Реабилитировать царя не отказываются, а побаиваются

Историк и правозащитник, председатель правления общества "Мемориал" Арсений Рогинский в интервью обозревателю "Интерфакса" Павлу Коряшкину рассуждает о реабилитации последнего русского императора и о перспективах захоронения праха советских вождей.

– Что, по Вашему мнению, мешает признать жертвами политических репрессий семью Романовых?

– Если по отношению к белому движению мы видим, в общем, готовность со стороны власти на какие-то юридические меры в направлении реабилитации, то в вопросе о реабилитации царя – совсем другая ситуация.

Тут еще один тонкий момент – позиция Церкви. Русская православная церковь канонизировала Николая II. И она имела на это право и основания. Уже не царь, а частный человек, отрекшийся от престола, принял вместе со своими ближними мученическую смерть. Он и вправду мученик. Добавить нечего.

Но в церковном и массовом (обыденном) сознании причисление к лику святых приводит к разным последствиям. В церковном смысле достаточно, чтобы человек принял мученическую смерть. Но в массовом сознании это накладывает печать на все восприятие Николая II – раз он святой, значит, всегда был "идеалом". Но ведь всем известно, что позади у него много разного было. Много было губительных для судьбы страны поступков. И люди размышляют: а какой же он святой, если всем известно, что была "маленькая победоносная" (как водится со всякой "маленькой и победоносной" – вполне позорная) война с Японией, было 9 января, была распутинщина, было презрение к им же подписанному манифесту 17 октября, разгон Думы, и так далее. А он, видите ли, святой!

Это вызывает двойственные чувства и порождает сложности. Особенно для людей воцерковленных. Например, мой знакомый школьный учитель, глубоко верующий православный человек, признался мне, что не очень понимает, как ему теперь преподавать историю России при Николае. Он для него – святой. Так ему сказали, и он это безусловно и сразу принял. Смущает его то, что это не такой святой, в жизни которого был один какой-то страшный грех. Уж больно много было у Николая таких решений, которые трагически сказались на судьбах других людей, на судьбе страны, которой ему было доверено править. Но все-таки – святой. Как тут быть?

Мне глубоко чужда необоснованно формальная позиция прокуратуры, стоящая на пути реабилитации. Если верить прессе, то прокуратура утверждает, что не было судебного приговора в отношении Николая Александровича Романова и его близких, проживавших под охраной в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, а если и был какой приговор, то не имеющим прав выносить такие приговоры органом, да и вообще где он, текст этого приговора? Нет его – ну, и как вывод, что никакое это не политическое убийство от имени государства, а уголовное деяние некоей группы злоумышленников, а значит, о реабилитации и признании жертвой политических репрессий речь идти не может.

Есть уйма доводов против этой логики прокуратуры. Оно не только букве, но и духу Закона о реабилитации противоречит. Конечно, Екатеринбургский совет – не суд. Но миллионы людей в нашей стране были репрессированы по решениям различных несудебных управленческих органов. Например, крестьяне во время коллективизации. Это были так называемые административные репрессии. А уж какие в годы гражданской войны эти местные управленческие органы выносили решения – это в любой газете того времени можно прочесть.

Прокуратура говорит, что ей не хватает документов, чтобы сделать выводы. Но и это мне кажется откровенной отговоркой.

Но Бог с ней, с прокуратурой. Раз она не может решить эту проблему, реабилитацией Николая II должен заняться суд. У суда тут две возможности. Первая – суд истребует все материалы, имеющие отношение к делу. Таких материалов множество – их собирали и белые еще со времени гражданской войны, и потом советская власть ими тоже интересовалась. Есть и документы разные, и свидетельства современников, специально у них взятые, и мемуары. На основании документов, которые, я уверен, будут представлены не только теми, кто добивается реабилитации царя, но и государственными архивами, будут установлены сам факт репрессии и ее мотивы – несомненно, политические. В результате все расстрелянные 17 июля 1918 года (обязательно все, а не только бывший император и его семья) будут признаны жертвами политических репрессий. И реабилитированы.

В принципе, репрессированных в административном порядке у нас реабилитирует МВД. Можно начать с МВД, а потом уже передать дело в суд. Не надо опротестовывать прокурорские отказы в реабилитации прокуратурой, нужно требовать факта признания репрессии и установления мотива.

Второй способ – тоже через суд. У нас, по Гражданскому кодексу, есть возможность признания факта за его очевидностью. Истец освобождается от доказательств, так как факт является общеизвестным. Не исключаю, что дело о политической репрессии в отношении Николая П и его близких может быть решено именно таким образом. Оно ведь и вправду – "общеизвестное".

– Но почему все-таки Николай II до сих пор не реабилитирован?

– У меня такое ощущение, что в случае признания Романовых жертвами репрессий распадется вся историческая конструкция гражданской войны.

В массовом сознании у нас было так: красные – это те, которые за Ленина, и белые – это те, которые за царя. Если будет юридически признано, что красные незаконно и злодейски убили царя, то это будет удар по ним посильнее, чем все рассуждения о насильственном захвате ими власти и последствиях этого насилия. Если мы к тому же признаем, что Ленин и Свердлов одобрили это убийство, то что нам делать с Лениным? Начинать снимать памятники, оставшиеся по всей стране? Все остальные убийства, Лениным инициированные или санкционированные, они кажутся людям какой-то абстракцией, может, вследствие массовости, а тут конкретный человек, его все тысячу раз видели в кинофильмах, к тому же дети рядом, да и не царь уже давно, а частный человек, и царем он перестал быть добровольно, еще до того, как Ленин в Россию из эмиграции вернулся. Но, может быть, кому-то во власти кажется (не исключено, что и отчасти справедливо), что окончательно расстаться с Лениным, низвергнуть главного персонажа Октября – к этому массовое сознание еще не готово. И позиция прокуратуры отражает эту ситуацию.

Невозможно поверить, что прокуратура и суд могут искренне утверждать, что не хватает доказательств для реабилитации Николая II. Реабилитации царя мешает не отсутствие документов, а боязнь шевельнутся, разрушить хрупкие балансы в историческом сознании. Все-таки я убежден, что юридическая реабилитация царя состоится, и довольно скоро. Уж слишком с этим расстрелом все очевидно.

– Говорят, что если Николая II реабилитируют, то его потомки могут потребовать возвращения какого-то имущества. Что Вы думаете по этому поводу?

– Все разговоры о том, что возможны имущественные претензии со стороны дома Романовых, кажутся мне абсолютно необоснованными.

Если царь будет реабилитирован по закону "О реабилитации жертв политических репрессий", то его потомки будут иметь право на материальное возмещение за утраченное имущество. Максимальная сумма компенсации, по нашему закону, десять тысяч рублей, и то только при условии, если будет доказано, что в числе имущества, которое было утрачено вследствие репрессии, был дом. А если дома не было, то максимальная сумма – четыре тысячи рублей.

Оставались ли у императорской семьи к лету 1918 года какие-то владения, это мне неизвестно. Думаю, что практически все было уже национализировано. Но даже если и оставалось что-то, за пределы десяти тысяч рублей компенсация не выходит.

– Говорят еще о каких-то несметных счетах последней императорской семьи в зарубежных банках...

– Ничего не могу об этом сказать, но не думаю, что с этим все связано. Дело не в имущественных вопросах, а, скорее в символах. У нас гораздо более символическое государство, чем мы думаем.

– Еще один вопрос, который активно обсуждается, это возможность захоронения тела Ленина. Как Вы думаете, общество к этому готово?

– В нашей стране почти нет мемориальных досок, посвященных жертвам политических репрессий. В Москве – ни одной. Но есть улицы и парки Ворошилова. Активное участие этого человека в терроре – это факт, не требующий доказательств. Именами активнейших проводников террора (например, Эйхе, Постышева, других партийных деятелей) названы улицы. Микоян, кстати, тоже подписывал списки на расстрелы. И ездил в 1937 проводить чистку в Армении.

Таких имен много. Я не призываю выкапывать Войкова из могилы, но полагаю, что в столице не место станции метро, названной в честь человека, имевшего касательство к убийству Романовых.

Одновременно есть много замечательных людей, жертв террора, которым необходимо поставить мемориальные доски, памятники, а их именами назвать улицы. Пока что получается, что в Перми тамошний "Мемориал" располагается где-то между Большевистской и Коммунистической улицами. И все мы так живем. И так в каждом городе. Все эти улицы и памятники, в честь Ленина, Дзержинского, других...

Кажется, кто-то из иерархов Церкви сказал, что не место в сердце страны, на Красной площади, погосту. Не знаю. Церкви в этом вопросе виднее. Но для меня действительно неотделим вопрос о захоронении тела Ленина от вопроса о других захоронениях – тех, что рядом с мавзолеем. Я вовсе не призываю уничтожить память о людях, которые играли ведущую роль в терроре, а сейчас покоятся на Красной площади. В нашей памяти о прошлом не должно быть изъятий. Вычеркивать из истории никого нельзя. Но то, что в центре страны не должны торжественно покоиться люди, на совести которых тысячи, миллионы жизней – в этом я глубоко убежден. Ведь там не только Ленин, но и Сталин – человек, в течение многих лет планомерно уничтожавший своих сограждан. И не только своих. Там же и палач-прокурор Вышинский, обвинитель на всех главных процессах тридцатых годов, целиком сфальсифицированных, и один из партийных идеологов террора Мехлис, и энергичнейший деятель террора Шкирятов, и многие другие.

Я не призываю развеять их прах по ветру, но что касается палачей, то здесь должна быть твердая государственная воля – их нужно перезахоронить. Красная площадь – это место, куда ходит вся страна. Это торжественное место. Куда перезахоронить – это пусть государство вместе с обществом решат. Если нынешние коммунисты, например, готовы для своих отцов-основателей устроить специальное кладбище, а там пантеон им воздвигнуть – я нисколько не против. Главное, чтоб на Красной площади их не было.

Но на Красной площади рядом с убийцами покоятся многие достойнейшие люди. Нужно спросить их родственников, может, они на самом-то деле хотят, чтобы их близкие были похоронены на кладбище? А там уж думать.

Напомню, к слову, что кладбище на Красной площади возникло не случайно, а именно как знак раскола страны. Возникло в эти самые дни ровно 90 лет назад. В ответ на совершенные по церковному обряду на Братском кладбище (это в районе нынешнего "Сокола") торжественные похороны погибших при защите старой власти юнкеров и студентов на Красной площади торжественно захоронили без всяких традиционных обрядов людей, погибших в тех же боях, но на стороне власти новой. Так и началась, по сути, гражданская война, с этих самых двух похорон.

– И все же, готова ли страна к захоронению Ленина?

– К захоронению Ленина готова. Еще больше будет готова после реабилитации царя. Чтобы вовсе от Ленина избавиться, наверное, нет, я уж говорил об этом, а к захоронению – да. А вот что касается Сталина – не знаю. По всем опросам социологов это два разнонаправленных процесса – место Ленина в общественном сознании уменьшается, Сталина – наоборот. Почти никто уже не понимает, зачем мумии лежать в центре страны. А Сталин – тут все сложнее. Но для меня-то эти сюжеты неотделимы друг от друга. На Красной площади не должно быть ни Ленина, ни Сталина с его подручными. Но в любом случае надо и создавать серьезную комиссию, которая проведет необходимые экспертизы, и, главное, на эту тему необходима широкая общественная дискуссия. Только после нее и можно будет принимать окончательные решения. По-моему, ничего дурного в перезахоронениях нет. Повторяю, ведь никто не собирается прах по ветру развеивать. Просто – кладбище. Просто – могилы. И желающие могут туда ходить.

Я недавно прочитал в статье одного историка рассуждение: "Вот, говорят, Сталин был злодей, но ведь он выиграл войну". Это все равно, что говорить: "Каин, конечно, убил своего брата, но все же какие у него заслуги в развитии земледелия!"

За этот век наша страна так много выдержала, так намучилась. Она стерпела немыслимые вещи, которые не стерпел бы никто. Но на главной площади организаторам террора и репрессий не место.

Для того, чтобы мы когда-нибудь стали правовым государством, мы должны разобраться с прошлым – с революцией, с разгоном Учредительного собрания, с гражданской войной, с красными и белыми, со Сталиным, который все же убил миллионы людей, со всеми этими, такими разными, могилами на Красной площади, в общем – с нашей исторической памятью.

Эта память для нас – дело первостепенной важности.