В зеркале православной миссии

В позапрошлом столетии князем Петром Вяземским были написаны следующие строки:

"Хотел бы до того дойти я, чтоб свободно,

И тайно, про себя, и явно, всенародно,

Сняв шляпу и крестом трикратно осенясь,

Пред каждой церковью, прохожих не стыдясь,

Оказывал и я почтение святыне,

Как делали отцы, как делают и ныне

В сердечной простоте смиренные сыны

Все боле с каждым днем нам чуждой старины..."

Сколь многое бы с тех пор не переменилось, но сегодня они близки и понятны читателю едва ли не в большей мере, чем тогда. И недаром: ведь поэт – это наследник древнего пророческого дара, всегда обращенного в будущее. Что мешало русскому князю, что стесняло его свободу оказать почтение родной православной святыне? Сегодня, отвечая ему, мы открываем для себя реальность православной миссии.

* * *

...Что такое миссия? Прежде всего, разумеется, посмотрим на первую страницу принятой в прошлом году Концепции миссионерской деятельности: "Миссия – проповедь для пробуждения веры". В то же самое время многое можно почерпнуть из этимологии самого слова "миссия" и его военных значений – боевой задачи, рейда, похода.

Если вдуматься, эти определения хорошо дополняют друг друга. Миссия выводит нас из дома, из дружественной, защищенной обстановки. Там, где существует полноценная православная вера, где она не нуждается в пробуждении, – то есть, в православной среде – там нет миссионерских задач. Однако ясно ли очерчена эта среда? Всегда ли можно указать ее границу? Часто ли мы пересекаем ее, сами того не замечая, – и более того, не пребываем ли мы с вами вне ее пределов, если не полностью, то хотя бы отчасти?

Это знакомо каждому священнику. Завершается Литургия. Я стою лицом к востоку: передо мной Престол, на нем – Евангелие, антиминс с зашитою частицей св. мощей и подписью архиерея, напрестольный крест, дарохранительница под стеклом, флакон со св. Миром. У жертвенника – дьякон перед Чашей со Святыми Дарами. В свежем утреннем свете блекнут огоньки свечей и лампад. Я у себя дома.

"Удержи язык свой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти;

Уклонися от зла и сотвори благо, взыщи мира и пожени и..."

Поворачиваюсь к западу, делаю шаг вперед: "Благословение Господне на вас..." Полумрак храма смотрит на меня десятками, сотнями глаз. Что за ними? Какие помыслы, какие чувства, какие судьбы, какие скорби? Кто из них примет благословение? Кто удержит язык от зла, кто сотворит благо, кто взыщет мира, кто найдет его, и где?... Кого-то я хорошо знаю благодаря регулярной исповеди, но со многими незнаком: неведомый мир. Через несколько секунд, выйдя с крестом, я скажу им слово, и оно должно отозваться на их ожидание, на их надежду. Отзовется ли? – Один шаг через Царские врата, и начинается миссия.

"Заповедь взаимной любви, заповедь быть всем слугою и повеление апостолов "плачьте с плачущими" призывают христианина и тем более пастыря быть в тесном единении с соотечественниками и служить им всем тем богатством и силою, которыми обладает Святая Церковь", – говорит Святейший Патриарх Алексий в Обращении на последнем Епархиальном собрании. Такое единение и служение неминуемо становится зеркалом: отражение моей миссии к соотечественникам – это миссия к моему собственному сердцу.

...А дальше я выхожу из монастырских ворот в город. Те же глаза, только многочисленнее и внимательнее, смотрят на человека в рясе и с крестом на груди. Те же ожидания, те же надежды. Те же недоумения, те же ошибки, те же грехи, те же катастрофы, и я сам – не внешний наблюдатель, а участник этой реальности. На улице, в магазине, в автобусе, в университетской аудитории, на страницах газет и Интернета – миссия продолжается.

* * *

Итак, "зону миссии" не ограничить внешней, нецерковной средой. По мере удаления от Церкви (или церкви), от нашего дома, от защищенной крепости, меняются лишь условия миссии, меняется язык нашей "проповеди для пробуждения веры", меняется боевая обстановка – но сам факт боевой задачи остается прежним.

И здесь самое время вспомнить знакомые слова Апостола: "Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной". Театр военных действий захватывает сердце каждого, и едва ли не в последнюю очередь – мое собственное сердце. Победа на широком фронте определяется моим успехом на данном конкретном участке: выйдя из дома с миссией, донесу ли я до ближнего ту святыню, которая вручена мне Спасителем? Один шаг через Царские врата – и не погаснет ли у меня в сердце огонь святого Тела и Крови?

Князь Вяземский стоял перед церковью, не в силах снять шляпу и перекреститься. Стыдился прохожих? Да, но и не только. "И тайно, про себя" не мог он осенить себя крестом, стыдясь своего неверия, незнания, несвободы – точно так же, как сегодня стыдятся, сами не зная чего, наши бесчисленные соотечественники. Изнуренные и рассеянные, по точному слову Спасителя, как овцы без пастыря, они ждут – не дождутся делателей на жатве Господней. А делатели, род строптив, иже не исправи сердца своего и не увери с Богом (ниже со священноначалием) духа своего, служат делу православной миссии, мягко выражаясь, невпопад.

Вот характерный диалог:

– Батюшка, можно спросить вас? Мне сказали, что нельзя... (далее идет характерная порция душепагубного вздора) – это правда?

– Кто же вам это сказал?

– Одна женщина... Она во время службы за подсвечниками смотрит.

– На ваш взгляд, вахта у подсвечника – достаточное основание для авторитетного мнения? Вы ведь учитесь в институте, не так ли?

– Да... но я ничего не знаю!

– Это не беда. Следуя Сократу, вы на верном пути.

– Где мне об этом прочитать?

– Почитайте о. Андрея Кураева, "Женщина в Церкви" или "Ответы молодым", многое прояснится по данной теме, да и по другим тоже.

– Наш батюшка не благословляет читать Кураева.

– Почему??

– Говорит, что он обновленец...

– Тогда возьмите Основы Социальной концепции РПЦ, 10-й раздел.

– А где их взять?

– В Интернете, где же еще? (В самом деле, где же еще? не в церковной же лавке: там посмертные вещания отрока Славика, 150 самых пикантных грехов, акафист старцу Григорию, чудеса, знамения, и тому подобные откровения).

– Наш батюшка не благословляет Интернет...

* * *

Мы сетуем на недостатки, слабости и неудачи, сопряженные с миссионерством, и редко-редко признаемся себе в том, что все они в той или иной мере суть отражения наших собственных, внутренних, домашних недостатков, слабостей и неудач. Вышеописанный диалог служит тому иллюстрацией, однако можно развернуть и гораздо более детальную, содержательную картину. Каждый может это сделать в любой близкой и существенной для него области; здесь упомянем еще лишь несколько примеров.

В предпоследнем выпуске журнала "Благодатный огонь" был напечатан любопытный материал о проблемах одной московской православной общины миссионерской ориентации. Выяснилось, что среди верующих там распространен тот же самый неправославный взгляд на жизнь: "Слушай Батюшку, и всё". В этом видят упрек миссии – но на деле эта зараза сектантства по своей природе к миссии отношения имеет не больше, чем другие язвы нашей церковной жизни: стяжательство, невежество и пр. Так что нам надо бы спросить с самих себя: Почему антисектантское Определение Св. Синода от 29 декабря 1998 года, вопреки содержащемуся в нём самом требованию (п. 13) до сих пор, по прошествии девяти лет, не доведено "до сведения священнослужителей, монашествующих и мирян Русской Православной Церкви"?

Далее, на бескрайних просторах Интернета, то там, то здесь, возникают дискуссии двух-трех десятков досужих "аналитиков", которые, за счет своей необузданной фантазии и ограниченных знаний, принимают на себя роль надзирателей над священноначалием. О них бы ввек никто не узнал и не побеспокоился, но поисковые системы послушно находят их опусы по набору популярных ключевых слов. И это также ставят в вину миссии: почему, дескать, мы им не возражаем, отставляем без ответа обман, клевету против Церкви и т.п.? – А подумаем-ка, нужно ли им отвечать? Не больше ли от этого вреда, чем пользы, если посмотреть на всю эту деятельность христианским, евангельским взглядом? Не лучше ли нашим миссионерам, вместо "состязаний и словопрений" на привычную тему – "мы хорошие, а они плохие" – заняться наведением порядка в русском православном Интернете, что требует, конечно, немалых усилий, но чему уже сегодня есть обнадеживающие примеры и планы действий?

И последнее, вероятно, самое важное. Мы недовольны качеством миссионерских программ и катехизаторских материалов, усматриваем в них, обоснованно или нет, неправославные элементы. Но что же, все остальные наши церковные публикации – книги, газеты, журналы, проповеди, беседы, видеофильмы, каноны и акафисты – безупречны?? Думаю, можно не продолжать. Не стоит спорить, "что хуже". Борьба за качество публикаций, называемых церковными – это действительно борьба "против духов злобы поднебесной", в которой мы проявляем непростительную медлительность. Надо немедленно приступить к синодальной программе рекомендаций для печатной, аудио – и видео-продукции (что не имеет ничего общего с предварительной цензурой). Мало того, судя по последним событиям, ее следует дополнить "анти-рекомендациями", то есть прямыми запретами на продажу тех или иных публикаций в церковной розничной сети.

"Нам придется действовать так, чтобы каждый услышал и понял голос Православия и чтобы с этим голосом Православия каждый живущий в России соотносил бы свое слово и дело. Это та высота общественного служения, которую всем нам предстоит взять огромным интеллектуальным и духовным усилием. Это будет воистину жертвенным служением Церкви ради спасения всех тех, кто об этом взывает, и тех, кто растерянно оглядывается вокруг в поисках духовных ориентиров". Хорошо бы, чтобы эти слова Святейшего Патриарха постоянно напоминали всем верующим почаще смотреть в зеркало миссии.