Размышления по поводу интервью профессора А.И. Осипова, посвященного 1600-летию преставления святителя Иоанна Златоуста

Предлагаем комментарий профессора МДА протоиерея Максима Козлова, посвященный обсуждению вопроса о действенности церковных таинств и в особенности таинства священства.

Как всегда, с большим вниманием и интересом прочитал я выступление Алексея Ильича Осипова. Не сомневаюсь, что для читателей сайта bogoslov.ru мнение уважаемого и заслуженного профессора Московской Духовной Академии о наследии святителя Иоанна Златоуста будет весьма полезно и актуально. Никоим образом не имею намерения вступать в полемику со старшим коллегой, лишь хотел бы к сказанному профессором добавить еще несколько – преимущественно святоотеческих – цитат и некоторых рассуждений на темы, которые затрагиваются Алексеем Ильичом в его интервью – прежде всего в той его части, где речь идет о церковных таинствах вообще и о таинстве священства в частности.

Еще из фундаментальных курсов догматического богословия мы знаем, что для законного совершения таинств и их действенности требуются: 1) законно рукоположенный пресвитер или епископ, 2) законное, то есть по Богопреданному чину, священнодействие таинств. "Ибо, как мы видели, – а) Сам Господь, установитель таинств, избрал для каждого таинства вещество или видимый знак; б) Сам указал для каждого таинства определенный образ совершения его; и в) Сам определил, чтобы именно через этот видимый знак, при этом образе совершения, сообщались в каждом таинстве известные дары Духа Святаго. Следовательно, тогда только каждое таинство и будет таинством и будет благодатно действовать на человека, когда будет совершаемо по воле Господа Иисуса, согласно с Его установлением: это само собою очевидно. А так как совершение каждого таинства согласно с волею Господа Иисуса возможно только под условием, если совершители таинств, существа разумные и свободные, будут иметь внимание к тому, что и как они совершают, в и желание совершить священнодействие установленным образом: то естественно от пастырей Церкви, пресвитера и епископа, при совершении таинств требуется намерение совершить то или иное таинство по Богопреданному чину" (Митр. Макарий "Православно-Догматическое богословие", с. 392).

Впрочем, в этой связи следует иметь в виду, что когда в XVI веке формировалась отдельное от предыдущей западной церковной традиции протестантское вероучение, то в нем было сформулировано и отдельное учение об условиях действительности и действенности таинств. Итак, по Лютеру, для совершения таинства не требуется законно поставленный священник или епископ (таинства могут быть совершены любым клириком или мирянином, мужчиной или женщиной). Лютер также пришел к заключению, что действительность и действенность таинств зависит не от достоинства и внутреннего расположения совершителя таинства, а от расположения и веры лиц, принимающих таинство, так что таинство бывает таинством и имеет свою силу только непосредственно во время своего принятия (in usu) и при употреблении его с верою, а вне употребления или в случае принятия без веры – не есть таинство и остается бесплодным.

С подобными рассуждениями никак нельзя согласиться отцов. Святые отцы единогласно утверждали в полемике с древними еретиками, что благодатная сила таинств не зависит от нравственного достоинства их совершителей. Например, святитель Григорий Богослов пишет: "К очищению тебя всякий достоин веры, только бы был он их числа получивших на сие власть, не осужденных явно и не отчужденных от Церкви. Не суди судей ты, требующий врачевания; не разбирай достоинств очищающих тебя; не делай выбора, смотря на родителей. Хотя один другого лучше, или ниже, но всякий выше тебя. Рассуди так: два перстня, золотой и железный, и на обоих вырезан один и тот же царский лик, и обоими сделаны печати на воске. Чем одна печать отлична от другой? – ничем. Распознай вещество на воске, если ты всех премудрее. Скажи: который оттиск железного, и который золотого перстня? И отчего он одинаков? Ибо хотя вещество различно, но в начертании нет различия. Так и крестителем да будет у тебя всякий. Ибо хотя бы один превосходил другого по жизни, но сила крещения равна, и одинаково может привести тебя к совершенству всякий, кто наставлен в той же вере" (Слово на св. крещение, в творениях Святых Отцов, том 3, с. 298-299).

Святитель Иоанн Златоуст говорит: "Случается, что миряне живут в благочестии, а священники в неправде, и потому чрез них не надлежало бы совершаться ни Крещению, ни приношению Тела Христова, если бы благодать искала везде только достойных. Но ныне Господь обыкновенно действует и чрез недостойных, и благодать Крещения нимало не оскорбляется жизнию священника... Говорю это, чтобы кто-либо, строго рассматривая жизнь священника, не стал соблазняться в рассуждении им совершаемого в таинствах. Ибо человек ничего не привносит от себя в предлагаемое, но все это есть дело силы Божией, и Бог-то освящает вас в таинствах" (цит. по: Митр. Макарий "Православно-Догматическое богословие", с. 393-394).

Св. Исидор Пелусиот пишет: "Ничто не теряет приемлющий (священные таинства), если бы преподавший оказался и недостойным, и не бесплодными он пользуется таинствами, хотя бы священник всех людей влек с собою к нечестию" (цит. по: Митр. Макарий "Православно-Догматическое богословие", с. 394).

Блаженный Августин учит: "Богу всегда принадлежит благодать, Богу – и таинство, а человеку – одно служение. Если он хорош, то согласуется с Богом, действует с Богом; если – дух, то чрез него совершает Бог видимую форму таинства, а Сам дарует невидимую благодать". "Не думайте, будто от нравов и действий людей зависят божественные таинства: они святы от Того, Кому принадлежат" (цит. по: Митр. Макарий "Православно-Догматическое богословие", с. 394).

Блаженный Феофилакт Болгарский пишет: "Действует благодать и чрез недостойных, так что мы освящаемся и чрез недостойных иереев" (цит. по: Митр. Макарий "Православно-Догматическое богословие", 394).

Кроме того, нам хотелось бы напомнить, что ни в каком смысле святые отцы не были утопистами. Конечно, их аскетические творения и наставления преизбыточествуют советами о том, как быть христианину, если избранный пастырь оказался не бесстрастным и святым, а человеком, имеющим несовершенства, немощи и страсти. Есть и указания о том, как вести себя, если пастырь – прямо и непосредственно недобрый.

Преп. Никодим Святогорец в Толковании на Послание к Евреям пишет: "Так что же, скажет кто-то, – мы должны покоряться любому игумену, архиерею и правителю – даже если он недобрый? Я отвечаю тебе: что, христианин, ты имеешь в виду, говоря, что твой архимандрит или игумен недобр? Если он недобр в вере, то есть если он имеет еретические и хульные учения, то уйди от него, даже если он ангел, сошедший с неба. Если же он недобр в [собственной] жизни и подвиге, то покоряйся ему, ибо Господь говорит о таких, как он: "На Моисеове седалищи седоша книжники и фарисее. Вся убо елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите: по делом же их не творите: глаголют бо и не творят" (Мф.23,3). Но о епископах и игуменах еретиках и развращенных в вере апостол Павел сказал, чтобы мы не прилагались их учения: "В научения странна и различна не прилагайтеся" (Евр.13,9). Почему же мы должны повиноваться архиереям и вообще всем пастырям, недобрым в житии, но не должны повиноваться архиереям (и вообще всем пастырям.), недобрым в вере? Потому что архиерей, недобро живущий, никогда не станет советовать другим тоже жить плохо: ведь и сам он, совершая злые дела, стыдится их. И из одного ясно видно другое: то есть раз он использует всякое ухищрение и способ, для того чтобы скрыть от людей совершаемые им недобрые дела, то как он сможет учить им других? А вот тот архиерей, кто недобр в вере, не сможет [рано или поздно] и народу не проповедать то еретическое мудрование, которое он [до поры до времени] носит в своем сердце" (Иером. Доримедонт. К неверящим в то, что в наше время возможно доброе послушание пастырю. М., "Святая Гора", 2004. – с. 30-31).

Святитель Иоанн Златоуст учит: "Кто преподает неправое учение, того не слушай, хотя бы он был ангел, а если кто преподает правое учение, то смотри не на жизнь его, а на слова... Не сам он говорит тебе. Если повинуешься только ему, то не получаешь награды – тебе заповедует Христос. Что я говорю? Даже Павла не должно было бы слушаться, если бы он говорил что-нибудь от себя, что-нибудь человеческое, но должно слушаться его как Апостола, имеющего в себе Христа, Который говорил чрез него" (там же, с. 31).

Нам не удалось найти у святых отцов ни одного свидетельства о том, что если пастырь не бесстрастен и не свят, то послушание ему невозможно или оно не может принести доброго плода в жизни послушника. При этом под этим послушанием следует понимать отсечение – по сути жертвенное – перед пастырем и эгоистической воли, и собственного мудрования. Конечно, для человека еще не очистившегося это благое послушание не может быть не связано с болью. "Даждь кровь и прими Дух" – эти слова в полном смысле относятся к этому великому подвигу благого о Господе послушания.

Существует множество явных свидетельств и примеров того, как пасомые проявляли любовь и покрывали немощи и недостатки пастыря. "В отце, хотя бы он имел бесчисленное множество немощей, сын покрывает все: "Не славься, – говорит Премудрый, – в бесчестии отца твоего, несть бо ти слава отчее бесчестие: аще и разумом оскудевает прощение имать" (Сир.3,10). Если так говорится о плотских отцах, то тем более надобно сказать об отцах духовных", – говорит святитель Иоанн Златоуст (цит. по: Иером. Доримедонт. К неверящим в то, что в наше время возможно доброе послушание пастырю. М., "Святая Гора", 2004. – с. 32-33).

Отступление от послушания имеет оправдание в трех случаях: это ересь, попрание евангельских заповедей (которому человек при этом и учит) и открытое отступление от Православного Предания.

В заключение еще раз скажем, что от приступающих к таинствам, без всякого сомнения, требуется вера и должное приготовление, сообразное уставам Церкви. Но не для того требуется, чтобы таинства стали таинствами и могли действовать благодатью, а чтобы мы восприняли таинства неосужденно, достойно, чтобы не обратились они для нас в суд, и чтобы действия воспринятой благодати были вполне спасительны и плодоносны в наших душах.