Религиозная мысль в русской периодике первого квартала 2008 г

В преддверии 90-летия со дня расстрела семьи последнего русского императора постоянно появляются статьи, так или иначе оценивающие ЛИЧНОСТЬ И ДЕЯНИЯ НИКОЛАЯ II.

Статья Григория Валкина "Царственный страстотерпец или искупитель народа?" опубликована в "Нижегородских епархиальных ведомостях". В этом материале в очередной раз поднимается проблема неумеренного почитания последнего русского императора как мученика и искупителя грехов народа русского. Такое почитание иногда приводит к богословской ереси, согласно которой русскому человеку уже ничего делать не надо, поскольку Николай II своей смертью уже искупил все грехи. Между тем, как справедливо напоминает автор статьи, подобный подход противоречит основам христианского вероучения, согласно которым Искупителем можно называть только Иисуса Христа. Любой дополнительный "искупитель" делает фактически не нужными крестные страдания и смерть Спасителя. Автор статьи напоминает, что семья последнего русского императора причислена к лику святых в чине страстотерпцев, иными словами, Николай II канонизирован не за жизнь, а за обстоятельства смерти, как о том говорится в докладе Комиссии по канонизации. Народное же почитание того или иного праведника не всегда в полной мере соответствует учению Церкви, так что стоит воздерживаться от всяких сомнительных актов публичного "покаяния" (а факты подобных массовых покаяний в грехе цареубийства приводятся в статье), которые к тому же были публично осуждены патриархом Алексием II в прошлом году.

Материал Сергея Волобуева "Царское дело Государственной Думы. О возможности политического осуждения расстрела Царской Семьи" опубликован на портале Интерфакс-религия. Автор статьи вновь поднимает вопрос о возможной реабилитации семьи Николая II. Напомнив кратко, что Генеральная Прокуратура и Верховный суд России дому Романовых в такой реабилитации отказали, Волобуев размышляет о том, кто бы мог поставить этот вопрос снова, и приходит к мысли, что оценку деянию, совершенному большевиками в июле 1918 года, вполне может дать Государственная Дума, у депутатов которой есть уникальный исторический шанс добиться реабилитации Николая II в год 90-летия со дня его расстрела. Волобуев напоминает читателю и о том, что для Церкви решение о реабилитации царской семьи не является слишком принципиальным, поскольку она однозначно выразила свое отношение к последнему русскому императору, причислив того к лику святых. Вместе с тем РПЦ МП желала бы, чтобы современные российские власти дали оценку убиению Николая II, однако представители Церкви подчеркивают, что этот вопрос не находится в их компетенции. В заключение автор статьи напоминает, что 2008 год объявлен годом семьи, а значит, оценка действий большевиков, от рук которых погибли множество людей, поможет на новом уровне посмотреть и на историю России и на демографическую ситуацию в стране. Люди будут чувствовать себя более защищенными, зная, что любое преступление по отношению к семье будет караться, не взирая на лица.

Довольно традиционный для современных славянофилов и поклонников идеи "Третьего Рима" взгляд отстаивает Егор Холмогоров в своей статье "Царь былого и грядущего. Николай II и русская агиополитика", опубликованной на сайте "Агентства политических новостей". Свой материал Холмогоров начинает с утверждения, что Николай II в наши дни, как и при жизни, часто становится жертвой "клеветы", под каковое определение подпадает практически любое невосторженное высказывание о личности и трудах царя-страстотерпца. Словно забыв о том, в каком чине Церковь канонизировала государя-императора, автор широкими мазками рисует идеальный образ Николая II как человека, проводившего "святую политику" (термин "агиополитика " – изобретение самого Холмогорова). В статье настойчиво проводится мысль о том, что Николай Романов был расстрелян именно как царь (об отречении от престола и не поминается). Свою позицию автор мотивирует тем обстоятельством, что на стене дома Ипатьевых была найдена цитата из Гейне: В эту ночь Валтасар был убит своими воинами. Затем Холмогоров начинает развивать свою концепцию агиополитики. Перебрасывая мостик от некоторых византийских императоров к некоторым русским царям, он фактически воспроизводит две основные идеи славянофилов – об идеальной Московской Руси, разрушенной Петром I, и о том, что Россия и ее монарх остаются единственными хранителями истинного православия, в своей политике руководствующимися "Гласом Божьим". Приведя необходимые цитаты из "Града Божия" Блаженного Августина и установив аналогию с фараоном Эхнатоном (Аменхотепом IV), проведшим религиозную реформу в Древнем Египте, Холмогоров вновь возвращается к Николаю II и цитирует воспоминание современника о том, что по поведению последнего русского царя в церкви можно было бы подумать, что он уже не надеется на людей, а только на Бога, чью волю и слушает. (Качества хорошие для благочестивого христианина, но вряд ли хорошие для политика столь крупной державы, заметим мы в скобках.) Все это позволяет автору статьи утверждать, что Николай II являл собой образец русского правителя. При этом Холмогоров не забывает прозрачно намекнуть и на то, что сталинский Советский Союз при всех его недостатках фактически оставался идеологическим наследником Московской Руси. Тут-то и завершается эта статья – очередная в ряду тех, где автором создается еще один идеальный образ последнего русского императора, имеющий к реальному историческому прототипу довольно незначительное отношение.

От Николая II перейдем к не менее известному на Руси человеку – СВЯТИТЕЛЮ НИКОЛАЮ, АРХИЕПИСКОПУ МИР ЛИКИЙСКИХ. Сайт "Седмица. Ру" публикует статью Александра Бугаевского "Правда о Святителе Николае (Агиографическое расследование)". Автор рассказывает об особенностях формирования житийных текстов о Николае Чудотворце, а также останавливается на проблеме историчности этих памятников и значении святителя Николая для мирового и русского христианства. Кроме того Бугаевский публикует собственную версию жития святителя Николая. Автор опровергает распространенную на Западе и в современной России точку зрения о том, что исторических сведений о жизни святого практически нет и самые знаменитые эпизоды из жизни святого Николая, например, его активное участие в работе I Вселенского собора и пощечина, данная им еретику Арию, не более чем благочестивая легенда. Кроме того, Бугаевский подробно разбирает ранние источники о святителе Николае и показывает, что в них содержатся весьма ценные сведения, иногда опущенные составителями более поздних житий.

Останавливается он и на проблеме подлинности мощей святителя Николая (они находятся в двух итальянских городах – Бари и Венеции). Как показали новейшие исследования, пишет Бугаевский, в обоих саркофагах лежат разные части подлинных мощей святого.

К весьма актуальной в наши дни проблеме СОГЛАСОВАНИЯ ИСТОРИИ СОТВОРЕНИЯ МИРА, изложенной в Торе (первая глава книги Бытия), С СОВРЕМЕННЫМИ НАУЧНЫМИ ДАННЫМИ обратился журнал "Слово/Word" (№ 7), публикующий главы из книги Виталия Раевского "Сотворение мира и теория большого взрыва". Автор подробно объясняет ключевые еврейские выражения и переводит их на язык современных теорий о происхождении жизни на Земле. Прежде всего речь идет о таком ключевом понятии, как "йом", традиционно переводимом на русский словом "день". Раевский напоминает, что выражение "йом" может быть передано словосочетанием "отрезок времени" и приводит мнение профессора Шредера, подсчитавшего, что "дни" творения имели весьма различную протяженность и каждый такой "день" был короче предшествующего (так, первый день длится 61 миллиард лет, последний – лишь 1 миллион лет). Иными словами, библейский рассказ не противоречит таким современным теориям происхождения жизни на Земле, как теория большого взрыва. Раевский на языке физики описывает процессы, происходившие в каждый "день" творения, и делает вывод о разумном устройстве Вселенной. Вероятность же случайного зарождения жизни на земле, по остроумному замечанию одного современного ученого, примерно такова же, как и в случае с ураганом, который налетел на свалку металлолома, в результате чего сам собой построился "Боинг 747".

Отчасти продолжает тему понимания и толкования библейских текстов статья дьякона Феодора Людоговского "Проблема понятности богослужебного языка: путь разума в поисках истины", опубликованная на портале "Богослов. Ру". Автор поднимает ПРОБЛЕМУ ПЕРЕВОДА БОГОСЛУЖЕБНЫХ ТЕКСТОВ с церковно-славянского языка на русский. Упомянув о дискуссии, которая в 90-х годах в очередной раз развернулась между "консерваторами и либералами", отец Феодор для начала показывает, что проблема понимания/непонимания богослужебного текста не зависит только и исключительно от того, на каком языке проходит служба. Затем он переходит к анализу тех представлений о церковно-славянском и русском языках, которые бытуют в современном обществе. 1) Церковно-славянский и русский – два разных языка. Первый является священным (сакральным), а потому любые переводы недопустимы, поскольку адекватно передать священные тексты на профаном языке невозможно. Естественно, что такая позиция делает любые разговоры о переводе богослужения или его правке невозможными. 2) Церковно-славянский и русский – два разных языка, при этом церковно-славянский – язык древний, мертвый, недоступный пониманию современного носителя русского литературного языка и потому чуждый ему. Естественно, что при таком подходе перевод богослужения не только нужен, но и крайне необходим, поскольку в противном случае русский народ остается практически единственным, для которого служба ведется фактически на иностранном языке. 3) Церковно-славянский язык – не другой язык, а, напротив того, это "священный русский язык", или, выражаясь более строго, литургический стиль русского литературного языка. Такой подход основан не на противопоставлении и считает при определенных условиях возможным и перевод, и осторожную русификацию богослужения. Хотя многими русификация воспринимается болезненно, поскольку считается, что священный текст самим фактом перевода переносится в низкий повседневный язык, и тогда стирается дистанция между храмом и рынком.

Описав существующие проблемы, отец Феодор предлагает несколько выходов из создавшейся ситуации: допускаются исправление явных ошибок и постепенная медленная русификация отдельных фрагментов богослужения с сохранением церковно-славянской основы; необходимо во многих учебных заведениях ввести или увеличить часы на изучение церковно-славянского языка, при этом в светских учебных заведениях инициатива должна исходить от преподавателей и студентов, поскольку Церковь не может вмешиваться в учебный процесс; следует издавать богослужебные тексты с качественным переводом на русский язык и сделать так, чтобы переводы были легко доступны всем желающим. Таким образом, отец Феодор выступает за осторожную русификацию богослужения и просвещение людей. Этот путь предлагался в Церкви еще в XIX веке, и нельзя сказать, что он увенчался большим успехом.

От проблем переводов перейдем к истории ЗАПАДНЫХ ХРИСТИАНСКИХ КОНФЕССИЙ, СУЩЕСТВУЮЩИХ В РОССИИ.

Журнал "Вода живая" (№ 6) публикует статью Анастасии Коскелло "Русские пятидесятники". В материале даны подробный анализ некоторых пятидесятнических общин Петербурга и портрет консервативного русского пятидесятничества. Коскелло развенчивает созданный современными СМИ и советскими агитками образ сектантов, бьющихся на сцене в истерике, проповедующих с помощью непонятного бормотания, раскалывающих семьи и "пьющих кровь христианских младенцев". Автор рассказывает, что лидеры пятидесятнических общин Петербурга – русские люди, зачастую представители своеобразных династий, придерживающихся вполне антизападнической позиции. Для таких пятидесятников характерны и продолжительные богослужения с коленопреклонениями, и весьма строгие моральные устои, что больше всего напоминает не либеральный Запад, а как раз традиционные устои русского православия. Впрочем, сами русские пятидесятники свое сходство с православными признавать не спешат, подчеркивая, что христианству уже две тысячи лет, а русское православие – вдвое моложе.

Не менее интересной представляется и статья Александры Степиной "Российское лютеранство в поисках идентичности", написанная для проекта keston.org.uk и опубликованная на портале "Religare.ru" (Религия и СМИ). В центре внимания автора находятся попытки русских лютеран найти собственное лицо и, с одной стороны, отличаться от своих западных "родителей" (прежде всего в Германии и Финляндии), а с другой, – придерживаться традиционного вероучения. Как и в случае со многими христианскими конфессиями в России, лютеране имеют свою продолжительную историю. Они более консервативны, чем их западные единоверцы (в частности, не допускают никаких однополых "союзов"). При этом российские лютеране разделены на несколько церквей, каждая из которых имеет свое лицо, а их сложные административные взаимоотношения и вероучительные особенности, детально описанные в материале, могут быть интересны для самого широкого круга читателей, интересующихся судьбами христианских конфессий на территории России.

Журнал "Сибирские огни" (№ 5) публикует работу Руслана Измайлова ""Библейский текст" в творчестве Бродского: священное время и пространство". Измайлов отмечает, что хотя Иосифа Бродского и нельзя в полной мере считать христианским поэтом, творчество его в основном находится внутри европейской, то есть христианской, традиции, что отражается как на выборе сюжетов для стихотворений, так и на особенностях интерпретации библейских сюжетов. В центре внимания автора статьи находятся поэтические произведения, посвященные истории жертвоприношения Исаака, Сретению Господню, а также знаменитый Рождественский цикл. Измайлов выделяет несколько общих черт обращения Бродского с библейским текстом.