере подготовки боевиков, либо в условиях замкнутой от окружающего социума общине НРД. Изоляция способствует разрыву прежних социальных связей и полной идентификации человека с группой. Самоуважение, самооценка и весь комплекс представлений о самом себе связываются отныне только с принадлежностью к новой группе. Процесс деплюрализации, в зависимости от целого ряда факторов, может длиться от нескольких дней до нескольких лет. Достигаемая в конечном итоге привязанность только к НРД или группе террористов представляется человеку самым ценным из всего, что у него есть.

Второй этап – самодеиндивидуализации направлен на уничтожение идентичности самого человека. Происходит разрушение прежних ценностей, верований, привычек, мировоззрения, характерных особенностей поведения, которые в чем-то отклоняются от принятых в группе. Восприятие событий прошлого, настоящего и будущего подстраивается под разделяемые группой взгляды. Не редко выдается униформа или вводятся правила относительно допустимого стиля одежды. Деиндивидуализированный человек перестает думать о себе, как об уникальной личности, полагая себя лишь безымянной частью группы.

Третий этап – обратной деиндивидуализации включает в себя уничтожение всех индивидуальных и социальных характеристик людей, не являющихся членами группы. Все мысли, мотивы поведения, индивидуальные характеристики людей вне организации унифицируются согласно представлениям НРД либо группы террористов о том, какими являются на самом деле представители внешнего мира. Все люди и организации вне группы сливаются в единую враждебную массу, не имеющую никаких отличительных особенностей. Происходит радикальное сужение всего внешнего мира до одной единственной категории: "не мы", "другие". Одновременно увеличивается агрессия по отношению к внешнему миру. Уже на данном этапе значительно уменьшается психологический барьер, мешающий совершить убийство любых членов из внешней группы.

Четвертый этап – дегуманизации предполагает лишение всех представителей внешнего мира человеческих качеств и характеристик. Враги извне начинают ассоциироваться с нечеловеческими существами: с животными, насекомыми, грязью, вирусами, крысами, тараканами и т.д. Поощряется использование членами террористической группы этой терминологии относительно "внешних", которые перестают восприниматься в качестве людей. Стадия дегуманизации завершает психологическую подготовку к совершению убийства ни в чем не виновных людей.

Этап дегуманизации, по мнению Стахельски, отличает террористические группы от сект и культов, т.к. последние не дегуманизируют людей вне группы. Тем не менее, история сектантства знает примеры как полной, так и частичной дегуманизации внешнего мира со стороны НРД. Однако нам представляется наиболее значимым тот факт, что некоторые секты и культы могут, оставив в покое внешний мир, дегуманизировать своих собственных членов. В некоторых случаях, вовнутрь направленная дегуманизация имеет не менее деструктивные последствия, чем дегуманизация людей из внешнего мира. Хрестоматийным примером внутренней дегуманизации является религиозный НЛО культ Небесные Врата, в основании вероучения и ритуальных практик которого лежало стремление членов уничтожить в самих себе все человеческое и перейти на радикально новый план бытия, ничего общего не имеющий с тяготящей людской природой. В стремлении завершить процесс избавления от всего человеческого, 39 членов группы закончили жизнь самоубийством.

Пятый этап – демонизации состоит в идентификации членов внешнего мира с абсолютным злом. Расправа со злом представляется не только возможной, но и остро необходимой. Убийство иноверных или просто внешних представляется почетной миссией, награждаемой уважением со стороны членов своей группы. Данный этап, согласно Стахельски, предотвращает появление после совершения убийства угрызений совести и сожалений о сделанном.

Нам кажется особо важным то, что для понимания представленной выше концепции терроризма принципиально важно не то, почему террористические группы, прошедшие по этапам Стахельски, совершают жуткие акты массовых убийств, а то, почему большая часть из них все же не совершает никаких актов насилия. Действительно, во всем мире существует огромное количество сект и культов, в которых работа с людьми строится с той или иной степенью точности по описанной Стахельски методике. Однако, несмотря на поражающий всякое воображение потенциал деструктивности этих групп, они, в подавляющем большинстве случаев, не делают того последнего шага, который необходим для окончательной идентификации их с опасными террористическими группировками. Ситуация весьма интересна: многие НРД обладают большим потенциалом деструктивности, но в силу его нереализованности деструктивными их назвать нельзя. Соответственно, будущие исследования сектантства и терроризма должны концентрироваться, прежде всего, на выявлении факторов, влияющих на реализацию в конкретных террористических актах уже имеющегося потенциала деструктивности в НРД.

Примеры, когда данный потенциал деструктивности все же реализовывался, весьма печальны. Наиболее показательным из них является Аум Синрике, совершившее газовую атаку в 1994 году в г. Матсумото с 7 убитыми и 200 ранеными и в 1995 году в г.Токио с 12 убитыми и 5510 ранеными. В этом контексте представляется особенно интересным тот малоизвестный факт, что к разработкам химического оружия и производству отравляющего газа "зарин" Аум Синрике перешло только после совершения порядка 9 безуспешных попыток применения биологического оружия. В начале Аум Синрике пыталось инициировать в Японии различные эпидемии. Потерпев неудачу, организация занялась химическим оружием и активными поисками доступа к ядерному оружию, которое, в числе прочих других вариантов, она без результата пыталась приобрести в России. Не всем также известно, что помимо успешных и провалившихся попыток работы с химическим, бактериологическим и ядерным оружием, на счету Аум Синрике лежит целая серия убийств, основными целями которых являлись бывшие члены организации, японские сектоведы, боровшиеся с Аум Синрике, и люди, как-то мешавшие исполнению идеалов группы. Глубоко разработанное "богословие убийства", радикальное неприятие окружающего мира вообще и общественно-политического устройства Японии в частности, концепция качественного отличия членов Аум Синрике от всех остальных людей мира являлись соответствующим фоном для деятельности группы. Аум Синрике представляет собой уникальный пример религиозного культа, который можно однозначно классифицировать как террористическую организацию.

Примечательно, что в общественно-политическом дискурсе современного общества в применении к террористам и их деятельности в качестве само собой разумеющихся понятий и терминов используются: "сектантство", "сектантский терроризм", "сектантская жестокость", "сектантский экстремизм", "сектантские убийства" и т.д. Телевизионные новостные каналы Al – Jazeera , CNN , BBC и др. в репортажах о террористических актах со всего мира также активно используют указанную терминологию. Вне всякого сомнения, это не является аргументом в пользу научной обоснованности концепции терроризма как одной из множества форм проявления сектантства. Можно даже предположить, что журналисты, политики, дипломаты, общественные и религиозные деятели разных стран мира, именующие в СМИ, в различных документах, аналитических отчетах, докладных записках и публичных выступлениях, террористов – сектантами и наоборот вкладывают в эти термины какие-то свои особые значения, которые могут не совпадать со смыслом, придаваемым этим понятиям учеными. Тем не менее, сам факт такого использования терминологии представляет большой интерес для изучения истории взаимной динамики развития теоретического сектоведения и представлений о феномене сектантства в общественном сознании.

Дальнейшее глубокое изучение проблематики терроризма и сектантства представляется особо актуальным, т.к. белорусское сектантство, вслед за японским, иракским, американским, пакистанским и др., при определенном стечении обстоятельств вполне может встать на путь реализации заложенных в нем террористических тенденций.

--------------------------------------------------------------------------------

С.11-25.Мартинович В.А. Введение в понятийный аппарат сектоведения. – Минск.: БГУ, 2007. – 104с. /в печати/

Berger P.L. The Sociological Study of Sectarianism. // Social Research 1954. Vol.21. – S .467.

См. н апример: O`Toole R. Some Social-Psychological Aspects of Sectarian Social-Movements: A Study in Politics and Religion. // International Yearbook of Knowledge and Religion. 1975. Vol.9. – P.149-159.

С.50.Хассен С. Освобождение от психологического насилия. – СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2001. – 400с.

Daim W. Der Mann, der Hitler die Ideen gab. Die sektiererischen Grundlagen des Nationalsozialismus. – Wien.: Hermann Bohlaus, 1985. – 316s.

С.34-35.Французская революция как "новая религия". Хоффер Э. Истинноверующий. – Мн.: ЕГУ, 2001. – 200с.

См .: Turner H.W. Religious Innovation in Africa . Collected Essays on New Religious Movements. – Boston.: G.K.Hall & Co, 1979. – 354s.; Baal J. The Political Impact of Prophetic Movements. // International Yearbook for the Sociology of Religion. Volume V. Religion, Culture, and Social Change. – Koln., 1969. – P.68-88. и др .

Stahelski A. Terrorists Are Made, Not Born: Creating Terrorists Using Social Psychological Conditioning. // Journal of Homeland Security 2004. №3. – P.1-6.

P.149-182. Hall J.R., Schuyler P.D. Trinh S. Apocalypse Observed: Religious Movements and Violence in North America, Europe and Japan . – London and New York : Routledge, 2000. – 228p.

Trinh S., Hall J.R. The Violent Path of Aum Shinrikyo. In: Hall J.R., Schuyler P.D. Trinh S. Apocalypse Observed: Religious Movements and Violence in North America, Europe and Japan . – London and New York : Routledge, 2000. – P.76-110.

Metraux A.D. Aum Shinrikyo's Impact on Japanese Society. – New York.: The Edwin Mellen Press, 2000. – 165p.

См: Metraux A.D. 2000.; Trinh S., Hall J.R. 2000.

см. примеры для разных стран мира: Replacement Arrangements for the Diplock Court System. A Consultation Paper. – Belfast.: Northern Ireland Office, 2006. – 41.p.; Abuza Z. Beyond Bali: A New Trend for Terrorism in Southeast Asia ? // Terrorism Monitor 2005. Vol.3:19. – P.1-3.; Sharp J.M. The Iraqi Security Forces: The Challenge of Sectarian and Ethnic Influences. // Congressional Research Service Report for Congress 2007.01.18. – 6.p.; The State of Sectarianism in Pakistan . // Crisis Group Asia Report 2005.04.18. №95. – 38.p.

Источник: Мартинович В.А. Сектантство и терроризм. // Иппокрена. Научно-методический журнал Института парламентаризма и предпринимательства. 2007. №2(7). – С.147-150.