Спрос на религию

Летом 2007 года наконец-то начались хоть сколько-нибудь публичные дебаты о проблемах клерикализации социальной и духовной жизни страны, образования, культуры, нравственного бытия общества. И это очень важно. При крайне низком уровне действительной религиозности населения в нашей стране господствует полубессознательное "оцерковление" образа мыслей едва ли не большинства граждан, некритически принявших навязываемую церковью монополию на духовность и нравственность. И это при том, что более или менее регулярное посещение церкви, знание основных религиозных канонов и т.п. характерно для меньшинства россиян.

Почему это произошло?

Сначала о характерных для России современных причинах экспансии религиозности. Я бы их разделил на две группы.

Первая – объективная востребованность религиозности в России.

Эта востребованность связана, во-первых, с наследием периода трансформационной нестабильности, породившей первый импульс массовой религиозности. Радикальный слом всех основных институтов экономической и социальной жизни вызвал мощный личностный кризис едва ли не у каждого человека. В идейно-политической сфере разлом оказался еще более значимым, причем большинство, разочаровавшись в прежних светских идеологических ценностях, новых светских идеологических ценностей не обрело. И самое главное – многократно доказанная в 1990-е едва ли не каждому гражданину нашей страны его полная социальная и гражданская ничтожность. Ты – никто. Ты – щепка в стихийном море жизни. Тебя обманывало, обманывает и еще не раз обманет государство (обесценение сбережений, блеф с ваучерами, невыплата пенсий и зарплат, дефолт 1998-го), тебя держит за лоха бизнес (кто из нас не пострадал от МММов), тебя третирует криминал.

Где мог в этих условиях найти если не защиту, то утешение бывший советский человек? Только в религии.

И этот результат был "зафиксирован".

Во-вторых, он стал воспроизводиться в силу "традиционных" причин религиозности, характерных для всякого общества, где господствует олигархически-феодальный рынок и полуавторитарная политическая власть. Современная Россия во многом походит на общества позднего феодализма (это заметил еще британский политолог Джереми Лестер), а о причинах массовой религиозности в таких обществах знал уже Вольтер.

В-третьих, в современной России к этому добавилась гремучая смесь из высоких традиций и обостренного внимания к духовно-нравственным вопросам, идущая и от классической культуры и от советской эпохи, с одной стороны, массированной атаки массовой культуры, разрушающей эти традиции, – с другой. Поскольку ни государство, ни бизнес, ни гражданское общество не создали в нашей стране общедоступных и общераспространенных институтов светской культуры, постольку в качестве альтернативы навязываемой тоталитарным рынком бездуховности выступила религиозность.

Вторая большая группа причин растущей религиозности населения – сознательная деятельность по ее внедрению, ставшая особой отраслью современного массового духовного производства, особенно культивируемой в России.

Один из известных иерархов православной церкви как-то сказал по телевидению, что религия столь широко распространена потому, что: на нее есть спрос.

Оставим в стороне вопрос о том, насколько нравственно использовать рыночные категории в разговоре о душе человека. Я думаю, что эта оговорка не случайна, но хочу пойти дальше.

Экономистам хорошо известно, что на рынке побеждает прежде всего та корпорация, которая не столько пассивно следует за уже существующим спросом, сколько активно, сознательно формирует спрос при помощи рекламы, создания благоприятного имиджа компании и других маркетинговых и пиар-акций. В современной масскультуре дело обстоит так же.

Берусь утверждать, что и в сфере духовного производства в России вот уже долгие годы ведется активная рекламная и пиар-кампании по навязыванию населению религиозного образа мысли и действий. Эту кампанию ведут государство (от президента до главы местной администрации + Министерство культуры и т.п.) и иные политические институты (включая оппозиционные партии), церковь, а также многие структуры бизнеса. Все эти институты активно насаждают религиозность, проповедуют религиозные идеалы, внедряют соответствующий образ жизни, систематически доказывают правомерность отождествления религиозных и нравственных, духовных начал и норм социального поведения, семьи, образования, воспитания, культуры и т.п.

Церковь в современных условиях стала системой олигопольных структур, ведущих целенаправленную деятельность, направленную и на укрепление объективных оснований религиозности, и на развертывание "пиар-кампаний" и "маркетинговых операций" по продвижению религиозных услуг.

Однако нарастание религиозности и укрепление институтов церкви – не тождественные процессы, а в России развивается именно клерикализация общественной жизни.

Этот процесс характеризуется тем, что в нашей стране не просто нарастает религиозность. Разворачиваются и два других процесса. Во-первых, укрепляется власть церкви как института, оказывающего существенное влияние на социальную, экономическую и даже политическую жизнь общества. Во-вторых, церковь как институт ведет экспансию вовне, стремясь подчинить своему влиянию те сферы, которые в современном обществе являются светскими, что закреплено даже в российской Конституции. Это прежде всего образование во всем многообразии его видов и отраслей. Поднявшаяся в последние месяцы дискуссия на эту тему стала отражением как стремления церкви активно вклиниться в эту важнейшую сферу социальной жизни, так и просыпающейся способности ряда представителей общественности к сопротивлению.

Кому же это выгодно?

Пойдем сверху вниз, ибо в современной России ничто не свершается вне воли "вершины власти". Итак, клерикализация востребована, активно поддерживается и усиливается всей пирамидой государственной власти.

Клерикализация востребована едва ли не всеми слоями российского бизнеса. И дело здесь не только в стремлении хоть как-то утихомирить муки совести. Проблема шире и глубже. В конечном счете клерикальное оформление духовной жизни выгодно специфическому российскому бизнесу – тесно сращенному с государством, не самостоятельному, не имеющему своей четко выраженной гражданской позиции. Такому бизнесу сильная церковь и процесс клерикализации оказываются вполне адекватны. Более того, он готов всячески поддерживать их.

Религиозность (NB! Но необязательно клерикализация) востребована ныне и "простым человеком", которого полуфеодальный российский капитализм и не слишком демократическая политическая система все более делают обывателем. Убеждаясь на практическом опыте в малой перспективности и немалых трудностях самостоятельной жизненной позиции, ответственности и активности, возможностях материальной, земной солидарности, российский обыватель неизбежно идет к вере в сверхъестественные силы. И если раньше здесь было не протолкнуться от магов, шаманов и сект, то в последние годы устойчиво складывается олигополия нескольких господствующих церквей.

Особая роль в этом процессе принадлежит придворной интеллигенции. Такого рода интеллигенция всегда "колебалась вместе с линией партии", и если партия (президент + господствующие бизнес-структуры) активно поддерживает церковь, то и придворная интеллигенция делает то же самое. В результате наша официальная "интеллектуальная элита" создает стандарт (если не моду) на "воцерковление": всякий культурный человек отныне обязан быть верующим и любить свою церковь. Иначе его не примет ни одна великосветская тусовка.

Наконец, клерикализация активно проводится теми, для кого развертывание этого процесса является либо глубоким внутренним убеждением, либо способом социального преуспеяния, а то и прямого улучшения своего материального положения и общественного статуса. Я не знаком с тем, каков средний реальный доход (включая переданное в пользование имущество – дома, машины и т.п.) служителей церкви, и потому пусть читатель сам судит о том, насколько доходы высших иерархов церкви отличаются от доходов буржуазии и коррумпированных чиновников.

А теперь о самом сложном. Вера (а в ряде случаев и церковь) востребована в современной России и широким кругом искренних, честных людей, болеющих душой за будущее нашей Родины, стремящихся к социальной справедливости, радеющих за гуманизм.

Почему?

Ответ двояк. Значительная часть таких людей, принадлежащих к более или менее умеренной общественно-духовной консервативной оппозиции (ее называют обычно "патриотической"), выбирает путь веры и диалога с церковью по причинам, уже описанным выше. Есть и другая часть верующих людей, в том числе интеллигенции, не подчиняющаяся власти, обывателю и "духовной моде" на клерикальность. Эти люди прекрасно различают гуманистические духовно-нравственные тенденции, имеющиеся в едва ли не любой религии, и реальную политику православной, мусульманской и т.п. церквей. Они противостоят (кто-то активно, кто-то пассивно) клерикализации нашего общества и в этом смысле стоят по ту сторону тех, кто поддерживает процесс клерикализации.

За пределами этого текста остались вопросы: для чего в России активно проводится политика клерикализации и какие альтернативы ей возможны? А также едва ли не самый главный и сложный вопрос: как развивался и может развиваться далее процесс нравственного, духовного, культурного, образовательного развития человека вне церковных структур, в рамках светского дискурса? К этим проблемам я надеюсь вернуться в последующих публикациях. Впрочем, замечу: на последний вопрос ответ давали и дают сотни работ величайших мыслителей человечества, начиная с Вольтера и заканчивая российскими академиками – авторами "письма десяти". Ответ дает и практика многих социумов, в том числе и многое из опыта нашего Отечества. Так что эту тему нельзя считать неосвещенной.