Аты-баты, шли приматы

150 лет назад человечество познакомилось с дарвиновской теорией происхождения видов. И все эти годы homo sapiens пытаются ее опровергнуть

Речь, конечно, не об эволюции живых организмов, которая длится больше трех миллиардов лет, но лишь о развитии самой идеи. Именно летом 1858 года в центре Лондона два джентльмена упорствовали каждый в своем благородстве: "Только после вас, сэр... " Альфред Уоллес принес Чарльзу Дарвину – уже известному и заслуженному естествоиспытателю – свою скромную монографию о происхождении видов, итог многолетних наблюдений фауны Малайзии. Дарвин же в те дни завершал собственный трехтомный труд с ошеломляющим количеством примеров разных форм жизни по всему миру. Если мысль одновременно возникает в разных головах – она уже заслуживает внимания. Попов и Маркони тоже не сговаривались, изобретая радио. Но в случае с теорией эволюции ситуация иная. Дарвин и Уоллес не были первыми, кто решился декларировать изменчивость видов. Линней более чем за полвека до них включил человека в свою иерархическую классификацию – по сути, уравняв человека с животными. Ламарк не сомневался в том, что одни роды и виды происходят от других, но так и не успел разобраться с наследованием приобретенных признаков. Выживание наиболее приспособленных особей (survival of the fittest) – этот термин первым ввел Герберт Спенсер. Его собственная теория эволюции оказалась чересчур механистичной и признания не получила. Само слово "эволюция" уже никого не шокировало в первой половине XIX века. Лайелем была создана геохронология, а Кювье основал палеонтологию и выставил напоказ парижской публике скелеты невиданных зверей. В изменчивости мира не сомневался никто, ожесточенная борьба идей шла вокруг ее причин и "целенаправленности".

Спор о приоритете разрешился в духе британской воспитанности. В том знаменательном 1858 году доклад на заседании Линнеевского зоологического общества был представлен как совместный – Дарвина и Уоллеса. Однако по настоянию того же научного круга Дарвин в начале 1859 года передал в печать "Извлечения" под ныне хрестоматийным названием "Происхождение видов путем естественного отбора". И сенсации не было! Публика приняла книгу с доброжелательством. Скандал грянул позже, после выхода в свет "Происхождения человека и полового отбора", но это совсем другая история.

Не ссорьтесь, друзья!

И вот прошло 150 лет. Достаточно для оформления научной теории? В развитии наук обычно фигурируют совсем другие интервалы. Пифагора и Евклида разделяют 300 лет, а после них до геометрии Римана и Лобачевского оставалось еще больше полутора тысяч. Движения небесных тел наблюдали древние шумеры и египтяне, но вычисления их траекторий пришлось ждать до XVII века, до Иоганна Кеплера и Исаака Ньютона. У нас же в последние годы в светских беседах стало модным намекнуть на свою ученость, заметив как бы невзначай: "Ну, теория Дарвина теперь уже опровергнута!.. " В этой условности нет ничего плохого – элементарная грамотность давно отнесена к моветону. Но на самом деле ошибка более существенна. Теория Дарвина опровергнута не "теперь". Ее полностью развенчали в том же 1858 году – и это в первый раз. Во второй в 1859-м, потом в 1860-м и так далее, ежегодно, а то и по несколько раз в год. В США идут непрерывные судебные тяжбы родителей против учителей и администрации школ из-за преподавания эволюционной теории. С этой точки зрения 150 лет выглядят как срок вполне приличный. Но не затянулась ли дискуссия?

Среди первых, опровергших эволюционное учение, оказался... Карл Маркс! В 1859 году он писал Энгельсу, что Дарвин просто усмотрел в мире животных близкие ему нравы прогнившей викторианской аристократии. Больше Маркс этим вопросом не интересовался. Но друг его, Энгельс, имел собственное мнение. "Происхождение семьи, частной собственности и государства" – книга, незаслуженно забытая. Это откровенно продарвинистский труд, и эволюция там упоминается как само собой разумеющееся понятие. Среди прочих замечательных мыслей можно отметить одно любопытнейшее суждение. В процессе становления предков человека увеличение объема мозга сопровождалось: а) переходом на плотоядение и б) термической обработкой белковой пищи. Энгельс никогда не получал регулярного биологического или химического образования, так что нам остается только гадать – высказаны ли эти прозрения с чьей-то подсказки или порождены незаурядной проницательностью. В любом случае в конце XX века оба постулата стали азбучными истинами для первокурсников биофаков. Нельзя не прибавить, что "Происхождение... " Энгельса увидело свет через год после смерти Маркса. Так что друзья не поссорились!

В СССР теорию Дарвина яростно опроверг великий преобразователь природы Трофим Лысенко. Ну не совпал дарвинизм с марксистско-ленинским учением! Лысенко считал, что пшеницу можно и нужно перевоспитывать точно так же, как и классовых врагов в исправительно-трудовых учреждениях. И много в том удалось преуспеть, отчего урожайность зерновых в 1934 году на Европейской территории СССР, согласно газетам, в том числе "Социалистическому земледелию", возросла за одно лето на треть. Отчетность была получена от тех председателей колхозов, чьи следы в дальнейшем обнаружить не удалось. А праздновать победу над буржуазным дарвинизмом Лысенко поехал в Тамбовскую область – к самому Мичурину. Иван Владимирович народного академика на порог не пустил, обозвав прилюдно прохвостом. Мичурин был убежденным дарвинистом и свои работы начинал с книги Дарвина 1868 года "Изменения домашних животных и культурных растений". И Тимирязев держался тех же взглядов.

Жестокий мир

Однако у оппонентов Дарвина нашлись и более серьезные аргументы. Механизм естественного отбора требует много времени. Чтобы лиственные леса вытеснили хвойные, деревьям нужно не меньше ста лет для образования кроны и изменения метаболизма почвы. Чтобы в стаде жирафов (любимый объект исследования Ламарка) стали преобладать "длинношейные", должно смениться изрядное количество поколений. А нашлось ли такое время у природы? Нисколечко! Мир был очень молод! Даты его сотворения в разных религиях указываются свои, но почти все они – по крайней мере в иудаизме, христианстве и исламе – немногим отличаются. В XIX веке вспомнили об исчислении, произведенном в середине XVII века архиепископом английским и ирландским Джеймсом Ушером. Этот почтенный богослов посвятил жизнь анализу Библии, и его выводы впредь не оспаривались. По его данным, мир сотворен в ночь с субботы на воскресенье 23 октября 4004 года до Рождества Христова.

Для Дарвина времени катастрофически не хватало! И еще долго предстояло ждать современных методов геологической стратификации, а о соотношении изотопов углерода 12 и 14 в те времена никто и не слыхивал.

А вот еще неприятность. В 1866 году Грегор Мендель окончательно сформулировал принципы распределения наследуемых признаков (термин "ген" появился позже). Никак не вписывался естественный отбор Дарвина в простые, очевидные и легко воспроизводимые опыты Менделя с горохом! В развитии генетики произошел короткий спад (эксперименты запнулись на самоопыляемых растениях), но после 1900 года это затруднение было преодолено. И вновь эволюционная теория подверглась жесточайшей критике! Лишь к 30-40-м годам XX века удалось примирить обе концепции. Да, отбор – и естественный, и искусственный – есть отбор мутаций. Труден оказался путь к истине!

Среди препятствий объективных нашлось место и для этического неприятия законов эволюции. Ведь естественный отбор, строго говоря, может иметь две формы. Либо репродуктивный успех выдающихся особей (что очевидно), либо гибель слабых. Весной понаблюдайте из окна за голубями, кормящимися на ближайшей помойке. Казалось бы, для выживания всей стаи следовало делиться пищей поровну! Но вы всегда увидите слабенького, грязного голубя, которого грубо отгоняют от кормежки сытые и сильные. Отбор – это не успех сильных, а беспощадная выбраковка слабых. Законы природы жестоки, и принять их нелегко. Кстати, именно так погибли парантропы – наши дальние родственники, как и австралопитеки. Они не смогли переключиться на мясную пищу. Они тысячелетиями развивали мощный жевательный аппарат для употребления грубых растений – и не выдержали изменений климата. Пока не выяснена судьба неандертальцев, но похоже, что они просто замерзли в Европе. А выжил человек.

Не преодолено и еще одно противоречие. Непримиримость позиций креационистов и эволюционистов существовала всегда. Но вдруг, совершенно неожиданно, она зазвучала с особым накалом страстей последние 15-20 лет. Раньше считалось, что вопросы веры (и веротерпимости) касаются лишь индивидуума. Как говорится, дело личное! Не сжигают больше еретиков на кострах, и не ведутся религиозные войны. Почему случился нынешний всплеск эмоций? Мировые религии в лице своих иерархов тщетно пытаются примирить враждующие стороны. Православная и католическая церкви постоянно заявляют о том, что признают эволюцию живой природы и что это не противоречит воле Божьей. Может быть, мир слишком усложнился? Трудно человеку переварить огромные объемы информации, потому и хочется чего-то упрощенного.

Куда мы идем?

Эволюционная теория сложна и с каждым годом все усложняется. Потому что накопление новых сведений происходит лавинообразно. А душа человеческая тянется к простейшему из решений: Создателю было благоугодно создать мир таким, каков он есть. Очевидно, сторонников Творения следует оставить в покое.

А для других людей остается множество открытых вопросов. Продолжает ли эволюционировать человек? С одной стороны, комфорт современных городов больше не требует механизма естественного отбора, и если политики перестанут вредительствовать, то еды хватит на всех. Но с другой стороны, достижения цивилизации неотвратимо ведут нас к проблеме перенаселения. Нас уже слишком много – так не включатся ли снова рычаги "выбраковки" неприспособленных? А ведь на этом месте и остановился Дарвин. Его теория была стройна и логична, пока касалась отбора индивидуального. А групповой отбор? Какое племя, народ, цивилизация выживет в условиях кризисов экологического, продовольственного, энергетического и прочих?

Кстати, тот самый "золотой миллиард" отличается крайне низкой рождаемостью. А голодающие народы, при дикой детской смертности, продолжают в численности своей расти. Победы над эпидемиями (малярии, например) уже привели к резкому приросту населения слаборазвитых стран. А как в живой природе решаются проблемы перенаселения? Саранча, между прочим, весьма безобидное и умеренное в потреблении пищи травоядное существо. Некая популяция саранчи может спокойно жить, никому не вредя, в пределах небольшого степного пространства. Но когда зоологи ставят очередной раз классический опыт – устанавливают по границам территории сотню маленьких зеркал, – происходит невероятное! Стая саранчи, обезумев, взмывает в небо и летит – себе на погибель! Массовые убийства и самоубийства животных в природе известны. А у людей? Если перечитать Льва Гумилева, то его понятие "пассионарность" народов (бесцельная экспансия гуннов или монголов, например) странным образом напоминает... что-то из живой природы.

Свойство бурно развивающейся теории – ставить больше вопросов, чем давать ответов. Но за недолгие 150 лет как минимум на один вопрос получен все-таки ответ определенный. Вектор! Где цель? Куда направлено развитие всего живого на Земле? Ответ: а повсюду! Природа не вычисляет "правильный курс", она действует по принципу заведомой избыточности, чтобы двигаться одновременно во всех направлениях.

А ведь есть еще вопросы, и много! Эволюционной теории в этом году исполняется 150 лет. Мало, ничтожно мало! Да и не теория это еще, а только первые шаги по ее созданию. Одно лишь невозможно опровергнуть – что они захватывающе интересны, эти первые шаги!

Знамя дарвинизма

Валерий Кувакин, член комиссии РАН по борьбе с лженаукой, доктор философских наук, главный редактор журнала "Здравый смысл":

– Теория Дарвина заложила основу универсальной теории эволюции, подобно тому как ньютоновская механика легла в основу создания всех последующих физических картин мира. Сегодня эволюционная теория охватывает буквально все – от космоса и происхождения Вселенной до развития живых организмов. Естественно, как это и бывает, у нее обрисовываются свои границы по ходу развития научных знаний. В чем-то теория Дарвина оказалась слаба, неточна, не очень обоснованна. Ведь во время ее создания многое было неизвестным, и пробелы между связующими звеньями оказались очень большими. Сейчас они постоянно заполняются. Теория Дарвина верна в принципе. Однозначно. Как может быть иначе, если на ней буквально все строится?

Андрей Кураев, профессор Московской духовной академии:

– Для общества теория Дарвина оказалась негативной, потому что предложенная модель мгновенно превратилась в социодарвинизм. В условиях дикого капитализма XIX века его основная идея о том, что выживают сильнейшие, послужила моральным оправданием жестокости конкуренции и крайне несправедливого отношения к маргиналам. Достаточно вспомнить английские законы против нищенства. Что касается научного аспекта, сегодня можно констатировать: дарвинизм остался в прошлом. Только в постсоветских школах до сих пор считают, что он жив. Отмечу, что теория Дарвина не смогла ответить на самый главный вопрос: в чем источник новизны и разнообразия, откуда берется все живое? Эту проблему сейчас пробует решить генетика, но опять же вопрос остается открытым, потому что неясно, в чем причина собственно мутации. Является ли это слепым процессом, попыткой сделать "апгрейд" наугад или все-таки есть некая программа более высокого уровня, отвечающая за перемены в генетике? Сегодня я нередко встречаю биологов, которые не поддерживают идеи дарвинизма. Эволюция не представляется им слепой и автоматически бездушной. И потому место Дарвину – в музее Дарвина. Современная наука о развитии живого не имеет с ним ничего общего, так же как и современная астрономия никак не связана с Коперником. Алексей Суров, доктор биологических наук, заместитель директора Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН:

– Теория Дарвина сегодня актуальна, поскольку предлагает механизм, объясняющий изменение видов во времени, подтверждаемый научными фактами. Ценность теории, например, в том, что на ее базе осуществляется селекция, создается основа для сохранения биоразнообразия живых организмов, использования биологических ресурсов. В последнее время в связи с проблемами клонирования и появления ГМО возрастает необходимость теоретического обоснования целесообразности существования подобных форм.

Тем, кто опровергает Дарвина, скажу: нельзя опровергать вещи, которые реально работают. Хотя очевиден и тот факт, что естественный отбор – не единственный механизм эволюции, возможно, он лишь часть более существенных законов, которые еще предстоит познать. Сейчас активно развиваются подходы к эпигенетическим и эписелекционным механизмам эволюции. Современный селекционизм (любая теория, основанная на отборе) не сводится исключительно к дарвинизму. Появляются новые данные, рождаются теории, но они по-прежнему основываются на постулатах дарвиновской эволюции. Так, в последнее время много говорят о пластичности онтогенеза как новом подходе к исследованию процесса эволюции. Суть его состоит в том, что мутация гена не всегда ведет к изменению признака, что свидетельствует об огромных скрытых регуляторных способностях организма. Более того, это направление стало чуть ли не доминирующим в эволюционных исследованиях на Западе.