Священник наедине с селянами

Еще раз об отделении Церкви от государства

В Костромской области решили вооружить сельских священников. Об этом 15 марта со ссылкой на отделение информации и общественных связей Костромского УВД сообщило агентство "Интерфакс". Причина проста: из сельских храмов похищают ценные иконы. В селе Борок в ноябре прошлого года из церкви было украдено восемь икон общей стоимостью около 2 млн. руб. В некоторых храмах за последние годы покушения на кражу совершались неоднократно. УВД постановило: в церквах установить сигнализацию и камеры видеонаблюдения, а духовенству выдать огнестрельное оружие!

"Мы живем в православной стране", – напоминают нам церковные иерархи. Интересно, сколько сельских священников готовы подписаться под этим утверждением? Реальность, с которой они подчас сталкиваются в русской деревне, язык не поворачивается назвать "православной". Они оказываются лицом к лицу с невежеством, пьянством, деградацией и вполне языческой агрессией. Церковь здесь – зажиточная усадьба, а священник – сторож, порой совершенно беспомощный, порой вынужденный браться за оружие. Именно в такой ситуации оказался Андрей Николаев, священник из Тверской области, сгоревший в декабре 2006 года в собственном доме вместе с семьей. Бородач в рясе и с ружьем – картинка из жизни русского села XXI века. Портрет "нового миссионера".

Другое дело, что "классический" миссионер всегда безоружен. Даже если он отправляется в джунгли к людоедам, его не сопровождает отряд полиции или жандармов, а в руках он не сжимает верную винтовку. "Взявший меч от меча и погибнет". Церковные каноны запрещают духовенству брать в руки оружие, а тем более использовать его по назначению. Оружие священника – слово, и прежде всего Слово Божие. Есть в этом желании словом изменить мир вокруг себя и романтизм, и наивность, и утопия, но таковы настоящие миссионеры. Такими были апостолы и их ученики. Апостол Петр в Гефсиманском саду вынул меч, чтобы защитить Иисуса. Однако, отправляясь в языческий Рим спустя годы, меч он с собой не прихватил. Православные миссионеры среди алеутов, японцев и китайцев тоже отправлялись туда безоружными.

Выпускники православных семинарий и академий не рвутся в глубинку "глаголом жечь сердца людей". По-человечески их можно понять – священнику в деревне бывает и одиноко, и страшно. Нынешняя Церковь давно выросла из апостольских одежд и пережила период миссионерской "наивности". Ружье в руках сельского батюшки – печальный знак времени. Для Церкви это – тупик. Если ее задача – отстроить сельский храм и защитить его от деревенских пьяниц, то ружье – хорошее средство. Но ведь Церковь, кажется, хочет изменить человека. Разве не так? А человека нельзя изменить, направляя на него дуло и выпуская ему вслед пули. Ощетинившаяся Церковь не привлекательна.

Для преступника сельская церквушка – удобная мишень, легкая добыча. Разумеется, ее нужно защищать от грабителей. Но заниматься этим должно государство, а не духовенство. Конкретнее – та самая милиция, которая сегодня выписывает костромским священникам огнестрельное оружие. В противном случае оружие можно раздать не только духовенству. Почему бы не вооружить, скажем, музейных работников? Их ведь не меньше грабят. Кстати, каким видом огнестрельного оружия будем вооружать? Карабинами, винтовками или автоматами?

Церковь в нашей стране отделена от государства. Для светского государства это норма. Однако выходит, что действует эта норма вовсе не там, где ей положено действовать. Значительная часть правящей элиты уже готова пустить Церковь в школу и в армию. Здания, принадлежащие государственным музеям, передаются Русской православной церкви. Обсуждается вопрос: не включить ли теологию в список специальностей ВАК? Не признать ли ее наукой? Не создать ли нам комитет по нравственности в СМИ и не пригласить ли в него представителей духовенства? При этом сельский священник и сельский храм остаются без защиты. А ведь это – та самая область, где государство могло бы поддержать Церковь, не опасаясь обвинений в чрезмерной к ней близости.