Пензенские сектанты побудили задуматься о ряде проблем, которые еще долго – возможно, всегда – будут оставаться актуальными для нашего общества. Да, можно согласиться с тем, что сектанство неистребимо; однако всякое социальное зло до конца неистребимо – не бывает, например, обществ без преступности и коррупции. Однако я не слышал, чтобы кто-либо призывал прекратить борьбу с преступностью, указывая на то, что преступность-де неистребима и существовала всегда. Всегда существовал, например, и алкоголизм – но это никак не снимает с нас обязанности бороться с распространением этой страшной болезни.
Поэтому вопрос о борьбе с сектантством поставить можно и нужно; я должен уточнить, что не имею в виду каких-то полицейских мер. Очень часто они только утверждают несчастных сектантов в вере в свою "избранность" и "гонимость за правду". Сектантским лидерам бывает очень нужно обеспечить себе враждебное окружение, так, чтобы единственным местом, где адепт находил бы понимание и поддержку, была бы секта. С лжеучителем, который претендует на роль "гонимого за правду" можно сыграть хорошую шутку – не гнать его.
Борьба с сектантством должна носить характер профилактики; и первое, что тут можно было бы сделать – не вредить, не делать того, что поощряет сектанство. Есть ряд факторов, которые поощряют сектанство, и я хотел бы их обозначить. Первый из них – религиозное невежество. Мы, увы, общество в этом отношении одичавшее настолько, что даже не замечаем своей дикости. Даже люди, полагающие себя экспертами и специалистами в области религии иногда в печати несут такое, что читать тяжко. Особенно это выявилось во время недавней полемики вокруг "письма академиков", когда люди, возможно, умные и образованные в каких-то других сферах, выказали поразительную неосведомленность во всем, что касалось религии. А невежество делает человека уязвимым; пензенские сектанты, например, полагают, что им известна точная дата конца света. Если бы они хоть немного знали Священное Писание, они помнили слова самого Господа "не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти" (Деян.1:7) Беда в том, что этого знания они были лишены – в школе этому не учат. Вот если бы в школе им были преподаны – нет, не наставления в вера, а хотя бы самые общие представления о том, во что верят (и во что не верят) православные христиане, они бы не перепутали откровения своего психически больного лидера с Православием.
Мне могут возразить, что религия-де вообще дело плохое, и преподавать надо "научное (читай – атеистическое) мировоззрение". Тут мы сталкиваемся с еще одной причиной сектантства – атеизмом. Возможно, многие атеисты тут не согласятся и даже оскорбятся; но давайте посмотрим правде в глаза. На зачищенном от христианства поле произрастает вовсе не научное мировоззрение. В отсутствие жесткой цензуры советского типа там произрастает самое дикое язычество, сектанство и оккультизм. Бороться с Православием – не значит расчищать место для "научного мировоззрения". Это значит расчищать место для более грубых, примитивных, и потенциально разрушительных форм религиозности. Атеизм – религия (или, если Вам не нравится слово "религия", мировоззрение) немногих. Человек существо религиозное, и истребить потребность в вере из человеческой природы также нереально, как истребить потребность в супружестве; препятствуя нормальным бракам Вы получите не рост воздержания, а рост самых причудливых извращений. Пытаясь искоренить здравую веру, Вы получите рост извращений религиозных.
Еще один фактор, способствующий сектантству – недоверие к Церкви. Читая некоторое статьи – и общаясь с довольно многими людьми – можно подумать, что мы живем в невероятно высоконравственном обществе. В самом деле, мы окружены людьми, слишком хорошими для Церкви Христовой. Они, теоретически, верят – более того, уж они-то, в отличие от церковников, и есть настоящие христиане – но Церковь слишком плоха для них. Нередко журналисты с радостью тиражируют все обвинения, справедливые или нет, возводимые на служителей Церкви; с большим тщанием выискивают, чем бы соблазниться – и соблазнить своих нерассудительных читателей – в церковной жизни. Это не приводит к сектантству, когда человек и не ищет веры, а просто раздражается на то смутное беспокойство, которое испытывает в глубине души – а так ли он живет, а туда ли он идет. Но когда человек пробуждается к духовным интересам, антицерковная пропаганда препятствует ему прийти в храм. Он ничего, на самом деле, не знает о Церкви, опыта общения с православными людьми у него нет, но его уверили, что в Православной Церкви собрались одни только поставщики скандальных новостей для бульварных газет. И тут ему является какой-нибудь гуру, псевдоправославный или какой-нибудь еще – и говорит "да, Церковь ненастоящая, Церковь безблагодатная, благодать вся у нас в подполе собралась". И такой человек не пойдет к христианам, поговорить, спросить "а правда ли конец света будет такого-то числа". Ему уже внушили не доверять Церкви – и это был не гуру; гуру только воспользовался плодами светской антицерковной пропаганды.
Итак, если не давать Церкви занять ее естественное, органическое место в обществе, это место будут занимать разнообразные секты – иногда нелепые, иногда попросту опасные. Там, где мог бы быть возделанный за тысячелетия сад, окажутся опасные, кишащие змеями заросли.
Источник: Радонеж
