"Портал–Credo.ru": Игумен Иннокентий Павлов: "Сотни, если не тысячи людей оставляют РПЦ МП, либо воссоединяясь с католической Церковью, либо переходя в альтернативные структуры"

Игумен Иннокентий Павлов - преподаватель Библейско-богословского института св. апостола Андрея.

Портал-Credo.Ru: В свое время Вы были членом политсовета Российской христианско-демократической партии (РХДП) и даже входили в первую тройку ее избирательного списка на думских выборах 1993 года. А некоторое время назад Вас видели участвующим в акциях движения "За Веру и Отечество", возглавляемого иеромонахом Никоном (Белавенцом). Можно ли Вас теперь считать монархистом?

Игумен Иннокентий Павлов: Я бы на этот вопрос ответ так. Если бы Россия получила возможность вернуть себе государственное правопреемство, прерванное в январе 1918 г. разгоном Учредительного Собрания, и ей через легитимное народное представительство пришлось бы избирать форму своего государственного строя, то я проголосовал бы за ту партию, которая не только бы восстановила традиционное для страны унитарное устройство, но и монархию, которая, разумеется, теперь может быть только конституционной. Опять же, если бы Николай II был, действительно, мудрым Государем, то ему надо было пойти на установление конституционно-монархического, т. е. по сути парламентского, строя еще в 1905 году. Тогда бы не было и национальной катастрофы 1917 года. Но, как известно, история не знает сослагательного наклонения, и мы пережили тот опыт, который заслужили всем своим предыдущим историческим развитием.

Обращаясь к теперешним дням, я думаю, что парламентский строй при номинальном главе государства, как, скажем, в ФРГ и в Италии, или в Швеции и в Испании, при том, что правительство формирует победившая на парламентских выборах партия или имеющая в парламенте большинство коалиция, для России окажется лучше, чем нынешняя фактическая полуабсолютная монархия президента с практически безответственной законодательной, да и исполнительной властью. В конце концов, конституционная монархия – это достаточно яркий показатель политической стабильности государства при наличии в нем динамичного экономического развития, на фоне социального и нравственного прогресса, что нам наглядно демонстрируют европейские страны с конституционно-монархическим строем и Япония. Ну а наша Мария Владимировна, нынешняя глава Российского Императорского Дома, могла бы не хуже представлять будущую сытую и благополучную Россию, чем теперь Беатрикс являет лицо Нидерландов, а Маргрет - Дании. Только, дай Бог, хоть через пару-тройку десятилетий, нам сравняться с этими странами в уровне жизни населения и в степени общественной морали.

- Правда ли, что Вы покинули юрисдикцию Московской патриархии? Каков Ваш канонический статус сейчас?

- Начну с ответа на последний вопрос. Мой церковный статус: заштатный клирик. Учитывая, что определение "заштатный" пришло к нам из XVIII века, когда в результате екатерининских реформ монастырям и белому духовенству были установлены "штаты", определявшие их содержание, а наше нынешнее общество, даже в своем церковном сегменте, как правило, безграмотно в церковно-исторических вопросах, обычно приходится объяснять, что это такое. Доходит до смешного. Мои, если их так можно назвать, "оппоненты" из "Радонежа", пытаются обыграть прилагательное "заштатный" в уничижительном для меня смысле. Очевидно, они делают это по аналогии с литературным штампом XIX века "заштатный городишко", хотя в моей ситуации оно само по себе совершенно нейтрально, и в отношении клирика означает то же, что, скажем, выражения "полковник в отставке" или "экс-министр". Мое заштатное с 1995 г. положение связано с довольно простым обстоятельством. Когда я увидел, что никаких перспектив на исправление того ненормального положения, в котором находится Московская патриархия, бывшая до конца 80-х годов фактическим монополистом на православную церковность в нашей стране, и которое прежде можно было оправдывать внешними условиями ее бытия, не предвидится, я ушел "за штат", т. е. в отставку, с тем, чтобы в соответствии с принятыми во всем цивилизованном мире правилами корпоративной этики не принадлежать к структуре, в отношении которой я занимаю независимую, критическую, и ввиду своей приверженности принципу интеллектуальной честности резко негативную позицию.

Что же касается выражения "покинуть юрисдикцию", то как у человека, уже десяток лет читающего курс церковного права в нехудшем российском богословском учебном заведении (Библейско-богословский институт св. ап. Андрея – ред.), оно у меня вызывает улыбку. Впрочем, на самом деле здесь следует не смеяться, а плакать. Ведь с чем связана такая формулировка? Сотни, если не тысячи людей оставляют РПЦ МП, либо воссоединяясь с Католической Церковью, либо переходя в альтернативные православные структуры. При этом порой от них слышишь выражение, которое, как им кажется, показывает их богословскую грамотность: "Я сменил юрисдикцию". Но давайте посмотрим, что на самом деле означает правовой термин "юрисдикция". Латинское juridicus значит относящийся к праву, т. е. к отправлению правосудия. Таким образом, jurisdictio – это уже право суда, делегируемое соответствующему судебному органу той или иной территориальной властью. Скажем, если я совершаю в России ту или иную сделку, ее возможная правовая оценка находится в юрисдикции Российской Федерации в лице соответствующих судов, если только в моем случае другое не предусмотрено ее международными соглашениями. Также если человек, будучи гражданином РФ, иностранцем или лицом без гражданства, совершает на ее территории деяние, предусматривающее ту или иную санкцию в соответствии с ее Уголовным кодексом, то он также volens-nolens подлежит ее юрисдикции, в лице ее судов различных инстанций. Я привел эти примеры для того, чтобы показать, что сама по себе юрисдикция явление объективное. Это не то, что можно сменить, не сходя со своего дивана. Также и с церковной юрисдикцией, т. е. с правосудием по различным церковным делам, имеющим различные территориальные уровни, до вселенского включительно, о которых я говорил выше. Очевидно, что на территории России ее должна осуществлять и Церковь Российская. Но то, что вместо нее существует лишь суррогатный Московский патриархат, ни в коей мере, о чем я писал и говорил неоднократно, не могущий претендовать на правопреемство ей, и это положение никто из его руководства исправлять не собирается, делает фикцией и саму его юрисдикцию. В этом случае следует задать классический вопрос: "А судьи кто?", имея ввиду всех похитителей церковной власти, раздорников и коррупционеров, окопавшихся в Московской патриархии и ее структурах. А уж как и по каким "уставам" они вершат свое кривосудие (право же, другого слова не подберешь), все интересующиеся этой проблемой хорошо знают и по делу архимандрита Зенона, и по делу о. Г. Кочеткова, и по нынешнему делу о. П. Адельгейма. Здесь много чего еще можно было бы сказать, но это уже тема для отдельного разговора.

"Портал–Credo.ru", 4 июня 2003 г.
[оригинал интервью]