Вошел в историю еще один год. Что он принес для православия в Беларуси? Какие наметил перспективы?
Для простоты картины и удобства анализа состояния церковной жизни любой конфессии целесообразно разбить его на такие сравнительно независимые части:
внутрицерковные тенденции и состояние церковного народа;
возможное воздействие отколовшихся от официальной организации групп и вообще альтернативных структур сходного вероучения и близкой традиции;
взаимоотношения с иными конфессиями и деноминациями;
отношения с государством, общественными организациями, оппозицией и вообще светским обществом.
Разумеется, все эти аспекты действуют не изолированно друг от друга, но тем не менее вклад каждого из них в общую картину достаточно специфичен. Мы перечислили эти группы отношений в порядке от внутреннего к внешнему, от более сущностного – к более отдаленному. Пойдем же мы в обратном направлении – от внешнего, даже поверхностного, к внутренней сути происходящего.
Церковь и государство
Неизменно волнующая тема, как в светском, так и в церковном обществе.
Начать с нее естественнее уже потому, что эти отношения традиционно подытоживаются и задаются в начале года, когда глава государства присутствует на одном из рождественских богослужений, обменивается поздравлениями с митрополитом и произносит речь программного характера.
Такое выступление президента Лукашенко в соборе, имеющее место не только на Рождество, но и на Пасху, содержит множество похвал и благодарений в адрес Белорусской Православной Церкви и лично митрополита Филарета. Нельзя сказать, что степень таких похвал всегда была одинаковой. Бывали даже периоды сравнительной холодности в отношениях. Но в последнее время из года в год они неизменно теплеют, доходя порой до горячности. Например, в этом году президент Лукашенко не только заявил, что "государство и Церковь решают одну и ту же задачу", но и заверил:
"Мы всегда опирались на идеи Церкви, выработанные тысячелетиями, по сути, выбрали ее главным идеологом белорусской государственности, и мы в этом не ошиблись".
Возможно, кого-то и порадует такое наделение Церкви статусом государственного отдела идеологии, но слова эти в устах человека, нарочито ориентирующегося на "идеалы" советского прошлого и, соответственно, именно в этом прошлом видящего идеал своего так называемого "государства для народа", звучат как-то очень двусмысленно. Ведь в этом прошлом церковь была терпима в обществе только в обмен на полный и безусловный сервилизм иерархии. По крайней мере, совершенно ясно, что речь идет о Православии не дальше этой самой иерархии, поскольку теплые объятия практически полностью ограничиваются высшим государственно-церковным уровнем. Есть, правда, еще один специфический для православия фактор – Белорусская Православная Церковь является частью Московского патриархата, то есть в некотором смысле может рассматриваться в качестве одного из канатов для перетягивания с Москвой. В любом случае, далее всех этих высших соображений ничего такого особенного, свидетельствующего о существенном влиянии церкви на общество, мы в Беларуси не наблюдаем.
В свое время, после принятия в 2002 году нового закона о свободе совести, закрепившего за православием статус наиболее привилегированной конфессии, немало надежд возлагалось на целый ряд соглашений, подписанных Белорусским Экзархатом с белорусским государством и различными его ведомствами – от Министерства обороны до Министерства спорта и туризма.
Особенно многообещающей и впечатляющей своей конкретностью выглядела программа сотрудничества с Министерством образования. Она предусматривала реализацию самых разных совместных проектов – от дошкольного воспитания до теологического образования в вузах, при этом с точным указанием сроков. Но вот в 2006 году истекли все сроки, а в итоге существенного продвижения так и не произошло. В 2007 году подписано новое соглашение, но, как видно, его ожидает та же судьба.
Нельзя, конечно, сказать, что совсем ничего не делается. Предпринимаются попытки – опять же мизерные и единичные – по созданию экспериментальных классов с профилем религиоведения или изучения православной культуры. Ежегодно проводятся совместные научные чтения. Вот, пожалуй, и все. Например, в вопросе создания православной гимназии (хотя бы одной на всю страну), что предусматривалось особым пунктом еще предыдущей программы, не заметно даже малейших сдвигов.
Более того, в 2006 году в Гомеле произошел беспрецедентный случай, когда сотрудники КГБ ворвались в квартиру, где собралась небольшая община православных христиан, а прокуратура затем вынесла предупреждение за несанкционированное "распространение вероучения".
Почему так происходит, понять нетрудно. Вполне возможно, что инициаторы церковно-государственных соглашений руководствовались самыми благородными побуждениями. Не учли они только одного. Нельзя одновременно и в одном месте возрождать религиозную культуру и тут же вытягивать из недавнего прошлого идеологических монстров – пионерию, комсомол и прочее. Самая убедительная и простая иллюстрация тому – официально утвержденный школьный дневник, на обложке которого приведены для справки всякого рода праздники. Есть, разумеется, день "Великой Октябрьской социалистической революции". Да и всякие прочие такого же сорта. Отсутствуют только праздники христианские, признанные официально и являющиеся выходными днями. В том числе и оба Рождества. Видимо, упоминание о такого рода праздниках считается пагубным для воспитания школьников.
Церковь и общество
В странах с неразвитым гражданским обществом отношение государства является определяющим. Но не всегда позитивное отношение государства гарантирует соответствующее отношение общества. Связывая себя с партией власти, Церковь оказывается заложницей политической борьбы. И возможный всплеск недоверия к государству может повлечь за собой перенос негатива на Церковь. Как известно, нечто подобное произошло и с Российской империей в 1917 году.
Было бы целесообразно, видимо, несколько дистанцироваться от власти, сохраняя определенную лояльность в духе известных высказываний апостола Павла. Но это очень тонкая стратегия, и руководство Белорусской Православной Церкви пошло по самому легкому пути, согласившись на максимальное сближение с правящим режимом. Разумеется, в той степени, в какой сам режим готов ее к себе подпустить.
Эта незамысловатая тактика приводит к тому, что все же немалые слои общества, тяготеющие к оппозиции, теряют доверие не только непосредственно к структуре Белорусского Экзархата, но и ко всему Православию в целом. Раздаются пока еще маргинальные, но настойчивые голоса с требованием автокефалии. При этом не от Московского, а от Константинопольского патриархата. Разумеется, призывы эти идут в основном со стороны людей малоцерковных, наивно полагающих, что все дела в Церкви можно поправить радикальной сменой ее клерикального слоя. Но игнорировать даже такие голоса было бы некорректно, раз уж сама Церковь размывает свои границы в отношении не менее малоцерковного чиновничества. Что остается? Есть два варианта – либо иные конфессии, либо православие вне Московского патриархата.
Иные конфессии и деноминации
Тема данной статьи – православие. И мы не будем рассматривать здесь весь спектр религиозной жизни в Беларуси. Сейчас инославные конфессии нас интересуют постольку, поскольку они оказывают влияние на православие, как в формальном, так и неформальном отношениях.
Такое влияние – немаловажный фактор, учитывая, что процент реально практикующих свою веру и знающих ее среди тех, кто идентифицирует себя с православием, крайне низок и составляет если не доли, то не больше нескольких процентов. Оставшаяся основная масса легко подвергаема влиянию со стороны, в том числе и со стороны других религий.
В этом отношении похожая ситуация наблюдается и в белорусском католичестве. То есть между двумя этими основными конфессиями находится достаточно мощный слой основного населения страны, и от настроений в нем зависят перспективы того или другого церковного направления. Таким образом, католичество является главным реальным конкурентом для православия, а затем уже следуют протестанты, которые хотя и более радикально вводят в свой круг новых сторонников, но, с другой стороны, и вызывают у многих людей большую настороженность.
По Закону о свободе совести, принятому в 2002 году, религиозные конфессии получили различный статус. "Традиционные" и "нетрадиционные" религии, да еще и отдельная градация среди "традиционных". Высший статус получило православие, а второе за ним – католичество. Все это на некоторое время существенно изолировало конфессии друг от друга, поскольку у каждого образовался свой интерес. Преимуществами своими первой решила воспользоваться Православная Церковь, заключив множество соглашений с государством, о судьбе которых мы говорили выше. Католическая Церковь отнеслась к своему статусу поначалу довольно пассивно, но в этом году положение существенно изменилась. Из России в Беларусь переведен архиепископ Тадеуш Кондрусевич, и новый глава белорусских католиков решительно настроен на активизации католичества в Беларуси. Но при этом в самом тесном взаимодействии с православием. Эта инициатива требует, по крайней мере, соответствующего ответа с православной стороны. А потому диалог и взаимовлияние неизбежны.
Некоторое сближение наблюдалось и с другими конфессиями. Митрополит Филарет принял участие в "круглом столе" основных конфессий. Произошло это, правда, по инициативе государства, но все же лед тронулся. Некоторое время спустя представителями четырех основных христианских конфессий Беларуси была подписана Декларация социального партнерства в сфере ВИЧ/СПИД, которая предусматривает, между прочим, создание в будущем Национального совета церквей.
"Альтернативные" православные движения
Теперь перейдем к вопросу об альтернативе Московскому патриархату в рамках православной традиции.
Надо признать, что такой альтернативы пока не существует. "Альтернативных" можно пересчитать по пальцам одной руки. Например, единственный бывший священник РПЦЗ Леонид Пляц, не поддержавший вместе со своим епископом в Украине Агафангелом (Пашковским) воссоединения двух ветвей русского Православия. Среди "автокефальных" то и дело дает о себе знать Леонид Акалович, но исключительно в политических мероприятиях. Есть еще епископ Бруклинский и Барановичский Василий (Костюк), некогда рукоположенный украинскими автокефалистами для заграничной Белорусской автокефальной православной церкви (БАПЦ), но там не принятый и учредивший свое так называемое "Греко-православное движение". Но есть ли у него сторонники, никто не знает. Вот, собственно, и все. Иногда доводится сталкиваться с информацией о существовании на востоке Беларуси каких-то структур русского "катакомбного" православия. Но, во всяком случае, их деятельность такова, что мало кто подозревает об их существовании.
В 2007 году в Нью-Йорке скончался глава упомянутой выше БАПЦ митрополит Изяслав (Бруцкий). Внесет ли это какие-то коррективы в отношении усиления активности БАПЦ на территории Беларуси, покажет время. Но предпринимаемые ранее аналогичные попытки не кончились ничем. И не столько из-за притеснений (БАПЦ, как и другим "альтернативщикам", отказано в государственной регистрации), сколько из-за собственной немощности.
Поэтому здравомыслящие люди в политической оппозиции понимают, что хочется или нет, но нужно искать сторонников в лоне именно Московского патриархата.
Внутреннее состояние белорусского православия
Внутреннее состояние белорусского православия в основном не отличается от ситуации во всем Московском патриархате. При этом в гораздо большей степени, чем, например, в случае украинского православия того же патриархата. Украинская Православная Церковь, во-первых, находится в государстве, определенно дистанцирующемся от России и ищущем сближения с Западом. Во-вторых, она имеет реальных конкурентов, составляющих ощутимую альтернативу Московскому патриархату. В Беларуси, как мы отметили выше, конкурентов нет. Кроме того, современный белорусский режим годами перетасовывает карту интеграции с Россией не просто так, но именно потому, что это отвечает настроениям подавляющего большинства народа.
Такая ситуация не способствует решению собственно церковных проблем, ибо как белорусский народ в целом не созрел для самостоятельного национального самосознания, так и народ православный не готов браться за какие-то проблемы в Церкви без оглядки на Москву. При этом Беларусь – страна гораздо более однородная, да и просто гораздо меньше России. Поэтому спектр идейных направлений в Беларуси гораздо уже, и даже национально настроенные православные вынуждены искать ориентиры в той же Москве, в кругах, хотя и не поддерживаемых официально, но тем не менее не осужденных и находящихся в достаточной силе.
Одно время была надежда, что в Беларуси гораздо успешнее решится вопрос белорусскоязычного богослужения, чем русскоязычного в той же России. Однако дело дальше одной литургии в неделю в одном столичном храме не пошло. Видимо, и здесь велика роль соответствующей единой для всей патриархии конъюнктуры. И в этом православие существенно проигрывает в сравнении с католичеством, которое успешно преодолевает свою польскую ментальность и все больше и больше становится белорусскоязычным.
Очень слабое в Беларуси и молодежное православное движение. В этом отношении сколько-нибудь продвинулась разве что Витебская епархия, но опять же только благодаря близости России. Соответственно до недавнего времени преобладала ярко выраженная пророссийская национально-шовинистическая направленность. Но эта пророссийская направленность уже начинает разбавляться белорусским национальным элементом. В Витебске с недавнего времени еженедельно служатся молебны на белорусском языке, а традиционный ежегодный фестиваль православной молодежи, ранее известный своей имперской направленностью, имел в этом году немалую белорусскоязычную составляющую. И фестиваль, ранее называвшийся "Небо славян", получил другое, более церковное название – "Одигитрия".
Таким образом, если уж говорить о специфике белорусского православия, то она довольно парадоксальная. С одной стороны, в рамках официальной церкви по мере сближения с государством все больше укрепляется унылый бюрократизм, но, с другой стороны, живое церковное православное движение может развиться только в канонических пределах Белорусского Экзархата. К чему это может привести? Очевидно, ко все большему расхождению официального крыла и неофициальных полулегальных группировок.
Уже сейчас, например (хотя опять-таки не без влияния из России), существует не поддерживаемое официально, но довольно развитое движение по организации поездок для покаяния перед памятником императору Николаю II в селе Тайнинское Московской области. Есть хоть и небольшое, но самостоятельное движение против ИНН. При этом заметны группы и совершенно иного плана – за белорусизацию церкви, например. Вот только о группах, берущихся за решение действительно церковных проблем, пока слышно мало. А ведь так или иначе, но неформальные движения будут развиваться, оказывая по мере этого влияние на общую ситуацию в Церкви. И останется только сожалеть, если долгожданное оживление церковной жизни произойдет под воздействием очередной, быть может, совсем иной, но столь же внешней для Церкви конъюнктуры.
Источник: Русская жизнь
