Совершить революцию в науке – далеко не всегда приятно и почетно. Потомки будут восхищаться ученым, предвосхитившим уникальные методы исследования фольклора за 30 лет до их широкого распространения, но самому ученому его работа стоила исключения из Академии наук...
...проклятый дар
"У меня есть проклятый дар: во всем, сразу же, с первого взгляда, видеть форму. Помню, как в Павловске, на даче, репетитором в еврейской семье, я взял Афанасьева. Открыл N 50 и стал читать этот номер и следующие. И сразу же открылось: композиция всех сюжетов одна и та же", – записал В. Я. Пропп в своем дневнике спустя сорок лет после публикации своей первой книги. Думается, он верно охарактеризовал собственный подход... Но изучение формы для Проппа никогда не было самодостаточным – лишь путем проникновения в суть явлений. Но обо всем по порядку.
Одно из значений слова "морфология" в словаре Ожегова – самое общее – описано так: "В названиях наук: строение и форма. М. человека. М. животных. М. растений. М. почвы". Но понимание искусства как некой знаковой системы и, следовательно, применение по отношению к нему математических исследований пришли в науку в 60-е годы ХХ столетия. Когда В. Я. Пропп писал свою первую книгу, он был абсолютным новатором. При этом писал он в одиночку, ни с кем не советуясь, без какого-либо руководства, посвящая этой работе немногие свободные часы – ночью, в праздники, на отдыхе... И так 10 лет. (Многие ли сейчас решатся тратить годы жизни на труд, который неизвестно, нужен ли, к верной ли цели направлен?) Лишь завершив работу, он показал ее авторитетным ученым: Б. М. Эйхенбауму, Д. К. Зеленину, В. М. Жирмунскому. Они одобряют работу ученого, а В. М. Жирмунский помогает ее опубликовать. Затем следуют положительные отзывы нескольких солидных ученых (Д. К. Зеленина, В. Н. Перетца, Р. О. Шора, Яна де Фриза), и... пропповское открытие структурных закономерностей волшебных сказок оказывается забытым ровно на 30 лет – до выхода английского издания "Морфологии сказки" в 1958 году.
Причин забвения этого уникального труда было множество, но главная, думается, одна: ученый опередил время, его просто не могли оценить и понять. Сам В. Я. Пропп спустя годы (в предисловии к итальянскому изданию "Морфологии сказки" 1966 года) писал об этом так: "Книга эта, как и многие другие, вероятно, была бы забыта, и о ней изредка вспоминали бы только специалисты, но вот через несколько лет после войны о ней снова вспомнили... Что же такое произошло и чем можно объяснить этот возродившийся интерес? В области точных наук были сделаны огромные, ошеломляющие открытия. Эти открытия стали возможны благодаря применению новых точных и точнейших методов исследований и вычислений. Стремление к применению новых точных методов перекинулось и на гуманитарные науки. Появилась структуральная и математическая лингвистика. За лингвистикой последовали и другие дисциплины. Одна из них – теоретическая поэтика. Тут оказалось, что понимание искусства как некоей знаковой системы, прием формализации и моделирования, возможность применения математических вычислений уже предвосхищены в этой книге, хотя в то время, когда она создавалась, не было того круга понятий и той терминологии, которыми оперируют современные науки".
В чем суть работы Проппа? В "Морфологии сказки" он отказывается от историко-генетического подхода к материалу, избирая объектом анализа структуру волшебной сказки. Свой метод он обосновывает так: "Изучение структуры всех видов сказки есть необходиимейшее предварительное условие исторического изучения сказки. Изучение формальных закономерностей предопределяет изучение закономерностей исторических". Заметим, что почти вековая традиция русской фольклористики строилась либо по генетическому принципу (мифологическая теория), либо по историческому (например, теория заимствований), и усилия, приложенные Проппом для того, чтобы отказаться от привычного для фольклориста подхода, были весьма значительны. Взамен существовавших до него подходов Пропп сделал предметом анализа сами тексты с целью выявления природы их системности.
...крамольный труд
В 1960-е годы уже о многом можно было судить относительно спокойно и непредвзято, а в 1930-е атмосфера вокруг ученого и его работ была весьма недоброжелательной. "Говорили, что В. Я. Пропп изучение архитектуры как искусства подменяет инженерным трактатом о несущих балках конструкции или изучение человеческого организма – рентгеновскими снимками или рассматриванием скелета".
Как ученый реагировал на критику? Он не полемизирует с оппонентами (научные журналы не стали бы публиковать ответные отклики), но и не отказывается от своих идей. Более того, он "воюет" своим же оружием – словом, начиная вести семинар "Морфология сказки" (и все это, кстати, 1942-1943 годы, в Саратове, куда он был эвакуирован в тяжелом состоянии вместе с ЛГУ). Решение поступить так было рискованным, но, как показало время, этот риск был оправдан.
В 1944 году институт возвращается в Ленинград, но В. Я Пропп не может въехать в город, ведь он немец. Отбирают паспорт, возможен даже арест, но спасает ходатайство ректора А. А. Вознесенского.
Пропп продолжает работать в ЛГУ, одновременно сотрудничая в ИРЛИ. А в конце 1940-х годов его увольняют из Академии наук. Причина? Выход в свет второй книги – "Исторические корни волшебной сказки", логического продолжения первой. Цель работы – "найти историческую базу, вызвавшую к жизни волшебную сказку". Дав (в первой работе) определение волшебной сказке, выявив ее единство через композицию, ученый пришел к выводу, что причина этого единства – в области очень ранней истории человеческого рода.
И эта книга (вместе, разумеется, с автором) подверглась разнообразной критике и нападкам. Спустя годы видно, что обвинения носили не научный, а идеологический и политический характер. Пропп на обвинения "не реагировал" вплоть до уже цитированного нами предисловия к итальянскому изданию), но отреагировало сердце – случился обширный инфаркт. А работы автора "антимарксистской книги" никто не решался печатать...
Продолжение следует...
Источник: Татьянин день
