Этой весной многие приходы Русской Православной Церкви могут лишиться священников. В феврале президент России подписал указ, фактически отменивший право на отсрочку от службы в армии для молодых священнослужителей. Теперь представители духовного сословия призывного возраста подлежат службе в вооруженных силах.
Подлинный драматизм ситуации не только в том, что в сегодняшней Церкви священников не хватает, а их призыв в армию нанесет серьезный урон приходской жизни. Главное – служба в армии противоречит каноническим правилам Православной Церкви. 83-е апостольское правило гласит безоговорочно: "пресвитер или диакон, в воинском деле упражняющийся, подлежит извержению из священного чина".
Молодой священнослужитель, попавший в поле зрения призывной комиссии, оказывается в ситуации тяжелого выбора. Либо нарушать государственное законодательство, становится осознанным "уклонистом" и в итоге подвергнуться лишению свободы на срок до двух лет (такое наказание предусмотрено за уклонение от военной службы). Либо нарушить каноны – и быть изверженным из сана.
Скорее всего, на сей раз решение о призыве священников в армию будет пересмотрено. По крайней мере, обнадеживает реакция общественности и политиков, не согласных с данной мерой. Уже в марте Законодательное Собрание Санкт-Петербурга подготовило и направило соответствующее обращение к президенту страны, в котором просит учесть "современную тенденцию государственной политики, направленной на духовное развитие общества" и восстановить священнослужителям отсрочку от призыва на военную службу.
Однако стоит все же обратить внимание, что ожидаемый возврат отсрочек для священнослужителей не будет означать, что у священнослужителей появится право на отсрочку. Им вернут отсрочку, а не право на таковую! Права на отсрочку, если разобраться, у них и не было вовсе. В Законе "О свободе совести..." содержалась достаточно эфемерная формулировка: "по просьбам религиозных организаций решением президента РФ священнослужителям... в мирное время может предоставляться отсрочка от призыва на военную службу". В июле 2006 года и это положение было отменено. А с февраля действует Указ, полностью развязывающий руки военных комиссаров в отношении молодых священнослужителей.
Таким образом, право предоставлять отсрочку отдельным категориям граждан, в том числе и священникам, есть только у президента. А воспользуется он этим правом или решит, что молодым священнослужителям все же надо примерить гимнастерки и понюхать пороха, не регулируется никакими правовыми нормами.
Вместе с тем, каноны запрещают служить священнослужителям не только в мирное, но и в военное время!
Разбираемый случай должен заставить нас вновь серьезно задуматься о характере и перспективах развития церковно-государственных отношений. Мы по-прежнему связываем положение земной Церкви с милостью правителей (царей, президентов, чиновников). С указами, а не с законами. Слишком мало внимания уделяем законодательным гарантиям наших религиозных прав и свобод, положению верующих, священнослужителей, Церкви как части общества.
В Законе "О свободе совести..." сказано, что "государство уважает внутренние установления религиозных организаций". Но там же специально оговаривается: "если указанные установления не противоречат законодательству Российской Федерации". А если они все же противоречат, как в нашем случае?
Очевидно, что Церковь не может менять свои канонические нормы, оставаясь истинной Церковью. Церковные установления имеют своим источником и основанием Закон Божий, Божественное право. А что является основанием государственного законодательства?
Есть две точки зрения по этому вопросу. Одна из них навсегда скомпрометирована тоталитарными режимами ХХ века, которые полагали в основу законодательства силу (партии, класса, нации). Другая точка зрения является классической и очень древней. Она считает нравственную правду мерилом истинности государственного права. Безнравственный закон – не закон, он ничтожен, даже если он охраняется аппаратом государственного принуждения.
Вспомним, что первомученики христианства были лояльны к Римскому государству и его законам до той черты, пока требования государства и права не противоречили Божественному и нравственному закону.
Случай с призывом священников в армию может и должен осмысливаться нами не только с точки зрения канонического права, которое современное государство не принимает в расчет, но и с точки зрения нравственности и здравого смысла, которые оно, как мы надеемся, не отвергает.
Как же выглядит в этом ракурсе не только призыв священнослужителей в армию, но и всеобщий призыв граждан в вооруженные силы? Известно, что большинство призывников, мягко выражаясь, не проявляет энтузиазма в отношении армейской службы и старается ее избегнуть. Принято считать это проявлением кризиса патриотического сознания. Но так ли это?
Подлинный патриотизм состоит в том, чтобы деятельно желать Отечеству истинного блага. Относительно нашего предмета можно с уверенностью утверждать, что массовая, наскоро и плохо обученная армия, каковой является современная российская, противоречит здравому смыслу. В нынешнем мире эффективность армии определяется "не числом, а умением" куда в большей степени, чем во времена генералиссимуса Суворова. И уж подавно современная высокотехнологичная война исключает возможность для военных мыслить в духе генералиссимуса Сталина, заранее закладывая в цену победы миллионы солдатских жизней! Опыт всех военных конфликтов последних десятилетий должен заставить сделать следующие выводы. В случае гипотетического военного столкновения с Западом России прежде всего придется полагаться на высокие технологии и квалифицированные, высокопрофессиональные кадры. В случае гипотетического же конфликта с имеющим миллиардное население Китаем, России придется полагаться только на оружие массового поражения. Все иные способы будут заведомо проигрышными. Даже если под штыки будет поставлены все ее сто сорок миллионов граждан, включая женщин, детей и стариков. Тем более, массовая армия бесполезна в борьбе с международным терроризмом.
К этому нужно добавить, что всеобщая воинская обязанность в нашей стране есть одна из неизжитых примет безбожной советской власти. Официальный армейский красный флаг красноречиво об этом свидетельствует. И наше общество проявляет не только здравый смысл, но и здоровое нравственное чувство, желая перемен и создания российской профессиональной армии...
Здравый смысл говорит о том, что любое дело должно исполняться теми, кто лучше других ему обучен. Профессиональные военные должны годами совершенствоваться в своем искусстве, получая за это достойную плату от государства. Священники призваны не учиться ходить строевым, а оставаться в своих приходах и молиться "о богохранимой стране нашей, властех и воинстве ея". А правители призваны быть право правящими, то есть, либо не принимать подобных решений, либо признавать ошибки, быстро такие решения отменяя...
Подчеркнем, что Православной Церкви утопический пацифизм в принципе чужд. Об этом свидетельствуют следующие положения Основ социальной концепции Русской Православной Церкви:
"Неся людям благую весть примирения (Рим. 10. 15), но находясь в "мире сем", который пребывает во зле (1 Ин. 5. 19) и исполнен насилия, христиане невольно сталкиваются с жизненной необходимостью участвовать в различных бранях. Признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством. Православие во все времена относилось с глубочайшим почтением к воинам, которые ценой собственной жизни сохраняли жизнь и безопасность ближних. Многих воинов Святая Церковь причислила к лику святых, учитывая их христианские добродетели и относя к ним слова Христа: "Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин. 15. 13)"
"Церковь имеет особое попечение о воинстве, воспитывая его в духе верности высоким нравственным идеалам. Соглашения о сотрудничестве с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, заключенные Русской Православной Церковью, открывают большие возможности для преодоления искусственно созданных средостений, для возвращения воинства к веками утвержденным православным традициям служения отечеству. Православные пастыри – как несущие особое послушание в войсках, так и служащие в монастырях или на приходах – призваны неукоснительно окормлять военнослужащих, заботясь об их нравственном состоянии..."
В заключение же считаем необходимым обратить внимание на пункт 2 статьи 3 действующего Закона "О свободе совести...". Он гласит: "Право человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания может быть ограничено федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов человека и гражданина, обеспечения обороны страны и безопасности государства". Полагаем, что несмотря на всю вескость причин, по которым религиозные права могут быть ограничены, указанный пункт должен быть дополнен следующим положением: "при этом государство обязано находить взаимоприемлемые формы ограничения права человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, соответствующие как убеждениям человека, так и общему благу".
Источник: Интерфакс-Религия
