Богословские труды. – М.: Издательский Совет РПЦ, 2007. – Вып. 41.

В ноябре 2007 г. вышел из печати очередной, 41-й выпуск "Богословских трудов" (далее – БТ) (см. содержание), который, несомненно, заслуживает самой внимательной рецензии. Сначала мы коснемся формально-эдиционной стороны сборника, а затем – его содержания. * * * Рецензируемый номер полностью компенсировал годичный перерыв (в 2006 году БТ не выходили), имея вместо обычных 300–400 страниц целых 600 (чтобы быть точным, 592 с.). Соответственно, книга вышла в твердом переплете (надеемся, что и следующие номера будут изданы аналогично и не будут рассыпаться при чтении "от корки до корки"). Оформление (которое, на наш взгляд, могло бы быть лучше) повторяет предыдущие (БТ 39 и БТ 40) тома, используя изображение евангелиста Иоанна Богослова и содержательные рубрики. Редакция тома позаботилась сделать журнал более удобным, приблизив его к европейским стандартам. Так, на первой странице каждой статьи внизу приведены сведения о томе и пагинации (это удобно при ксерокопировании или сканировании), сделан общий список часто используемых сокращений (либо список приводится в конце статьи, если сокращения касаются только данной работы), произведена частичная унификация библиографических ссылок. В журнале использован единый шрифт стандарта юникод, что позволило избежать резкого расхождения в русских, европейских и древнегреческих текстах (это не относится, однако, к более редким языкам, включая древнерусские и церковнославянские тексты). Наконец, дан английский перевод содержания выпуска (к сожалению, отсутствуют резюме). Не все из указанных улучшений (уже имеющихся в других периодических научных журналах РПЦ, например, в "Вестнике ПСТГУ" и в "Богословском вестнике"), впрочем, проведены последовательно. Так, в ряде статей использована система библиографического (и шире – ссылочного) описания, принятая в "Православной энциклопедии" (ПЭ), тогда как в других публикациях видны отступления от нее. Несомненно, проблема отсутствия единого и обязательного ГОСТа (и недостатков последнего ГОСТа) существует в целом в издательской деятельности в России, но в церковных изданиях, имеющих свою специфику, она видна особенно выпукло. Сегодня все большее распространение получает система, принятая в ПЭ (например, оформление ссылок на Миня в таком виде: PG. 95. Col. 1550 A, вместо: PG 95, 1550 А; или на журналы: VC. 1974. Vol. 28. P. 304–307, а не: VC 28 (1974), 304–307; и др., включая многочленные ссылки на Священное Писание или труды древних авторов), хотя она не всегда наглядна и, главное, тратится слишком много места на "лишние" точки, Vol., Bd., P., S. и т.п. Отсюда возникают две проблемы. Во-первых, каждый журнал (особенно в случае расхождений с ПЭ) должен давать единый стандарт библиографических описаний, чтобы авторы могли ориентироваться на него. В рецензируемом выпуске БТ такой стандарт отчасти задан (см. раздел "К сведению авторов"), но рекомендации не охватывают всех, даже весьма распространенных, случаев оформлений, поэтому его можно рассматривать, скорее, как заявку на дальнейшую разработку (такой список в более разработанном виде хорошо было бы поместить на сайте ИС РПЦ). Во-вторых, даже когда такой стандарт имеется, отнюдь не все авторы утруждают себя следованием ему, и тут остаются два варианта: или не принимать недооформленную статью вообще, либо проводить унификацию или самому редактору, или корректору (последнее не очень желательно). Несомненно, Издательский Совет должен был бы в такой ситуации играть более активную и даже "законополагающую" роль, но в настоящее время ИС РПЦ, увы, вынужден догонять, а не обгонять другие академические организации. Впрочем, в некоторых отношениях нынешние БТ точнее ПЭ (смотри, например, расшифровку сокращений под сиглами GCS, PLP и многими другими и сравни ее с расшифровками в последних томах ПЭ). В целом, подводя итог "одежке", можно отметить несомненные положительные сдвиги по сравнению с предыдущими номерами. Остается пожелать, чтобы в следующих номерах указанные недоработки были бы исправлены или сведены к минимуму. * * * Сборник вполне традиционно начинается с публикации русских переводов творений святых отцов и учителей Церкви. В. Г. Патрин и А. Г. Дунаев перевели анонимный византийский комментарий на Иисусову молитву и аналогичный позднейший комментарий свт. Марка Эфесского. Поскольку греческие оригиналы сравнительно труднодоступны в России (их нет в TLG, а сами журналы имеются далеко не но всех, даже центральных, библиотеках России), они приведены en regard с переводами. В послесловии А. Г. Дунаева критически рассмотрена недавняя гипотеза В. М. Лурье о более ранней передатировке анонимного комментария. А. В. Серегин (читателям сайта А. Г. Дунаева этот ученый, выпустивший недавно отдельной книгой свою дисертацию по Оригену, известен по статье "Апокатастасис и традиционная эсхатология у Оригена") опубликовал перевод с древнегреческого книг 10–11 комментария Оригена на Евангелие от Матфея, снабдив перевод интересным предисловием. Качество перевода – отменное. Перевод цитат из Священного Писания выполнен таким образом, что сверка цитат проводилась непосредственно на языке оригинала по современным критическим изданиям с учетом аппарата разночтений; необходимые коррективы в имеющиеся русские переводы вносились при расхождении самих оригиналов (помимо случаев, где переводы сами по себе неудовлетворительны по тем или иным причинам), в необходимых случаях сделаны подстрочные сноски. Кроме того, переводчик не ограничился, как это часто бывает, переписыванием (с оговорками или без оных) наличных иностранных примечаний, но провел большую работу по самостоятельному комментированию, результаты которой отражены в сносках. (Заметим в скобках, что перевод, и тем более комментированный, такой значительной части произведения Оригена, несомненно, событие для русскозычного читателя, если перевод всего лишь одной книги из "Комментариев на Иоанна" александрийского дидаскала в качестве приложения к переизданию "О началах", осуществленному недавно питерским издательством "Амфора", удостоился специальной презентации). Раздел по догматическому богословию представлен рядом ценных публикаций. Продолжен перевод, начатый в предыдущих номерах БТ, труда В. Н. Лосского о Майстере Иоганне Экхарте. Обратим внимание читателей на очень интересную рецензию М. Ю. Реутина (с. 571–576) на исследование В. Н. Лосского. Рецензент является специалистом в изучении рейнских мистиков, помимо ряда уже опубликованных работ, он готовит к изданию в ближайшее время в известной серии "Литературные памятники" Российской академии наук свой перевод ряда творений Экхарта с большой статьей о его жизни и творчестве, а также отдельное специальное исследование о Мастере. Отдавая должное труду В. Н. Лосского, рецензент показывает, что автор, несмотря на, в определенной степени, новаторский подход, все же не был свободен от бытовавших в то время на Западе научных стереотипов и не различал в достаточной степени в богословии Экхарта двух составных – не только апофатического, но и катафатического подхода. Не сумев раскрыть в должной мере положительную составляющую экхартовского мистического опыта и преувеличив роль via negativa, Лосский одновременно не был чужд тенденции "воцерковить" рейнского мистика. Несомненно, книга В. Н. Лосского вошла в свое время в ряд классических работ об Экхарте и как таковая она должна быть донесена до русского читателя, однако предупреждение рецензента о том, что это уже "пройденный путь", кажется нам далеко не лишним, чтобы несколько "остудить" пыл многих читателей, с которым они продолжают по инерции относиться к любым работам В. Н. Лосского, хотя – заметим от себя – и чисто богословско-патрологические штудии В. Н. Лосского (введенные в широкий оборот в советское время благодаря БТ) далеко не безупречны в научно-историческом и концептуальном отношении. Превознесение апофатики, прочтение древних авторов с точки зрения позднейших концепций и взглядов – эти замечания в равной мере можно отнести и к прочим работам парижского богослова. К сожалению, обоснованная критика, который подверглись в ученых кругах на Западе труды В. Н. Лосского, почти неизвестна в России, тогда как несомненные заслуги ученого преувеличены. Статья М. М. Бернацкого, хотя и посвящена, казалось бы, относительно далекой от нас истории конца XVII в., представляется, тем не менее, даже еще более актуальной, чем следующая за ней статья Ж.-К. Ларше о диалоге с дохалкидонскими Церквами. Дело в том, что М. М. Бернацкий впервые сделал комментированный перевод на русский язык деяния Константинопольского Собора 1691 г., направленного против "тетрадей" великого логофета Иоанна Кариофилла, в которых отрицалось, как якобы неправославное, слово "пресуществление". В противовес этим "тетрадям" в томосе Собора, подписанного Константинопольским и Иерусалимским Патриархами, было исповедано православное учение о сущностном преложении хлеба и вина в Тело и Кровь Господа нашего Иисуса Христа и равнозначность термина "пресуществление" другим святоотеческим терминам ("преложение" и т.д.). В статье также впервые опубликован фрагмент из послания Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Адриана, в котором Патриарх пространно цитирует выполненный незадолго до того Евфимием Чудовским славянский перевод соборного постановления, включая анафемы не верующим в пресуществление и не принимающим этот термин. Эта публикация М. М. Бернацкого, не только вводящая в широкий оборот сам текст деяний, но и показывающая рецепцию Собора 1691 г. в РПЦ и других Поместных Церквах, имеет такое значение для современной РПЦ, что работа была предана гласности (незадолго до публикации в БТ) на сайте Синодальной богословской комиссии, где читатель найдет все дальнейшие необходимые сведения и материалы, включая сам текст работы Михаила Михайловича (пагинация на сайте Комисии не совпадает с пагинацией верстки БТ). Работа Ж.-К. Ларше, написанная в 2000 г. и впервые переведенная на русский язык, была уже опубликована на нескольких европейских и на арабском языках. Она посвящена результатам богословских диалогов Православных Церквей с дохалкидонскими Церквами, последними из которых были встречи в 1990-м (Шамбези) и 1993-м годах. Как известно, эти встречи и последовавшие за ними документы вызвали целый ряд нареканий (не только в России, но и, например, на Афоне и в Сербии) в адрес священноначалия православных Церквей в следовании "экуменической ереси". Как правильно замечает в сноске редактор БТ 41 Е. С. Полищук, эти решения не были утверждены на Архиерейском Соборе РПЦ 1997 г. и на Юбилейном Архиерейском Соборе РПЦ 2000 г. Однако столь развернутый и тщательно аргументированный богословский анализ этих документов появляется на русском языке впервые, если не считать издания в свое время книги (в научном отношении гораздо более слабой) диакона А. Кураева и В. М. Лурье (На пороге унии. Станем ли мы монофизитами? – М., 1994). Ж.-К. Ларше, известный и весьма авторитетный французский патролог, в юности перешедший из католичества в православие, самым подробным образом анализирует учения свт. Кирилла Александрийского, Севира Антиохийского, статус и осуждение богословия Севира и Диоскора в Православных Церквах, дает нелицеприятную оценку стремлению современных богословов (в частности, иеромонаха, ныне епископа, Илариона (Алфеева), который в 1997 г. представил Богословской комиссии доклад, получивший широкую известность на Западе – см. с. 205, сноски) релятивизировать догматику и постановления Вселенских Соборов ссылками на исторические и психологические факторы. Русский читатель, интересующийся богословием и патрологией, с особенным интересом прочтет раздел об отношении к богословию Севира со стороны св. императора Юстинианом, прп. Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина. Отметим, что о критике Севира прп. Максимом русский читатель может также прочитать в только что вышедшей книге переводов всех писем прп. Максима Исповедника (СПб., 2007), где в качестве предисловия переведено вступление Ж.-К. Ларше к публикации французского перевода писем Исповедника (о Севире см. с. 18–34). Раздел "Библеистика", долгое время отсутствовавший в БТ, представлен работой А. А. Алексеева "Септуагинта и ее литературное окружение". Как правильно замечает в сопроводительной сноске редактор, статья носит "обзорный характер". В основном в ней излагаются сведения, хорошо известные ученым и просто образованным христианам. Так, автор перечисляет и дает краткий обзор второканонических книг (оспаривая, правда, сам термин на с. 258, но не предлагая взамен никакого другого вполне удовлетворительного), апокрифов, грекоязычных иудейских писателей (в т. ч. Филона Александрийского и Иосифа Флавия) и др. литературных памятников "межзаветного периода". Статья, на наш взгляд, чрезмерно "раздута", ибо многие сведения можно прочитать в специальной литературе или в "Православной энциклопедии". Работа ценна именно как популярное изложение достижений современной библеистики для студентов-небиблеистов богословских учебных заведений. Надеемся, специалисты еще выскажутся о том, насколько адекватно и корректно изложен в этой большой работе столь обширный материал. Заметим отдельные огрехи и небрежности авторской работы (либо проверки верстки): так, на с. 217 слово basileus дано с неправильным (облеченным) ударением; на с. 248 греческое название произведения дано почему-то по-гречески, но в латинской транслитерации, а не непосредственно в греческой графике и не в латинском переводе, как в других местах; на с. 251 ударение в слове prophetes поставлено не на том месте; и др. В разделе "Агиография" публикуется сравнительно небольшая (11 с.), но весьма ценная работа А. Ю. Виноградова "Предания об апостольской проповеди на восточном берегу Черного моря". Автор, специализирующийся, в частности, в области апокрифических преданий об апостоле Андрее, убедительно показывает на основании новейших научных достижений в агиологии, что целый комплекс сведений об апостольской проповеди Андрея и основании им ряда кафедр в Восточном Причерноморье не имеет оснований в Новом Завете и апокрифических актах и восходит лишь к Псевдо-Епифанию (VI–VII вв.) и дальнейшей литературе. В одной из первых же сносок автор пишет: "В дальнейшем мы практически не будем ссылаться на работы наших предшественников – конечно, не из неуважения к таким именам, как В. Г. Васильевский или Ф. Дворник, но исключительно в силу коренных изменений и в издании, и в изучении основных источников по данной теме: апокрифических актов, апостольских списков и житий Андрея Первозванного. Классические для своего времени труды по апостольским спискам Т. Шерманна (которыми, впрочем, отечественные исследователи все равно не пользуются, предпочитая ссылаться на В. Г. Васильевского и свящ. С. Петровского) полностью заменены работами Ф. Дольбо и М. Ван Эсбрука, жития апостола Андрея изданы недавно заново и впервые в полном объеме, а в отношении апокрифов сегодня выработан абсолютно новый научный стандарт, представленный прежде всего Series apocryphorum в Corpus christianorum". Оценить справедливость данного утверждения позволяет сопоставление выводов А. Ю. Виноградова с предисловием С. А. Беляева к первому тому "Истории Русской Церкви" митр. Макария (Булгакова). Археолог, пытаясь доказать недостатки "Истории Русской Церкви" Е. Е. Голубинского сравнительно с аналогичным (но более ранним) трудом митр. Макария, утверждает, что предание о путешествии апостола Андрея если не в Новгород, то хотя бы в Киев (и тем более в Скифию) имеет веские доказательства именно в апокрифических актах. Беляев как раз опирается на выводы В. Г. Васильевского и С. П. Петровского, стараясь подкрепить их археологическими данными и ссылками на современную агиологию. Так, согласно С. П. Петровскому и С. А. Беляеву, сказания об апостольской проповеди Андрея возникли в I–II вв. (см.: Ук. соч. Т. 1. М., 1994. С. 37–52, особенно 45 сл.). Однако оказывается, что этот вывод прямо противоположен реальным данным современной науки, представленным в работе А. Ю. Виноградова. В следующей обширной статье (90 с.), уже из раздела "Литургика", диакон М. Желтов исследует древнейшие славянские рукописи, содержащие чин Божественной литургии. Работа превосходно документирована и, надеюсь, будет оценена специалистами по достоинству. Поскольку литургика не входит в сферу наших интересов и компетенции, ограничимся лишь одним общим замечанием. Основные выводы статьи напрямую зависят от рукописей, вовлеченных в сферу исследования, а последняя, в свою очередь, в значительной степени зависит от датировок рукописей. Автор благодарит А. А. Турилова (с. 281, примеч. 79) за "неоценимую помощь в работе над настоящей статьей". В самом деле, судя по дальнейшим сноскам, этим известным славистом передатировано 13 из 33 древнерусских и 4 из 30 южнославянских рукописей Служебника до XIV в., на которые опирается дальнейшее исследование. Почти все эти передатировки (кроме одной) сделаны, видимо, устно, и автор не приводит никаких конкретных обоснований этих передатировок. Однако при таком объеме автору следовало бы, возможно, предварить исследование отдельной главой (написанной в соавторстве с А. А. Туриловым или только одним Туриловым), посвященной "внешнему" (а не литургико-содержательному) анализу рукописей, тем более что передатировки на основании почерка являются весьма сложным делом. Статья очень хорошо и тщательно оформлена, в конце приведен список всей использованной литературы по вопросу. Отметим, впрочем, единичные случаи авторской невнимательности (особо заметные благодаря хорошему общему фону) при корректуре иноязычных текстов, например, греческих (с. 317, строки сверху 11 и 14: ударение вместо придыхания в словах eis и eulogetos; с. 322, снизу основного текста строка 7: нет облеченного ударения над вторым tô; с. 323, строка 6 сверху: придыхание вместо ударения в ektelesantes; с. 354, 3 сверху: острое ударение вместо облеченного в слове theiai); встречаются ошибки и при описании иностранных изданий, особенно на французском языке (например, с. 354, снизу 2: Grand вместо Grande; с. 355, снизу 4: нет accent grave над артиклем "а"; с. 357, раскрытие сокращения Meester: напечатано origins вместо origines). Итогом исследования стало выявление особенностей состава древнерусского формуляра литургии до Диатаксиса свт. Филофея (Коккина) и сделанное автором предположение о происхождении этих особенностей при помощи сопоставления с южнославянским материалом. В 41-м сборнике, наконец, завершается растянувшаяся на несколько номеров БТ публикация документов из Канцелярии Святейшего Синода, относящихся к делу об афонских монахах. В основном публикуемые документы имеют чисто исторический интерес, имяславческого богословия касаются лишь немногие (в первую очередь, № 183, 201, 205, 220). Относительно данной публикации следует отметить две вещи. Во-первых, публикатор – епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев) – поторопился с изданием всех материалов, печатавшихся в БТ (с присовокуплением некоторых документов из первой своей двухтомной книги "Священная тайна Церкви", посвященной истории имяславчества), включая материалы данного сборника, за два месяца до выхода из печати настоящего номера БТ. (Заметим, что читатели, имеющие упомянутый двухтомник и комплект БТ, могут не покупать новую книгу епископа Илариона (Споры об Имени Божием: Архивные документы 1912–1938 гг. Спб., 2007), как ничего нового не содержащую и являющуюся просто отдельным переизданием ранее опубликованных документов.) Во-вторых, абсолютно непонятна роль епископа как публикатора. Насколько можно предположить, заслуга епископа Илариона состоит в том, что он организовал работу сотрудников РГИА (которых и благодарит) и наборщиков. Однако сама публикация не снабжена никакими историко-пояснительными комментариями. Более того. Публикатор заявляет, что "во всех документах сохранена орфография и пунктуация оригинала", не делая каких-либо оговорок о транслитерации средствами современной графики и ее принципах. И в самом деле, в большинстве случаев сохраняются окончания "-ыя", "-аго" и т. п., порой малограмотная орфография и пунктуация подлинников и т. д. Однако при этом отсутствуют такие обязательные элементы дореформенной орфографии, как еръ, ижица, ять и проч. В ряде случаев несомненно приведение пунктуации к современной. Нет никаких гарантий, что в публикации сохранены без изменений, например, прописные-строчные, вариативные падежные окончания и т.п. Спрашивается, зачем нужен такой странный способ публикации, якобы имитирующей "документы"? Следовало бы воспроизводить документы или "факсимильно" (то есть, сохраняя абсолютно все при перенаборе: нынешние технологии позволяю осуществить это без каких бы то ни было проблем), или в современной орфографии и пунктуации. Если же автор хотел подчеркнуть уровень грамотности составителей документов, то и тут одним из основных признаков было бы правильное употребление "ять", а это увидеть из публикации невозможно. Дальнейшая подборка материалов посвящена 125-летию со дня рождения и 70-летию со дня кончины священника Павла Флоренского. Впервые публикуется курсовая работа о. Павла об Иакове, Брате Господнем, с пометами (порой нелицеприятными) М. Д. Муретова. Публикация и комментарии выполнены довольно тщательно (за исключением ошибок в греческой диакритике, например на с. 438 и 440). Как и все работы Флоренского, она "крайне любопытна и оригинальна" (характеристика, данная М. Д. Муретовым работе в целом). Статья В. П. Визгина, написанная несколько растянуто, анализирует соотношение платонической и экзистенциальной установок в мировоззрении Флоренского, сравнивая, в частности, философию Флоренского и Марселя (этому сравнению посвящена также изданная ранее специальная работа Визгина). Вывод автора, после столь долгого чтения, не поражает своей новизной или оригинальностью: "Подведем итоги нашего исследования. В кавказском символе, ключевом для творческой личности о. Павла, органически слились воедино платоническое и экзистенциальное начала. В его личном конкретном опыте переживаются и платоническая мистика, и мистика христианская, а такое переживание уже само по себе несет в себе момент экзистенциальности, характеризующий все его творчество. В зависимости от конкретной ситуации эти конститутивные моменты философского мировоззрения находятся в определенном подвижном динамическом взаимоотношении. Именно это мы и стремились показать". Написанная по-своему интересно и в современном философском ключе, не без интересных наблюдений и сопоставлений, богослову эта статья, тем не менее, вряд ли даст в итоге что-то существенно новое для понимания творчества о. Павла. В работе Е. В. Ивановой вводится в оборот новый архивный материал, связанный с голодом в России в 1921–1922 гг. и действиями свт. Тихона. Как показывает Е. В. Иванова, "церковный помгол" был закрыт большевиками, а роль Церкви и ее усилия помочь голодающим всячески замалчивалась. Значительный блок БТ 41 составляют рецензии, из которых две (А. Г. Дунаева и А. Г. Бондача) весьма обширны. В пространной рецензии на библиографию библиографий по патристике и смежным дисциплинам Д. Кранца А. Г. Дунаевым указаны конкретные методологические и содержательные недочеты библиографии, приведены библиографические списки, дополняющие (хотя и далеко не полностью) сведения, имеющиеся в метабиблиографии. Издание греческого оригинала "Алфавитных глав" под именем прп. Симеона Нового Богослова тот же рецензент рассматривает как полезное, но не проработанное с точки зрения научно-исследовательской (прежде всего, остается открытым вопрос об авторе компиляции и о соответствии большинства мест подлинным произведениям прп. Симеона Нового Богослова либо же осужденного за ересь Константина Хрисомалла). Две книги отрецензированы (реферативно) А. А. Ткаченко. В первом обзоре изложено содержание сборника материалов Второго заседания "Семинара по Еноху", состояшегося 1–4 июля 2003 года в Венеции и организованного рядом подразделений Мичиганского университета (Отделением Ближневосточных исследований, Центром иудейских исследований имени Дж. и С. Франкелей и Центром исследований раннего христианства). Вторая рецензируемая А. А. Ткаченко книга посвящена "технической" стороне написания писем в античности (способы и инструменты для письма, участие и роль секретарей), а также возможному богословскому значению столь, казалось бы, второстепенного фактора. А. Г. Бондач подробно анализирует качество издания Сретенским монастырем монографии Петра Л'Юилье, защищенной в МДА в 1985 г., но на русском ранее не издававшейся. Книга опубликована в серии "Православное богословие", которая была начата публикацией перевода исследования Ж.-К. Ларше о прп. Максиме Исповедника. Рецензент приходит к выводу о невысоком научном уровне издания. Наконец, завершает рецензионный ряд краткий анализ сборника материалов, изданного М. А. Бабкиным под заглавием "Российское духовенство и свержение монархии в 1917 г." (М., 2006). Рецензент БТ – А. Г. Кравецкий – сожалеет, что публикатор ограничился подборкой материалов, но не сформулировал собственной позиции. Однако заметим, что одновременно с написанием рецензии для БТ Бабкиным было опубликовано отдельное исследование: Бабкин М. А. Духовенство Русской Православной Церкви и свержение монархии (начало XX в. – конец 1917 г.). М., 2007. Кравецкий восполняет этот на момент написания рецензии недостаток, цитируя одну из статей М. А. Бабкина: "Призывы, прозвучавшие с церковных амвонов и со страниц епархиальных изданий, побуждали народ повиноваться новой власти, способствовали формированию у него положительного отношения к свержению династии Романовых и, тем самым, фактически узаконивали Февральскую революцию. По словам князя Жевахова, российская "революция явила всему миру портретную галерею революционеров, облеченных высоким саном пастырей и архипастырей Церкви"". Надо сказать, что опубликованные материалы во многом подтверждают вывод ученого о либерально-демократическом настрое большинства представителей высшей иерархии, по сути дела нарушивших архиерейскую присягу в верности государю. (О рецензии М. Ю. Реутина было сказано выше.) Конференциям и семинарам посвящены две заметки, завершающие выпуск 41-го тома БТ, в самом же конце помещены "Список сокращений" и "К сведению авторов". * * * Подытожим рецензию. После выпуска БТ 38, когда был преодолен "застойный период", наступивший после вынужденного ухода митрополита Питирима с поста главного редактора издательства Московской Патриархии, настоящим сборником сделан новый шаг на пути превращения (или возвращения?) БТ в центральный богословский печатный орган РПЦ, собирающий на своих страницах все лучшее, чем располагает нынешняя российская (и шире – всеправославная) церковно-историческая и богословская наука. Движение в сторону большего соответствия международным стандартам оформления; расширение блока с важнейшими материалами, имеющими актуальное догматическое значение (работы Ж.-К. Ларше и М. М. Бернацкого); активное использование и публикация архивных первоисточников, включая древнерусские и церковнославянские тексты (статьи М. М. Бернацкого и диакона М. Желтова); увеличение блока рецензий, причем не только и не столько "описательно-информативных", сколько "полноценно-критических"; привлечение, наряду с "мэтрами", молодых ученых, уже зарекомендовавших себя в качестве достойных специалистов, – все это свидетельствует, что РПЦ обладает определенным научным потенциалом, который имеет все шансы активно и плодотворно развиваться. Одновременно не забыты и старые "просветительские" традиции БТ (в первую очередь – переводы с древних и новых языков), обращающие журнал к более широким читательским кругам. Пожелаем, чтобы уровень БТ и далее продолжал повышаться, способствуя тем самым развитию российской церковной науки и духовному образованию в целом.