Профессор систематического богословия Тихоокеанской лютеранской богословской семинарии Тед Петерс размышляет о "священной ДНК" и роли личности не только как носителя, но и "со-Творца" человеческого генома.
Вопрос: Не могли бы вы сказать нам, откуда пришла идея того, что наша ДНК представляет собой нечто священное?
Др. Петерс: Ну, если вы вернетесь в 1950-е, то тогда люди говорили о тайне жизни: откроют ли ученые тайну жизни? И затем была открыта двойная спираль. И, в конечном счете, ДНК стала рассматриваться как тайна жизни или некий план жизни. И когда в 1987-1988 гг. стартовал проект генома человека, он стал рассматриваться как некий "святой грааль". Если ученые смогли бы проникнут в ДНК и найти все ее гены, они должны были бы проникнуть в сущность, так сказать, того, что делает человека человеком. И я думаю, что именно этот особый статус обратил наше внимание к ДНК, а не на другие молекулы.
Вопрос: Вы не согласны с позицией, что ДНК является священной?
Др. Петерс: Да, я думаю о том, почему случилось так, что люди стали рассматривать ДНК как священную. Под священным я подразумеваю некие ненарушимые знаки, которые вы не можете изменять, вы не можете их уничтожить или сдвинуть с места, и вот почему ДНК, рассматриваемая как план Бога, стала приобретать этот священный статус. Но, я не согласен с этим.
Вопрос: Почему вы не согласны?
Др. Петерс: Ну, я думаю, что ДНК, которая находится в моем и вашем теле, является результатом случая эволюции. Под случаем я не понимаю упрощение – она является продуктом многих миллионов лет развития, но не создана каким-либо священным образом. Она полна дефектов. Мы можем иметь четыре или пять тысяч генов, которые приводят к болезням и являются причиной страданий. Теперь, если бы Бог замыслил ДНК, я думаю, что Бог, вероятно, сделал бы это гораздо лучшим образом. Поэтому я сомневаюсь в том, что она является священной.
Вопрос: Противники генной инженерии часто утверждали, что вмешательство в наши гены, генная инженерия является видом гордой "игры в Бога". Но вы не согласны с этим. Почему?
Др. Петерс: Фраза "игра в Бога" обычно подразумевает, что мы превосходим самих себя, что мы горды, что мы надменны, что мы думаем, что наши научные технологии, которые мы можем сделать, представляют собой гораздо больше, чем мы можем в действительности. И если мы проникнем в ДНК, и если мы вмешаемся в нее, возможно мы исказим что-то. Если гены работают по принципу системы друг с другом, и мы модифицируем этот ген здесь, мы модифицируем ген и там, возможно, что вся система выйдет из строя, и я думаю, что люди, которые хотят сказать, не играйте в Бога, хотят предохранить от этих больших ошибок. И таким образом, рассматривая ДНК как сакральную, они могут сказать: "руки прочь".
Но я не согласен с этим, вследствие одного аспекта проекта человеческого генома, который сегодня является крайней важным, а именно поиск генов, которые являются причинами болезней. И если мы можем найти ген, который вызывает болезнь, если мы можем найти переключатель, который включает или выключает его, мы можем найти и лекарство. И с лекарством мы можем помочь сделать жизнь человека лучше. И я с отвращением смотрю на доктрину сакральности ДНК, которая стремится сказать стоп этому виду исследования, стоп этому виду улучшения здоровья человека.
Вопрос: Вы разделяете позицию, которая, фактически, ведет к тому, что посредством манипуляции генами мы некоторым образом становимся "сотворцами" Богу. Не могли бы вы объяснить эту концепцию соучастия в творении?
Др. Петерс: Первое наблюдение, которое следует отметить, заключается в том, что вещи всегда изменяются. Они не являются фиксированными. Они не стоят на месте. Теперь, вопрос заключается в том, что если мы можем оказать влияние на направление изменения, должны ли мы сделать так, чтобы стало лучше или хуже? ДНК человека будет продолжать изменяться, даже если мы ничего не будем делать, просто вследствие естественного отбора, мутаций и т.д. Теперь, если мы имеем эту способность, если мы имеем силу изменить ее таким образом, чтобы содействовать улучшению здоровья человека, облегчить страдание человека, я думаю, мы имеем моральную ответственность поступать так.
Не означает ли это, что я защищаю взгляд о том, что мы должны изменить существо человека полностью, как например, сделать так, чтобы руки росли из наших голов, или глаза из кончиков наших пальцев? Нет, я не защищаю такого подхода. Но я думаю о постепенном, внимательном, пошаговом улучшении здоровья человека, то, за что мы несем ответственность перед Богом.
Вопрос: Вы сказали, что вы рассматриваете людей как продолжающих ту работу, которую начал Бог как творец?
Др. Петерс: Да. Бог не только творец, но Он также и искупитель. Бог исправляет зло в добро, пытается обратить смерть в воскресение. И я думаю, что ваша и моя задача, поскольку мы являемся образом Бога, поскольку мы несем Его образ в этом мире, заключается в том, чтобы сделать этот мир лучше. И так, это единственная причина, по которой генная инженерия должна получить защиту. Мы должны заниматься ей для некоторой высшей цели. Я полагаю, что мы должны быть внимательны и не допустить того, чтобы кто-либо обратил силы генной инженерии на служение тоталитарным правительствам. Поэтому я не защищаю полномасштабного вмешательства в ДНК, как делают некоторые. Но я думаю, что мы должны иметь в высшей степени разумную цель, чтобы сделать жизнь человека в будущем лучше, чем сейчас – и мы можем сделать это благодаря исследованиям ДНК.
Вопрос: Существует взгляд, распространенный среди некоторых людей сегодня, что мы полностью определены нашими генами – что мы просто "генные машины", как утверждает Р. Доукинс. С богословской точки зрения что представляет собой проблема генетического детерминизма?
Др. Петерс: Первая проблема с генетическим детерминизмом заключается в том, что наша культура полагает, что гены являются более детерминативными, чем действительный ученый. То есть, молекулярные биологи не рассматривают гены как детерминативные в том смысле, в каком об этом повествуют заголовки газет. Таким образом, мы имеем картину культуры, а не науки, которая утверждает, что все определяется генами. Такое понимание генов приводит нас к мысли о том, что мы не имеем вообще свободы воли. Но столь многое в нашем обществе, включая теологию, зависит от утверждения, что мы имеем свободу воли – что мы можем мыслить, мы можем принимать решения, мы можем действовать, и что мы ответственны за эти действия. Я не думаю, что какое-либо открытие в нашей ДНК и в наших генах уничтожит концепцию свободы воли, даже если среди людей популярна такая идея.
Вопрос: В чем же вы тогда видите решение проблемы?
Др. Петерс: Существует слепая дорога и ясная улица. Для тех, кто желает сражаться за генетический детерминизм, слепая аллея говорит, что существует две детерминанты: одна в наших генах, а друга в окружающей среде. Здесь мы не имеем генетического детерминизма, но двусторонний детерминизм.
Но я говорю, что существует третий фактор – и это личность человека. Я трехсторонний детерминист. Я говорю, что существуют гены и окружающая среда, но еще есть третий фактор – личность. Человеческое я является отдельным фактором в определении, в некоторых случаях, даже в том, что переключает наши гены. Поскольку и я, и вы являемся личностями, гены становятся просто одним из факторов в определении того, кем мы являемся, и что мы намерены делать.
Вопрос: Многие генетики могут утверждать, что я является просто возникающим свойством генетически определенного организма?
Др. Петерс: Даже если это эмержентное свойство, мы должны подчеркнуть эмержентность, поскольку, когда вы используете слово "эмержентность", вы подразумеваете нечто, что больше частей, из которых оно возникло. Таким образом, даже если человеческое я является продуктом сотен тысяч лет генетического развития, оно все равно остается большим, чем то, из чего оно возникло. Даже если человеческое я не существует вне генов, или вне окружающей среды, оно все равно больше, чем сумма генов и больше чем сумма влияний окружающей среды.
Вопрос: То есть вы полагаете, что вне зависимости от того, как возникает я, ему присуща свобода воли. Следовательно, наше поведение не может быть сведено просто к генам агрессии, алкоголизма и чего-либо еще?
Др. Петерс: Совершенно верно. Мы можем иметь ген алкоголизма. Мы можем иметь ген агрессии. Но человеческое я больше суммы этих генов. Человеческое я будет иметь способность определять, будут или нет эти гены, в конечном счете, оказывать влияние. Полный, тотальный самоконтроль, нет. Я подразумеваю, что мы не имеем проблем, когда прогуливаемся по магазину и пытаемся сопротивляться покупке пищи, способствующей ожирению, или чего-то подобного. Это борьба между нашей биологией и нашим я. Но эти виды борьбы являются свидетельством, что мы не состоим только из нашей биологии.
Таким образом, я думаю, что мы ежедневно видим примеры того, что наше я имеет свободу. Не абсолютную свободу, конечно, но всегда существует вид диалектической свободы между генами, окружающей средой и личностью, которая осуществляет выбор.
Вопрос: Замечание, что наше поведение определяется генами, подобно идее первородного греха, греха, некоторым образом вписанного в тело.
Др. Петерс: Одна из наиболее удивительных вещей заключается в том, что дискуссия о генетическом детерминизме напомнила нам нечто, что некоторые христианские богословы забыли, а именно первородный грех. Что если мы находим гены, которые определяют или очень сильно влияют на наше поведение? Два года назад, биологи нашли в Х-хромосоме ген, который влияет на насилие среди людей. Что если мы найдем множество генов антисоциального поведения? Многие богословы забыли о доктрине первородного греха. Она вернулась назад благодаря науке весьма удивительным образом.
Теперь снова в отношении вопроса о свободе воли необходимо задать вопрос, способны ли мы управлять этим? Когда мы думаем о духовности, которая практиковалась во время св. Августина, например, наша задача в том, чтобы получить контроль над нашими биологическими предрасположенностями и нашими биологическими искушениями, и для этого использовать разум и силу духа. Чему мы можем научиться из этого – можем ли мы вернуться к истории духовности, и можем ли мы вернуть силу традиции, соединив ее с эмержентным пониманием природы человека?
Теперь, недостаточно только рассмотреть вопрос о первородном грехе, поскольку углубление понимания первородного греха не касается только биологического искушения. Он в действительности имеет отношение к единству человечества в его отношении с Богом. Как полагал св. Августин, мы все едины в Адаме. Так сказать, все человечество находится в состоянии падения. Но также мы едины в Иисусе Христе. Так сказать, все человечество искуплено действием благодати Бога. Это более глубокое понимание первородного греха. И оно не ограничено борьбой, которую вы и я имеете в связи с деятельностью генов и их влиянием на наше повседневное поведение.
Вопрос: Может ли из этого возникнуть новая научная версия первородного греха, еще более всеохватная, чем первоначальная богословская доктрина? Научный детерминизм указывает, что мы не можем превзойти наши биологические рамки. Это похоже на ловушку.
Др. Петерс: Современная версия первородного греха с точки зрения генетической науки является фаталистической – все содержится в генах. Ваша честь, я не могу помочь себе; я совершил это преступление, но мои гены сделали меня таким. Это фатально, в то время как в терминах средневековой христианской духовности мы имеем биологические наклонности, но мы также имеем духовные силы, с помощью которых управляем ими, и с помощью которых превосходим их. Если вы склонны быть генетическим детерминистом или материалистом, откуда тогда эти духовные силы? Поэтому я думаю, что современный генетический детерминизм является более фаталистичным, чем традиционная христианская духовность.
Вопрос: Не могли бы вы рассказать нам о вашей работе в проекте генома человека.
Др. Петерс: Проект генома человека является международным исследовательским проектом, в котором генетики из многих стран мира занимаются следующими тремя проблемами. Они хотят исследовать последовательность нуклеотидов в ДНК, локализовать все гены и выяснить то, что они делают, а затем, наконец, найти те гены, которые являются причинами болезней человека и найти средства для терапии.
Следует отметить, что уже сегодня достигнут значительный успех в расшифровке генома человека и обнаружении генов. Осталось совсем немного неисследованного в последовательности ДНК. И есть скромный, но поразительный прогресс в обнаружении генов болезней.
Я в течение трех лет возглавлял команду Центра теологии и естественных наук Богословского союза Беркли, и нашей задачей был мониторинг прогресса в проекте генома человека по всему миру, чтобы увидеть, какие следствия это может иметь для религиозного сознания и для богословской рефлексии. Мы ставили следующие вопросы: что даст это новое знание генетики нашему пониманию Бога и того, как Бог творит и действует в жизни человечества? Каково отношение между свободой Бога и свободой человека, и т.п.
Теперь, после того как прошло время, на повестке дня продолжают стоять этические вопросы. И мы ощущаем необходимость решать их безотлагательно. Наиболее важным из них является генетическая дискриминация. Если работодатель, в руках которого ваш страховой полис, находи, что вы имеете шесть или семь дефективных генов, не откажется ли он выплачивать страховку? Не потеряете ли вы работу и не окажетесь ли неспособными получить новую? Мы полагаем, что законодательство должно обратить внимание на вопросы генетической дискриминации, чтобы помочь обеспечить справедливость в этом вопросе. Некоторые государства уже приняли это во внимание.
Но мы стоим перед множеством других этических вопросов, таких как генетический детерминизм. Ответственен ли я перед законом за преступления, которые я совершил вследствие генетической предрасположенности? Мы имеем, по крайней мере, два случая, убийство в Джорджии, в котором женщина заявила суду о своей невиновности на том основании, что она имеет ген в 4 хромосоме болезни Хантингтона и была под этим влиянием, когда застрелила своего сына. И суд сказал, что вы невиновны, поскольку ваши гены сделали вас такими. Что это за прецедент? Это клеймо для всех людей, больных этой болезнью? Не будем ли мы теперь рассматривать этих людей как опасных? Если вы больны этой болезнью, неужели вы хотите иметь такое клеймо?
Это только некоторые из социальных проблем, которые проистекают из проекта генома человека, и они требуют рассмотрения в рамках самого проекта.
Вопрос: Почему вы считаете необходимым для богословского и научного сообщества генетиков общаться друг с другом?
Др. Петерс: Важно понять, кто мы, каковы наши способности, каков наш потенциал как людей. Мы христиане также пытаемся возделывать чувство понимания самих себя в отношении с Богом, понимания самих себя как любящих друг друга. Узнать больше о самих себе благодаря генетике, чтобы обогатить наше понимание как верующих людей в нашей жизни. Мы также хотим напомнить научному сообществу, что материальный мир и физический мир не является всем, что существует. Существует мир человека, и существует область духа. И все эти вещи являются необходимыми для понимания, по крайней мере, холистически, того, кто мы есть, и той реальности, частью которой мы являемся.
Источник: Богослов. ру
