Строго документально

"Верьте классику: хороши все жанры, кроме скучного. Хотите называть наши документальные фильмы хеппенингом? Да ради бога. Единственное, чего мы хотим, – это добиться максимальной эмоциональной погруженности зрителя", – признался "Итогам" заместитель Генерального директора по общественно-политическому вещанию Первого канала Олег Вольнов

В ближайшее время в России может быть создан Общественный совет по телевидению для контроля качества и уровня нравственности телепрограмм. Нужен ли телевидению такой общественный "присмотр"? И как к этой идее относятся сами телевизионщики? С этими вопросами мы обратились к заместителю Генерального директора по общественно-политическому вещанию Первого канала Олегу Вольнову. Но, начавшись с контроля и цензуры, разговор пошел о взаимоотношениях ТВ и общества.

– Олег Викторович, как вам идея Общественного совета?

– Подобные проекты возникают, как правило, по двум причинам. С одной стороны, чего скрывать, на отечественном телевидении есть проблемные зоны, которые и я лично бы почистил. С другой стороны, всегда есть люди, на которых, грубо говоря, портфелей и постов не хватило. Реформировать ЖКХ куда сложнее, чем красиво рассуждать о том, что можно, а что нельзя показывать по телевизору. Однако сразу возникает вопрос: а судьи кто? Скажем, на Первом канале существует совет директоров, в который входят всем известные люди: Пиотровский, Резник, Михалков, Швыдкой. Зачем кому-то подменять этих уважаемых господ? А зачем общественный совет нужен государственному (!) каналу "Россия"? Поймите: можно напридумывать кучу советов. Но облеченные властью, они перестанут быть неформальным объединением граждан и превратятся в цензурные комитеты. А не облеченные никогда не смогут предложить никакого алгоритма управления. Главное, с чего надо начать, – добиваться того, чтобы во главе каждого канала стоял человек, которого не надо учить Родину любить.

– Что остается общественности?

– Общественность, конечно, не должна молчать. Парочка каналов на моем домашнем телевизоре просто заблокирована родительским кодом. К сожалению, телевизионное сообщество не в состоянии само разрешать возникающие проблемы. Академия российского телевидения только статуэтки выдает, но я, скажем, не присутствовал ни на одном серьезном обсуждении, ею организованном. Однако, поверьте, руководители многих каналов очень обеспокоены, и разговоры о степени допустимости ведутся регулярно. Где что вырезать, где-то прикрыть, где-то "забанить", что показывать, а что никогда не давать в эфир. Причем речь идет не только о чем-то совершенно недопустимом. Скажем, вот-вот на Первом выйдет фильм об академике Ландау, в основу которого положены откровенные мемуары его жены Конкордии Терентьевны.

– Откровенные – это мягко сказано.

– Но мы не собираемся ограничиваться рассказом о том, что академик Ландау был ходоком, – невелика заслуга. Нам интересно разобраться в психологии женщины, которая могла так сильно любить, что позволяла мужу абсолютно все. Драму хотим показать, а не переносить на экран все пикантные подробности. Оттого что-то было решено стыдливо прикрыть, где-то накинуть фиговых листочков.

– Чтобы не услышать после эфира "руки прочь от академика"?

На съемках нового проекта первого канала, посвященного судьбе Светланы Аллилуевой

– Вот именно. Несмотря на то что сами мемуары уже давно опубликованы. Попытки переложить ответственность за все, что происходит в обществе, на телевидение справедливы только отчасти. Вспомните, допустим, начало 90х, когда появились "малиновые пиджаки". В Советском, замечу, Союзе, под присмотром ЦК. На улицу вышли уроды, которые начали учить нас жизни, нагло демонстрируя свои бандитские причиндалы. Я даже любимую кепку тогда носить перестал и пятнадцать лет не надевал, вдруг кто посчитает, что я тоже из "этих"? Откуда они взялись? Телевидение навеяло? Нет, оно тогда было кошерным, абсолютно подцензурным. Так что простите мне некоторую наглость, но все же декларирую: единственное, чем может помочь телевидение, – это держать за фалды общество, пытающееся соскользнуть куда-то вниз. Первый канал старается это делать. Мы много занимаемся научно-популярным жанром, можно сказать, канал ведет определенную социальную деятельность. Хотя выходят такие программы не в прайм: в этом сегменте нельзя собрать такой высокий рейтинг, как в звездном шоу. Но должна быть на нашей радуге и эта краска.

– Художников хватает?

– Вольно или невольно, но вы воткнули гвоздь в рану. К сожалению, эта проблема стоит не только перед каналом, но и перед обществом. Не хочу употреблять слово "деградация", но девальвация знаний налицо. Оттого мы так ценим, например, сотрудничество с Львом Николаевым, автором 7серийного фильма "Код жизни" и уже вышедшего в эфире "Братства бомбы".

– Может, оттого и девальвация, что не в прайм?

– Мне приятно, что вы превозносите мою историческую роль. Но, честно говоря, слышал, что за страну отвечают еще два-три гражданина. Телевидение на самом деле – не более чем средство увлеченного развлечения. Вы удивитесь, но косвенное тому доказательство – сегодняшний рост книжных продаж. У нас на канале есть, допустим, интересная программа "Искатели", в которой раскрываются загадки истории. Хотя я понимаю объективную ограниченность телевидения как образователя. Образование – системный труд, мы же можем только заинтересовать, привлечь внимание.

– Вы называете документальными очень разные жанры. От откровенного научпопа до проектов, в которых актеры изображают исторических персонажей. Не широк ли разброс?

– Кино как зрелище может быть интересное и неинтересное. Верьте классику: хороши все жанры, кроме скучного. Основная масса телезрителей не задумывается ни над какими жанровыми определениями. Хотите называть наши документальные фильмы хеппенингом? Да ради бога. Единственное, чего мы хотим, – это добиться максимальной эмоциональной погруженности зрителя.

– Зрительские предпочтения меняются?

– Постоянно. Например, некоторое время назад мы отмечали падение интереса к хроникальному документальному кино. Раньше хронику смотрели взахлеб. Теперь все уже показано. В какой-то момент я стал ловить себя на том, что смотрю на экран и знаю, сколько еще оборотов сделает колокол и в какую сторону отлетит, когда его собьют с колокольни. Невозможно читать букварь по восемнадцатому разу. Оттого еще недавно казалось, что исторические картины смотреть почти перестали. Ну надоели зрителю все эти берии со сталиными! Однако в этом сезоне мы начали повторять наши документальные ленты 2-3-летней давности, и в том числе исторические, в дневном эфире. И зрители вновь у экранов. Кстати говоря, на Би-би-си, которое можно считать родоначальником жанра документального телевидения, лет за пять до нас тоже отмечали резкий спад интереса к историческому жанру. Но вопрос, как и что подать. Скажем, в скором времени Первый канал покажет фильм о Светлане Аллилуевой. Персонаж, безусловно, исторический. Но тем зрителям, которых не особенно интересует история, мы представим потрясающую судьбу, вне зависимости от фамилии героини. Практически первая леди, на которую не могли надышаться пять мужей, трое детей, а итог жизни – американская богадельня, где ее никто не навещает.

– А есть ли планы копродукции? Такие, какой стала "Битва за космос"?

– Сегодня идет обсуждение сразу нескольких таких проектов. Но все, к сожалению, очень непросто. Во-первых, иностранного и нашего зрителя часто интересуют совсем разные вещи. У нас есть свой космос и свой Гагарин, а американцам интереснее лунная гонка. Когда мы делали "Битву за космос", баланс соблюсти удалось. Хотя на первый синопсис, который прислали из-за океана, я ответил буквально: "Участвовать в создании американской агитки нет ни желания, ни возможностей. До свидания". Во-вторых, очень часто не совпадают взгляды на то или иное событие. Скажем, был такой человек по фамилии Пеньковский, всем известный агент трех разведок, предатель, готовый взорвать Москву, чтобы ублажить своих заокеанских хозяев. Когда мы пытались делать о нем совместный фильм, американцы предложили назвать картину "Герой". Как говорится, без комментариев. Ко всему прочему совместная продукция еще и очень затратная, ведь бюджет проекта формируют не только экономические показатели, это еще и плата за выход на международный рынок труда. Тем не менее совместные проекты обязательно появятся. Первый канал на сегодняшний день – самая большая фабрика по производству документального кино в нашей стране. Но помните, как жаловался Верещагин из "Белого солнца пустыни": "Опять икра!" Зритель быстро привыкает к хорошему. И хочется чего-нибудь этакого. Оттого, не снижая темпов по производству документалки, время от времени необходимо "громко хлопать в ладоши". В этом сезоне такой встряской стали "Код жизни" и "Одноэтажная Америка". А уже скоро к ним прибавятся картины об Аллилуевой, Ландау и еще десяток-полтора масштабных проектов.